Страница 82 из 113
— Я лично предпочел бы термоядерную войну, — сказал Несыт. — Поразительное было б зрелище — роскошны эти облака-грибы! И аккурат когда они решили бы, что опасность миновала, к тому же… Ну как тут не посмеяться.
Что он и делал некоторое время.
— Как вы умерли? — спросил я, лишь бы прервать его.
— Я? Ничего такого, что мертвец счел бы примечательным… Меня удушили подушкой. Да еще и кое-кто знакомый. Он, судя по всему, не выносил меня, хоть я так и не понял почему. Вероятно, сбесился насчет чего-нибудь и решил выместить на первом попавшемся, и как раз я подвернулся. В общем, Глад помог по части удушения — это у него, кстати, побочное занятие, — вот так мы и познакомились. Прошло несколько лет — и вот он я. Забавно, как все складывается.
Словно вызванный упоминанием своего имени, вернулся Глад. Я вернул документ на стол.
— На сегодняшнюю поездку у нас три вакансии, — объявил он. — Предлагаю каждому из нас выбрать по трупцу.
— Вот это потеха! — воскликнул Несыт. — Можно я своего в Хранилище возьму?
— Выбирайте кого хотите, лишь бы номер был семизначный.
— А почему только три? — спросил я. Мне показалось, что такое скудное количество уменьшает мои возможности получить удовлетворительные ответы на мои вопросы.
— Потому что Верхнее хранилище довольно исключительное, — ответил Глад.
Несыт оказался верен своему слову — удрал в подвал, прежде чем мы покинули контору. Глад подошел к делу с большей осмотрительностью: пристально осмотрел трупы в прихожей, обменялся с каждым словами поддержки, после чего двинулся дальше. Я хотел выбрать самостоятельно и направился к переходу у лестницы. На пересечении с прихожей мое внимание привлек могучий труп, который вчера сшиб меня с ног. Он оказался выше, чем мне запомнился, и в лучшем состоянии; вопреки естественным потерям, сложен он был крепко, мускулисто, что выдавало в нем былую физическую мощь. Широкие шрамы полосовали ему туловище и конечности, в паре мест — до костей. Мое разглядывание прервал он сам, зыркнув мне прямо в глаза и рыкнув:
— У-у-а-агх.
Я замер. Зря. Труп схватил меня за руку не слабее живца.
— Оставьте меня в покое.
— У-у-а-агх, — повторил он.
— Отпустите. Я не понимаю.
Руку мне стиснули еще сильнее. Я втуне пытался вырваться.
— Не противься, — сказал он. Голос был грубый, с замогильностью, словно он всю жизнь курил, пил и ел камни. — Возьми меня с собой.
Я проверил номер у него на шее.
— С чего бы?
— Потому что я могу сказать тебе, где найти то, что ты ищешь.
Мы собрались в старом Архиве: Глад, Несыт, я и три нагих мертвеца. Глад почтительно кивнул трупам и обратился к своему помощнику:
— Мне нужно подготовиться к поездке. Оденьте наших спутников поприличнее. Никаких гаваек.
Глад ушел. По сравнению со вчерашним комната казалась пустой и тихой. Я глянул на Несыта. Он уныло замер у гардероба.
— Что такое?
— Я с вами не еду, — сказал он ворчливо. — Глад говорит, что я не нужен. Думаю, пытается меня проучить. Что-то такое набурчал про самообладание, но он через раз говорит загадками, а через раз его вообще без толку слушать. — Троица трупов согласно застонала, их поддержка взбодрила Несыта. — И все же таланты вроде моих долго не замечать не удастся: он проведет вечер с вами и осознает, как ему меня не хватает… Без обид.
— Без всяких.
Он хлопнул в ладоши.
— Так, ну что, упакуем умирашек в рубашки?
Я разглядел наших спутников поближе. Мускулистый тип, схвативший меня за запястье, уже был мне знаком. Рядом с ним стоял высокий, безупречно сложенный и необычайно статный мертвец: свой полусъеденный нос он держал высоко, словно гордясь тем, что его выбрали, однако не сомневаясь, что иного и не предполагалось. Третий труп оказался в состоянии похуже — его, похоже, слепили воедино из кусков кожи и обломков костей; едва ли нашелся бы у него на теле хоть один квадратный дюйм не исполосованный и не истыканный. Черт лица тоже было не разобрать. Лицо всмятку, волосы клочками, глаза изранены, ни одного уха. Несыт воодушевленно уведомил меня, что этот мертвец когда-то был женщиной, и заявил, что лично участвовал в ее сборке. Затем открыл ближайший гардероб и постукал пальцем по зубам.
— Ладно. Выбор у нас один — футболка «Я друг семиокого агнца™». Обожаю этот бренд — и логотип у них классный.
Он сунул три футболки мне в руки и предоставил насладиться рисунком самостоятельно. Под девизом красовался маленький, но прелестно подробный ягненок с громадной головой, семью глазкам и очаровательной улыбкой.
— Вы едете, — сказал он. — Вы и одевайте их.
Я выбрал футболку, прилежно ее развернул, разгладил у себя на груди и затем подошел к первому трупу.
— Поднимите руки, пожалуйста.
Труп со вздернутым носом уставился на меня высокомерно, однако руки продолжил держать по швам.
— Так-так, — осклабился Несыт. — Вы не говорите на мертвецком?
— Помню лишь самую малость.
Он недовольно хмыкнул, схватил футболку и залился долгим, громким стенанием с разнообразными стонами, кряхтеньем и хныками, в конце которого мертвец улыбнулся и задрал руки. Несыт повторил все то же самое, обращаясь к другим, но, добравшись до лоскутного трупа, подозвал меня. Пригнул ей голову набок и показал на шею.
— Ничего странным не кажется?
Кажется: номер был стерт.
Губы у меня запечатаны, веки прошиты нараспашку. Созданье стоит надо мной, у него длинный изогнутый кинжал с жестоко иззубренным лезвием — ритуальный нож, лезвие блистает светом.
— Больно не будет, — говорит оно, поглаживая меня по шее.
Возносит нож мне над грудью. Я раздираю губы и кричу.
Мой мир преображается. Единственная постоянная величина — каменная плита подо мной и многоглазая, многорукая тварь сверху, а все остальное изменилось. Я лежу в громадном морге. Стены и потолок — из костей и плоти. Меня окружают сотни тел, у каждого свой мучитель с церемониальным ножом. В воздухе душно от криков. Неумолчный, тошнотворный звук металла, рубящего мягкие ткани. Пылают огни, куда летит отсеченная плоть. Пол омыт кровью.
— Вообще-то я соврал, — говорит стоящее надо мной созданье. — Больно будет. В смысле по-настоящему больно. Почувствуешь боль как никогда прежде. И хуже того, мне от этого будет приятно. — Оно смеется, затем резко умолкает. — Кажется, это и называют удовлетворением от работы.
Нож срывается вниз по стремительной дуге, вонзается мне в грудину. Тело мое превращается в бушующее пламя, в преисподнюю муки — в сердцевине же крошечный осколок моего существа остается прохладным и спокойным.
Вот чего ищет, втыкаясь, нож.
— Этот трупец — выбор Глада, — сказал Несыт. — Верьте слову, он свое отработал. Я должен донести Шефу. По моим сведениям, ей полагается Воссоединение в Нижнем хранилище. Можно подумать, у нас компьютеров нету…
— Вы слишком полагаетесь на технику, — послышался голос сзади.
Я обернулся. Там стоял Глад — и, если не считать черной набедренной повязки, был он совершенно голым. Сроду не видел я никого худее. Называть его руки и ноги тощими — глупо: на костях висело так мало плоти, что тело было почти прозрачным. Одежда сейчас не прикрывала его усохший костяк, и даже лицо казалось истощеннее: вид у Глада был измученный, призрачный, запавшие глаза и изможденные щеки. Жирный скелет, не более.
— Как я выгляжу? — спросил он.
— Великолепно, — сказал я.
— Видал я и худее, — съязвил Несыт.
— Я думал, у вас уже все готово, — отозвался Глад.
Помощник проворно облачил оставшихся мертвецов в темно-синие «бермуды» и парусиновые туфли в тон.
— Элегантно-повседневно, — одобрил Глад. — То что надо для Верхнего хранилища.
Он подвешивал каждому мертвецу заламинированную бляху со штрих-кодом, когда послышался приглушенный звонок, делавшийся все громче. Глад полез в складки набедренной повязки и извлек оттуда мобильный телефон.