(Не) люби меня

— Да, леди Бригитта действовала по моему приказу, — подтвердила королева. — Я знала, что мой муж не выдержит и отправится за вами. И он отправился, чем вызвал недовольство лордов — ведь он оставил столицу ради пустяка. Ради красивых женских глаз, — последние слова она почти пропела и расхохоталась. — Ваш выход в лиловом был так ослепителен — все потом только и говорили, что о южной выскочке, которая сразу решила поставить себя королевой. Вы все время играли мне на руку, было так забавно наблюдать, как вы попадаете в одну ловушку за другой. Я плакала в вашей спальне, и вы так мило утешали меня, а потом слуги в замке говорили, что королевская шлюха довела несчастную королеву до слез жестокими выходками и придирками. Когда казнили беднягу Ирвина, я была безутешна, и в его смерти винили вас — что это вы, таким образом, лишили меня поддержки родных.

— А на самом деле… — еле выговорила я.

— А на самом деле, я просто избавилась от него. Он был напыщенный, как петух, но был так же глуп. Зато теперь все его богатства, земли и люди — мои. И я могу распоряжаться ими, как захочу. Кстати, даже противники моего брата внезапно полюбили меня. Так легко полюбить несчастную женщину, которая переносит унижения со стороны мужа и его любовницы с достоинством, как и подобает истинной королеве. Ведь чем больше люди ненавидели вас, тем больше любили меня. Еще немного, моя дорогая, и вы окажетесь на костре, следом за соломенным чучелом.

— Так это о вас говорила Ланвен, когда сказала: «она вас погубит», — я произнесла эти слова, как мысли вслух, раздавленная, уничтоженная открывшейся правдой. — Я думала, она говорит, что меня погубит любовь, но речь шла о вас, о королеве…

— Девчонка неплохо постаралась, — признала королева, и на ее лицо на секунду набежала тень. — Мы с сэром Лиммериком долго готовили ее к этому. Но она заигралась. Может, вы и в самом деле колдунья, метресса? Вы не только поработили моего мужа, вы смутили даже мою Ланвен с каменным сердцем. Что же вы за существо, умеющее смущать не только мужчин, но и женщин?

— Это не я тому виной, — ответила я. — это ваша жестокость отвернула даже некогда верных вам людей. Ланвен разглядела вашу змеиную сущность. И король, я думаю, чувствует это.

— Ах, король… — леди Тегвин зло поджала губы. — Дидье тоже околдовывает. За ним идут все, он умеет подчинять. Мой Дреймонд этого не умеет. А вы… Вы похожи на него. В вас та же сила, то же умение покорять. Я сразу поняла, что вы станете проклятьем моего мужа… Вы разрушите ту крепость, которую он воздвиг вокруг своего сердца. Я — увы! — не смогла до него достучаться, но зато преуспела в другом. Посмотрите, чего я добилась — еще немного, и его возненавидят так, что устроят мятеж.

— Но принц не сможет управлять, — воскликнула я. — Вы сами видите, у него нет таких качеств!

— Как же он может их проявить, оставаясь в стороне от власти? Дайте ему попробовать — и вы удивитесь. И я буду помогать ему.

— Так вот в чем дело, — сказала я с презрением. — Вы это сделали даже не для сына, а для себя. Это вы хотели власти.

— Ия ее почти получила, мое дитя. Не сегодня-завтра начнется восстание, и подавить его Дидье не удастся, потому что все верят, что он сошел с ума, околдованный тобой. Король и правда стал слеп от страсти, и не думает о благе своего государства. Ему не место на троне. Как вы побледнели, метресса, — сказала она медленно. — Нет, убивать его я не стану. Все-таки, я люблю его. Он был моим мужем, и не самым плохим мужем, он — отец моего сына. Я не настолько жестока, чтобы убивать его и… вас.

— Что же вы приготовили для нас, госпожа? — спросила я, отступая и не сводя с нее глаз.

Сейчас королева, в своем черном платье, казалась мне самой настоящей ведьмой.

Одержимой дьяволом, безжалостной, бессердечной…

— Монастырь, — ответила она и снова улыбнулась страшной, полной ненависти улыбкой. — Для вас — тот самый, откуда вы так ловко сбежали. Уверена, Ланвен будет счастлива, составить вам компанию. Кстати, я впечатлена! Верей пришел вам на помощь — даже не ожидала. Неприятно разочаровываться в людях, он подавал большие надежды. И вдруг такая глупость…

— А король?

— Для него приготовлен другой монастырь, разумеется, — она склонила голову к плечу и прикрыла глаза, наслаждаясь криками горожан, требовавшими казнить ведьму и шлюху. — Далеко на севере. На острове. Там есть маленькая келья — с крохотным окошком на юг. Я сама выбирала ее. Он будет отбывать пожизненное покаяние. Будет замурован в этой келье до самой смерти. И будет смотреть в это окошечко, предаваясь воспоминаниям, что где-то там, на юге, живет и развлекается

© мужчинами его возлюбленная Диана… Это трогательно. Не находите?

— Вы чудовище, — сказала я, не веря, что все это слышу. — Я расскажу обо всем королю!

— Попробуйте, — засмеялась она. — Но он вам не поверит. Разве может такая любящая, преданная, покорная жена, как я, нанести удар в спину? Нет, говорю вам!

Но даже если он поверит вашим рассказам вот на столько, — она отмерила пальцами фалангу мизинца, — то, что он сделает? Посадит меня под замок. Или отправит в изгнание. И только ускорит приближение восстания, потому что тогда их, — она указала в сторону замковых ворот, — не сдержит ничто. Тогда даже я не смогу защитить вас от смерти. Если вы умная девочка, вы промолчите, чтобы остаться в живых.

Круто развернувшись, я бросилась бежать прочь.

— Остаться в живых — это счастье! — крикнула королева мне вслед. — Слышите?

Счастье!

Я ворвалась в свою комнату, задыхаясь. Сердце мое готово было выпрыгнуть из груди, но вовсе не от быстрого бега. Я кусала губы и стонала от бессилия, оттого, что попала в ловушку и загнала туда Дидье. Что я могу сделать? Рассказать ему?

Он не стал наказывать сына, пожалеет и бывшую жену, тем более, что мне и в самом деле нечего предъявить, как доказательства. Мои слова, слова Ланвен, если она признается, слова сэра Лиммерика — если и он признается! — это мало. Это очень мало. Что же ты предпримешь в ответ, Диана? Неужели, довольствуешься одной лишь жизнью?. Жизнь — это счастье…

Вошла Ланвен и прямо с порога начала деловито докладывать, что сделано в королевской кухне, что в королевской мастерской, и сколько гостей будет приглашено за праздничный стол в замке.

— Вы знаете, где сейчас мой бывший муж? — спросила я ее, стараясь говорить равнодушно.

— Жозеф Верей? — переспросила Ланвен, как будто у меня было, по-крайней мере, десять муже. — Насколько я знаю, его величество лишил его должности камердинера…

— Он здесь? — перебила я ее. — В замке? В городе?

— Полагаю, что в замке, — сказала она. — Я видела его пару дней назад, он прячется по углам, как крыса и…

— Устройте мне встречу с ним, — сказала я. — Сегодня, сейчас. Пусть придет к фонтану, я буду ждать в саду.

— Плохая мысль, метресса, — покачала головой девица Кадарн. — Его величеству может не понравиться…

— Пусть Жозеф и помог мне бежать, — сказала я со смешком, — его вины это не умаляет Велите ему прийти. Я все-таки, будущая королева, и мое дело — если я хочу кого-то наказать.

— Хорошо, метресса, — поклонилась Ланвен, глядя на меня совсем по-другому, не так, как раньше.

Но пусть она считает меня мстительным чудовищем, пусть считает, что высокое положение вскружило мне голову. Главное, чтобы привела Жозефа.

Я прождала у фонтана около часа, и с отчаянием следила за солнцем — мне казалось, оно слишком быстро спешит за горизонт. А времени оставалось мало, очень мало.

Наконец, я услышала, как захрустели камешки на садовой дорожке, а потом показался Жозеф. Выглядел он и, правда неважно — осунулся, похудел, и даже волосы повисли унылыми прядями.

— Вы звали меня? — спросил он официально, и я жестом приказала ему подойти к самому фонтану.

Журчание водяных струй заглушало наши голоса. Жозеф послушно приблизился, и я сказала без лишних предисловий:

— Я хочу сбежать из Ланвара. Помоги мне.