Страница 3 из 79
— Ну, думаю, Его Сиятельство за себя постоять сумеет, — сказал он, добавив про себя «и не только за себя…»
— А правда, что он… заместитель начальника охраны Императора? — почему-то тихо спросил Коробейников.
— Откуда Вам известно?
— Случайно услышал… Трегубов сказал дежурному не болтать об этом… А то он ему голову оторвет… А то и вовсе…
— На Камчатку отправит? — усмехнулся Штольман.
— Да, туда… Так правда?
— Правда, — подтвердил Яков Платонович. — Но Трегубов прав, не нужно, чтоб об этом болтали в городе…
— Так это понятно. Это ведь не простая служба, а… особенная… Яков Платонович, а Вы… разве не встречались раньше с Его Сиятельством, раз имели дело с полковником Варфоломеевым?
— Нет, ни разу.
— Как такое может быть?
— Сам удивляюсь. Но у подполковника Ливена, по-видимому… другая сфера деятельности, не та… в которой я сотрудничал с Варфоломеевым… И, как Вы понимаете, Антон Андреевич, на подобные темы я с ним не разговаривал.
— Да, да, конечно…
— Антон Андреевич, давайте все же вернемся к служебным делам. Есть что доложить про пятницу и выходные?
— Да на удивление спокойные дни… Так, пара драк, одна с ножевым ранением — недалеко от трактира, но там даже и подозреваемого разыскивать было не нужно, он был настолько пьян, что так около собутыльника им раненого и свалился… Вообще удивительно, как он сподобился еще и ножом махать…
— Вину признал, как протрезвел? Или в отказную пошел? Сказал, что он не помнит ничего, а теперь нам надо выяснять, действительно ли это был он?
— Признал. Да и как не признать, коли свидетели есть? Это нападение видели два мужика, тоже вышедших из трактира, но те так, под мухой были, не пьяные, только по стаканчику пропустили, так что свидетели надежные… А больше по нашей части ничего не было… Да, кража была, кальсоны с веревки во дворе украли, но оказалось, что это сосед украл…
— У него что же, своих кальсон нет, чтоб у соседей воровать?
— Да у любовницы он был, а там муж не вовремя пришел. Он схватил одежду, что под рукой была, да в окошко выскочил. Потом обнаружил, что прихватил только штаны с рубахой и сапоги. Домой пришел, а все исподнее жена постирала, вот он у соседа и стянул — у того-то все белье уже высохло…
— А как обнаружилось, что именно он украл?
— Так вечером-то жена увидела, что кальсоны на нем не его, там завязки по-другому были пришиты, вой подняла, и сосед, у которого они пропали, услышал, прибежал да и накостылял ему… А в то время как раз городовой мимо проходил. Решил проверить, что за шум. Участком пригрозил, если всю правду не расскажут. Ну ему и признались, как дело было. И сказали, что претензий друг к другу не имеют, ни за стянутые с веревки кальсоны, ни за синяк под глазом… Так что дела заводить не стали. А городовой доложил, так как происшествие все же имело место… Трегубов рукой махнул, мол, и так писанины хватает, чтоб еще про портки записывать… В общем, ничего за эти дни такого, что б нашего участия требовало. Спокойные дни, как я и сказал.
========== Часть 3 ==========
Спокойные дни, похоже, закончились с наступлением понедельника. Было совершено несколько краж. Пострадавшие граждане пришли в управление сами и хотели подать заявление непременно начальнику следственного отделения Штольману и больше никому другому. Поскольку ко времени, когда появились первые пострадавшие, Штольман уже закончил с бумагами, оставшимися с пятницы, а Коробейников ушел опрашивать наконец вернувшегося в город свидетеля по одному из «подвисших» дел, ему пришлось принять обворованных граждан самому. Когда Штольман стал выяснять обстоятельства краж, оказалось, что самовар пропал три года назад после свадьбы, сено по осени было не то украдено, не то съедено лошадью, оставленной хозяином на несколько дней во дворе без присмотра. Хромовые сапоги, о пропаже которых хотела заявить жена помощника лавочника, и вовсе могли быть пропиты ее злоупотребляющим горячительными напитками мужем…
Когда он вышел из кабинета попросить сделать ему чая, чтоб попить его с куском вишневого пирога, который он как и Павел накануне получил от Марии Тимофеевны, он обнаружил в участке целую очередь — к нему… Если верить перебивавшим друг друга пострадавшим, в городе появилась воровская банда — крали все, что плохо лежит: столовые приборы, лошадиный хомут, грабли, бутыль самогона, ящик со столярным инструментом… Штольман заподозрил неладное. Что жители Затонска просто пришли посмотреть на него. А поскольку им не хотелось выглядеть не в меру любопытными, они находили поводы для своего похода в участок — вспоминая про давние кражи или даже придумывая их…
Как пошутил Павел, чтоб любопытствующие не беспокоили его дома, ему следовало дать объявление, что Я.П. Штольмана, сына князя Ливена, можно увидеть в служебные часы в следственном отделении полицейского участка. Похоже, Павел недооценил масштаб любопытства жителей провинциального городка, поскольку, если и публиковать подобное объявление, нужно написать не просто про служебные часы, а указать конкретный промежуток времени, например, полчаса в обеденное время, а то люди будут идти целый день… и на эти полчаса пытаться найти причину отлучиться из служебного кабинета… Господи, что за бред он несет! Да, ему было неловко, что на него приходили посмотреть… как на диковинку… Но он должен был признать, что все вели себя очень вежливо, даже немного… заискивающе? Мол, извините, что побеспокоили Вас своими проблемами, возможно, оторвали Вас от более важных дел, но вот… И все же, что послужило толчком к тому, что столько жителей решило прийти сегодня в управление?
Ответ на свой вопрос он получил, когда был вызван, точнее приглашен Трегубовым в его кабинет.
— Как, Яков Платонович, не сильно Вас беспокоят? А то ведь я могу распорядиться, чтоб эту толпу вообще дальше дверей управления не пускали… Не думал, что столько народа придет поглазеть на племянника князя Ливена. Видно, как статью прочтут, так сразу и идут в участок…
— Какую статью?
— Как какую? Неужто Вы не читали, Яков Платонович? Ребушинский в «Затонском Телеграфе» написал о князе Ливене и Вас.
— Нет, не читал, когда мне было?
— Тогда возьмите, только верните потом, а то я вечером газету домой понесу, чтоб супруга прочитала…
Яков Платонович взял газету и пошел в «предбанник» участка. Посетители все еще ждали следователя Штольмана. Он спросил, кто обнаружил кражу сегодня, а не ранее, и уверен, что именно кража имела место… Что пропавшая вещь не была потеряна, продана, обменяна, а ее владельцы, просто, быть может, забыли об этом… Возможные потерпевшие начали припоминать, что могло случиться с их добром. Грабли могли затеряться среди сена, самогон выпит, а бутыль разбита, хомут был продан вместе с лошадью, столовые приборы, не исключено, были переложены куда-то при ремонте дома и забыты там… Только ящик со столярными инструментами действительно пропал из взломанной ночью мастерской… Штольман видел, что люди не стали юлить и настаивать на несуществующих кражах, когда он дал им возможность… достойно отказаться от своих заявлений. Люди пришли из чистого любопытства, и явно не думали, что за их, казалось бы невинный, обман могут наступить последствия…
Он побеседовал со столяром и открыл дело по взлому его мастерской и краже инструментов из нее. Для столяра это был большой урон, из-за отсутствия некоторых инструментов он не мог работать над заказами, а стоили инструменты недешево. Он пообещал отправить своего помощника на место преступления сразу, как тот вернется в управление.
Наконец у него появилась возможность прочитать статью. Статья была на первой полосе газеты и сопровождалась… снимком Его Сиятельства и его племянника, двух членов княжеской семьи, у обоих были фамильные перстни Ливенов и трости с вензелями.