Горничная

... И это всё будет... У тебя. Стоит лишь зайти. Ведь ты заслужила. Неужели нет? Четыре года адской работы. Что ты видела? Пыль? Паутину? Грязные тряпки? Ты. Заслужила. Представь, как Он будет раздевать тебя, снимая эти жуткие тряпки, под которыми окажется маленькое красно-чёрное искушение. Думаешь, он выдержит? Он будет преклоняться тебе. Стоя на коленях. Будет умолять тебя.

Анна-Катарина подтолкнула Мариссу в спину. Кажется, она сходит с ума. Позади конечно же никого не было, а она уже стояла в прохладном магазинчике, окружённая маленькими шедеврами, призванными искушать и сводить с ума.

– Чем могу помочь? – Миниатюрная продавщица, больше похожая на фею, нежели на человека, словно выросла из-под земли рядом с Мариссой.

– Я... Я ищу...

– Порадовать парня? Или саму себя?

Всё, что могла сделать Марисса, – это отрицательно покачать головой. Продавщица крепко вцепилась в её руку и потащила вглубь, где, оказывается, была настоящая сокровищница.

– Вот и правильно! Прежде всего женщина должна радовать не мужчину, а себя! – Маленькая фея начала проворно снимать с вешалок всевозможное бельё. – Когда женщина надевает нечто подобное, она чувствует себя совершенно особенно. Под повседневной одеждой у неё скрыта тайна. Секрет. Мужчина подсознательно чувствует, что есть какая-то загадка. Ему жизненно необходимо её разгадать. И что же он делает? Правильно! – Фея взмахнула кружевным бюстгальтером, достойным самой распущенной девицы, – он начинает её раздевать, чтобы разгадать эту загадку. И что он там видит? О... Он видит там грех, соблазн и искушение. А если он всё это увидел, то будьте уверены, он уже ваш! – Продавщица движением фокусника сняла крошечные трусики и вручила Мариссе гору белья. Подталкивая её к примерочной, она лукаво подмигнула. – Меряйте. Я уверена, что-то из этого должно подойти вам.

Марисса уединилась в примерочной, разглядывая бельё. О, да. Шёлк, атлас, кружева. Чёрный, тёмно-красный, нежно-розовый. Страсть, невинность, соблазн.

Вздохнув, она начала раздеваться.

***

Дартмур, поместье Бэквотэр, 2012 год

Мистер Крэншоу всё-таки изъявил желание посетить Бэквотэр. Ожидали его со дня на день, и суетливая миссис Хоггс просто загоняла Салли и Мариссу. Всё и так сверкало и сияло, но переживающей экономке казалось, что ничего не готово. Салли постоянно ныла, мистер Дженкинс пытался побороть свою сонливость, с остервенением щёлкая садовыми ножницами, а Марисса в который раз надраивала «апартаменты», как их называла миссис Хоггс, мистера Крэншоу.

А ведь до его приезда оставалось ещё две недели. Две недели! Марисса в сотый уже, наверное, раз протирала дубовые столбики кровати и пылесосила полог. Единственное, о чём она мечтала, это о горячем ужине, а потом о бокале вина с дневником Анны-Катарины у себя в комнате.

За четыре года она выучила наизусть каждую строчку. Более того, Марисса не пожалела времени и сил – она привела в порядок все места, где встречались Анна-Катарина и Александр. УГгворила мистера Дженкинса расчистить тот участок лабиринта, где Катарина соблазнила Кэмброуза во второй раз.

Иногда Марисса представляла себя на месте этой женщины. И тогда её жизнь становилась невероятной. Больше не было изменника Джонни, который сначала затащил в постель её, а за два дня до свадьбы там же оказалась её лучшая подруга. Больше не было шепотков за спиной и обидных слов. Больше не было паутины в старом крыле и пыли. Она становилась другой Мариссой. Уверенной в себе, немного распущенной. Она чувствовала свою власть и, что окружающие мужчины хотят её. Она улыбалась им манящей улыбкой, закидывала одну ногу на другую, приоткрывая край чулок, и смотрела прямо в глаза тому самому мужчине, который захочет покорить её...

– Он приезжает уже завтра! – Миссис Хоггс в ужасе смотрела на какую-то бумажку и переводила взгляд с Салли на Мариссу. – Мистер Крэншоу приезжает не через две недели, а завтра!

Часть 5

***

Вся домашняя прислуга (в составе четырёх человек) выстроилась перед домом, ожидая приезда хозяина. Старик Дженкинс как всегда выглядел невозмутимым и сонныи, Салли возбуждённо о чем-то щебетала, всё время вертясь на месте, а миссис Хоггс пыталась избавиться от несуществующих складок на платье.

Марисса несколько отрешенно стояла между засыпающим мистером Дженкинсом и суетливой миссис Хоггс. Мысли её были заняты вопросом: какой чёрт её дёрнул надеть туфли на таких каблучищах? Скорее всего, миссис Хоггс не это имела ввиду, когда говорила принарядиться. Видимо, не стоило понимать ее так буквально. Тем более, эти туфли никак не соответствовали униформе горничной. Зато ноги в них длинные и ровные. Но Марисса и не предполагала, что придётся столько стоять. Мистер Крэншоу опаздывал уже на полчаса. Проклиная и его, и серое пасмурное небо, которое должно было разразиться дождём, Марисса мечтала об одном – вернуться поскорее в дом и перечитать дневник Анны-Катарины.

Странно, но он всегда её успокаивал. Иногда она представляла себя неведомой Клэр, к которой Анна всё время обращалась, и казалось, выслушивала исповедь подруги. Но что ещё более удивительно, она никак не могла себя заставить перечитать последние пять страниц дневника. Почему-то Марисса думала, что пока она не дочитает до конца, Анна будет рядом, будет словно живой, хоть и незримой. Впрочем, почему же незримой?! Сама Марисса представляла её рядом каждый раз, когда читала дневник. Анна-Катарина была стройной, среднего роста, с иссиня-чёрными волосами и алыми губами, манящими поцеловать. Она изысканно одевалась, пользовалась самыми дорогими духами и сводила с ума мужчин. Но любила только одного. Александра, красивого, как бог и бесчувственного, как камень. И иногда Марисса представляла их вместе. То они гуляли по поместью, и Анна пыталась разгадать, о чём он думает, то вдвоем посещали многочисленные приёмы, на которых девушка неизменно слышала осуждающий шёпот. Но то, что они проделывали ночами... Марисса подняла голову, пристально глядя на небо. То, что они совершали ночью, было непостижимо. Она поражалась выдумкам Анны-Катарины, которая каждый раз шокировала своего любовника, доводя чуть ли не до агонии. Он умолял её... Когда Марисса читала об этом, её бросало в жар, рука сама тянулась к груди. Она начинала нежно проводить рукой по своей небольшой груди, задевая дрожащими пальцами возбуждённые соски, представляя, что это рука мужчины. Того неведомого мужчины, который захочет её до боли, до безумия. Потом бы этот мужчина провёл ногтем по вершинке соска, а Марисса закусила бы губу, чувствуя свою, нет, его руку на животе. Длинные мужские пальцы обвели бы пупок, устремляясь ниже, к влажным волоскам лона. Её пальцы нежно раздвигали влажные складочки... Нет, его, его пальцы!..

– Едет!

Марисса дёрнулась, слегка покачнувшись, и с удивлением посмотрела на Салли, которая, подпрыгивая, указывала пальцем куда-то влево.

Со стороны парка показался тёмно-серый автомобиль, который нёсся с такой скоростью, будто за ним черти гнались.

Марисса выпрямилась, расправила передник и принялась ждать. Спустя полминуты автомобиль резко затормозил на подъездной дорожке, разбрасывая в сторону гравий. Марисса перевела взгляд на миссис Хоггс. Та стояла с несколько удивлённым видом, будто пытаясь осмыслить, только что произошедшее. Салли тоже замерла на месте и молчала. Создавалось впечатление, что она превратилась в статую. А вот Дженкинс, наоборот, казалось, проснулся. Он растерянно моргал и вертел головой, словно разминая затёкшие суставы.

Марисса снова посмотрела на автомобиль. Дверца открылась, и через секунду все увидели мистера Крэншоу.

Сказать, что он был хорош – ничего не сказать. Мечта любой женщины в возрасте от пяти до девяноста. Высокий, подтянутый, мускулистый, но не качок, на которого противно смотреть. Тёмные, чуть взъерошенные волосы, проступающая щетина и пронзительные ярко-синие глаза.