Горящий Лабиринт

– ДОЛОГ БЫЛ СРОК, – нараспев ответила Стрела. – ДНИ И НОЧИ БЕЗ СЧЕТА Я ПЫТАЛАСЬ ДОЗВАТЬСЯ ТЕБЯ.

– Но прошло всего сорок восемь часов, – удивился я.

– ВОИСТИНУ, ВРЕМЯ ТЯНЕТСЯ ВЕЧНОСТЬ, ЕЖЕЛИ ТЕБЯ ЗАТОЧИЛИ В КОЛЧАН. ИСПРОБУЙ САМ – ИЗВЕДАЕШЬ, КАКОВО СИЕ.

– Ладно, – я едва удержался, чтобы не переломить древко Стрелы. – Что ты знаешь о стриксах?

– О ЧЕМ, О ЧЕМ, ГОВОРИШЬ, ДОЛЖНА Я ПОВЕДАТЬ ТЕБЕ? О СТРИКСАХ? ПОЧТО НАДОБНО МНЕ ГОВОРИТЬ О НИХ?

– Потому что мы скоро будем убиенны… убиты ими.

– ФИ! – затрещала Стрела. – НЕГОЖЕ ТЕБЕ ЛЕЗТИ В СИЕ ОПАСНОЕ ДЕЛО!

– По своей воле – ни за что, – ответил я. – Ну так что, можешь ли ты рассказать мне что-нибудь полезное о стриксах, о мудрое оружие?

Стрела зажужжала, явно пытаясь открыть Википедию. Она утверждает, что не пользуется Интернетом. Может, конечно, это и совпадение, но почему-то дельные советы она дает гораздо чаще, если рядом есть свободный Wi-Fi.

Пыхтя и хватая ртом воздух, Гроувер мужественно тащил мое жалкое смертное тело наверх, опасно балансируя на краю выступа. Мы поднялись уже на пятьдесят футов от пола: упадем – расшибемся в аккуратненькую лепешку. Внизу Мэг нервно шагала по залу, бормоча что-то себе под нос и вытряхивая семена из очередного пакетика.

Выступ уходил в темную бесконечность. Что бы ни ждало нас в конце пути (если у этого пути вообще есть конец), оно было скрыто во мраке. То, что Лабиринт не предоставил нам ни лифта, ни хотя бы приличных перил, было, на мой взгляд, откровенной нечуткостью. Как герои с ограниченными возможностями должны наслаждаться пребыванием в этой смертельной ловушке?!

Стрела Додоны наконец вынесла вердикт:

– СТРИКСЫ СУТЬ ОПАСНЫЕ ТВАРИ.

– И в который раз, – сказал я, – твоя мудрость разогнала мрак невежества.

– УМОЛКНИ, – продолжала Стрела. – ПТИЦ МОЖНО УМЕРТВИТЬ, ДА ТОЛЬКО НА УБИЙЦУ ИХ ПАДЕТ ПРОКЛЯТЬЕ, И ЯВЯТСЯ К НЕМУ НОВЫЕ СТРИКСЫ БЕЗ ЧИСЛА.

– Да-да. Что еще?

– Что она говорит? – спросил запыхавшийся Гроувер.

Мало того что поведение Стрелы меня страшно раздражало, так еще и слышать ее мог только я. Вот и получалось, что, разговаривая с ней, я не только выглядел как псих, но и был вынужден пересказывать своим друзьям все ее бредни.

– Она все еще гуглит, – ответил я Гроуверу. – О Стрела, может, попробуешь искать с логическими операторами: «стрикс+одолеть»?

– НЕ НАДОБНЫ МНЕ НИКАКИЕ УЛОВКИ! – загрохотала Стрела.

Прошло несколько мгновений, которых было как раз достаточно, чтобы напечатать «стрикс+одолеть».

– ПТИЦ МОЖНО ОТОГНАТЬ СВИНЫМИ ПОТРОХАМИ, – сообщила она. – ИМЕЕШЬ ЛИ ИХ?

– Гроувер, – заглянул я за плечо, – у тебя, случайно, нет свиных потрохов?

– Чего?! – Он повернулся, но я же был привязан к его спине, поэтому увидеть меня ему так и не удалось. – С чего бы им у меня быть? Я же вегетарианец!

Мэг вскарабкалась по выступу и догнала нас.

– Птицы почти прорвались, – сказала она. – Я пробовала другие растения. Пыталась призвать Персика… – от отчаяния ее голос срывался.

С того момента, как мы вошли в Лабиринт, она не могла призвать своего помощника – персикового духа, который был незаменим в битвах, но появлялся только там, где хотел, и только тогда, когда сам того желал. Может быть, Персик, как и помидоры, не слишком хорошо чувствовал себя под землей.

– Стрела Додоны, скажи еще что-нибудь! – заорал я прямо в наконечник. – Должно же быть еще что-то, кроме поросячьих кишок, что может отпугнуть стриксов!

– ПОГОДИ, – сказала Стрела. – ВНИМАЙ! АРБУТУС СГОДИТСЯ НА ТО.

– Арбуз что?! – заорал я.

Слишком поздно.

Прямо под нами стая стриксов, свирепо крича, пробила помидорную баррикаду и ворвалась в зал.

3

Стриксы – поганцы

Воистину, и

Погано теперь им

– Вон они! – закричала Мэг.

Серьезно, каждый раз, когда нужно было поговорить о чем-то важном, она молчала, как на допросе. Но стоило нам попасть в передрягу – она почем зря вопила «Вон они!».

Гроувер, проявив недюжинную силу, бросился вперед, таща за собой примотанное к нему мое безвольное тело.

Болтаясь за его спиной, я отлично видел стриксов, появившихся из мрака, их желтые глаза сверкали как монетки в мутном фонтане. Сколько их было – дюжина? Больше? Мы и с одним стриксом едва управились, и мне даже думать не хотелось о наших шансах выстоять против целой стаи, особенно теперь, когда мы, ковыляющие по узкому и скользкому выступу, превратились в весьма привлекательную добычу. Мне не верилось, что Мэг уговорит всех этих птиц покончить с собой, вмазавшись в стену.

– Арбутус! – завопил я. – Стрела сказала, что арбутус отгоняет стриксов.

– Это такое растение, – задыхаясь, проговорил Гроувер. – Кажется, оно мне как-то встречалось.

– Стрела! – позвал я. – Что такое арбутус?

– НЕ ВЕДАЮ! РОЖДЕНА БЫЛА В РОЩЕ – НО РАЗВЕ СИЕ ЗНАЧИТ, ЧТО Я САДОВНИЦА?!

Я с отвращением впихнул Стрелу обратно в колчан.

– Аполлон, прикрой меня, – Мэг сунула мне в руку одну из сабель и принялась копаться в своих сумочках, нервно поглядывая на приближающихся стриксов.

Какого именно прикрытия она от меня ждала, я не знал. Фехтовал я ужасно – даже когда не был примотан скотчем к сатиру и должен был сражаться с врагами, смерть которых не грозила проклятьем.

– Гроувер! – крикнула Мэг. – Что за растение – арбутус?

Она открыла первый попавшийся пакетик и высыпала семена в пустоту. Они взорвались, как нагретые зернышки кукурузы, выбросили листья и стебли, на которых появились клубни ямса размером с гранату. Растительные снаряды сбили нескольких птиц, стая испуганно заклекотала, но стриксы все напирали.

– Это клубни, – прохрипел Гроувер. – По-моему, арбутус – плодовое растение.

Мэг открыла второй пакетик и атаковала стриксов залпом из кустов, усыпанных горошинами зеленых ягод. Птицы легко обогнули ее снаряды.

– Виноград? – спросил Гроувер.

– Крыжовник, – ответила Мэг.

– Точно? – удивился Гроувер. – Форма листьев…

– Гроувер! – рявкнул я. – Хватит военной ботаники. Куда… ВНИЗ!

Благосклонный читатель, прошу тебя, рассуди, что на самом деле произошло в этот момент. Спрашивал ли я «Куда, вниз?!»? Разумеется, нет. Что бы там потом ни говорила Мэг, я просто хотел предупредить ее о стриксе, летевшем прямо ей в лицо.

И в том, что она не поняла моего предупреждения, я не виноват.

Я взмахнул саблей, пытаясь защитить свою юную подругу. Спасибо богам за мои кривые руки и отличные рефлексы Мэг – иначе не сносить бы ей головы.

– Прекрати! – крикнула она, отправляя стрикса в нокаут ударом второй сабли.

– Ты сама просила тебя прикрыть! – оправдывался я.

– Я не имела в виду… – Она вскрикнула от боли и споткнулась: на правом бедре у нее сочилась кровью свежая рана.

И тут нас поглотил яростный вихрь из когтей, клювов и черных крыльев. Мэг остервенело размахивала саблей. Стрикс нацелился мне в лицо, и его когти выцарапали бы мне глаза, если бы Гроувер не совершил нечто из ряда вон выходящее – он закричал.

Вы можете спросить: «А что же здесь странного? Если тебя окружили птицы, жаждущие впиться в твои внутренности, – самое время кричать».

Так и есть. Только звук, исходивший из уст сатира, не был обыкновенным воплем.

Он разнесся по залу как взрывная волна, разметав птиц, каменные стены затряслись, а меня охватил холодный безотчетный страх.

Не будь я примотан к сатиру скотчем, я бы бросился бежать. Я бы спрыгнул вниз с выступа, на котором мы стояли, – лишь бы спастись от этого звука. Но я был привязан, поэтому просто выронил саблю Мэг и зажал руками уши. Мэг, ничком упавшая на каменную дорожку, истекала кровью, ее тело под воздействием птичьего яда, похоже, начало неметь. Она сжалась в комочек и закрыла голову руками.

Стриксы умчались обратно в темноту.

Сердце бухало в груди. В крови кипел адреналин. Прежде чем я смог произнести хоть слово, мне пришлось сделать несколько глубоких вдохов.