(Не) люби меня

Глава 15. Волк в алькове

Моя лошадь пронеслась стрелой мимо толпы придворных, которые повернулись за мной, как флюгеры. Промелькнуло изумленное лицо Жозефа, но я все подхлестывала и подхлестывала Мореру не желая останавливаться. Я опомнилась, только когда лошадь была вся в мыле.

— Прости, — пробормотала я, разрешая ей перейти на шаг.

Почти возле самого города меня догнал Жозеф.

— Ты что творишь, Ди?! — набросился он на меня. — Как ты могла бросить его величество? Он упал с коня, повредил ногу! И зачем поехала одна?!

— Жозеф! — меня заколотило, как в лихорадке. — Жозеф!..

— Что такое? — он спрыгнул с коня, помог мне спуститься из седла, и обнял.

— Защити меня, — всхлипнула я, прижимаясь к нему.

— Защитить? — переспросил он, озадаченный. — От кого? Ди, отвечай.

Он смотрел на меня с искренним изумлением, и я расплакалась от злости и отчаяния.

— Разве ты не видишь, что происходит? Король ведет себя, как будто ему принадлежит все! — я хватала мужа за отвороты камзола и пыталась встряхнуть.

— Ди, успокойся, — Жозеф с трудом заставил меня разжать пальцы и усадил на ствол поваленного дерева. — Его величеству и так принадлежит все. Наши замки, земли — все это его милость. Если ему будет угодно, он выселит нашу семью из замка…

Поэтому ты очень опрометчиво поступила, бросив его без помощи…

— Ты слеп, Жозеф? — спросила я, уже не обращая внимания на слезы, которые хлынули ручьем по моим щекам. — Никто из вас с места не сдвинулся, чтобы ему помочь! А я должна была помогать ему после того, как он…

— Он запретил нам вмешиваться. Знаешь, что бывает с теми, кто ослушается короля?

— А что будет с твоей женой, ты не подумал?! — закричала я. — Он пытался поцеловать меня у тебя на глазах! А если бы он попытался взять меня силой, ты тоже побоялся бы вмешаться?!

— Король никогда так не поступит! — повысил голос Жозеф. — Поэтому не говори неуважительно о его величестве! И не смей грубить ему, как сегодня! Это было немыслимо! Ты с ума, наверное, сошла! Он не тот человек, которому можно дерзить и перечить. Захочет — и заберет все, чем так щедро нас одарил!

Грубить? Перечить? Я смотрела на мужа, пытаясь понять — говорит ли он искренне.

Может, он не видел, как король покушался на меня? Как я дала ему пощечину?..

— Его величество так добр к нам, — заговорил Жозеф уже спокойнее, взял меня за руки и ласково пожал. — И щедр, Ди. А это немаловажно…

— Ах, он же пообещал тебе сокола, о котором ты мечтаешь! — сказала я, вырываясь.

— Это огромная честь! И земли, которые тебя кормят — это тоже его подарок. Захочет и заберет…

— Жозеф, очнись! — чуть не завизжала я. — Неужели ты не видишь, что он захотел не твоих земель, он захотел твою жену!

Муж побледнел и схватил меня за плечи, встряхнув так, что у меня стукнули зубы.

— О чем ты? Это невозможно, — зашипел он и этим очень напомнил дражайшую леди Бригитту. — Его величество — настоящий рыцарь. Наверное, ты дала ему повод, чтобы он смотрел на тебя как-то иначе, чем с отеческой благосклонностью. А ведь матушка просила тебя вести себя скромнее!

От такой несправедливости я задохнулась:

— Скромнее? Ты сам разрешил ему зайти в нашу спальню! Ты заставил меня участвовать в этой охоте! В этом подлом заезде на желание! А теперь винишь во всем меня?!

Лицо Жозефа дрогнуло, и жестокое выражение сменилось сожалением, печалью, а потом нежностью.

— Нет, не виню, — он притянул меня к себе. — Прости, Ди. Я совсем не то хотел сказать. Я уверен в тебе, моя дорогая. И уверен в короле.

— Совсем зря ты в нем уверен!

— Думаю, ты ошибаешься, — сказал он ласково и вытер ладонью слезы с моих щек.

— Я хочу уехать, — сказала я глухо, уткнувшись лицом ему в грудь. — Давай уедем сегодня же.

— Так нельзя, — мягко ответил он.

— Нас приглашали только на охоту, — возразила я горячо. — Охота закончилась, мы свободны! А твои мать и сестра пусть остаются…

— В любом случае, мы должны спросить разрешения у его величества, чтобы выехать из столицы.

— Это все равно, что спросить у волка, можно ли овечке вернуться из его логова в свой хлев!

— Ди, ну что на тебя нашло?..

Мы спорили всю дорогу до замка, и, оказавшись в спальне, я сразу начала собирать вещи.

— Можешь оставаться, — сказала я мужу, — что до меня — не задержусь здесь ни часа!

Но, конечно же, я задержалась и на час, и на два, пока Жозеф отправил записку матери, попросив прийти, и отправил письмо королю, спрашивая разрешения удалиться. Королевский ответ пришел быстрее, чем леди Бригитта. Его величество милостиво позволял мне и мужу удалиться в замок Верей, благодарил за визит, желал доброго пути и напоминал, что Жозеф может забрать ловчего сокола из королевского питомника.

— Вот, — сказал Жозеф с удовлетворением, — ты слишком много о себе возомнила, Ди. Если бы он имел на тебя виды, то ни за что не отпустил.

Он отправился выбирать птицу, а я осталась ждать его на запертых сундуках, размышляя о том, что произошло. Я очень надеялась, что король одумался, и что ему сейчас так же стыдно и неловко, как и мне. Вспоминая, что он говорил мне — жарко, сбивчиво, словно в горячечном бреду, я краснела, словно горячка перекинулась и на меня. Прав ли Жозеф, что я сама виновата, что первый человек королевства лишился рассудка?

Снова и снова я вспоминала все наши встречи и не находила в своем поведении ничего предосудительного. Я смеялась, танцевала, вела светские беседы — и ничего больше! Тот, кто усмотрел в этом что-то выходящее за рамки приличия — сам с червоточиной! Потому что грех — в глазах смотрящего!

Я вздрогнула, как наяву увидев янтарные глаза короля и услышав его голос: «Я пытался бороться с собой… Я люблю вас, люблю по-настоящему».

Вошла моя свекровь, и я впервые обрадовалась ее появлению. Она отвлекла меня от гнетущих мыслей.

— Что произошло? — спросила напрямик леди Бригитта. — С чего вдруг вы решили уезжать? Почему ты в крови?

В другое время я не стала бы с ней откровенничать. но сейчас мне просто нужно было излить душу Я рассказала ей все, о чем умолчала даже перед Жозефом.

Свекровь слушала не перебивая, и по ее бесстрастному лицу я не могла определить, о чем она думает.

— Его величество сказал, что вы можете уехать?

Я протянула ей письмо, и свекровь долго его изучала.

— Что ж… — сказала она, закончив чтение и положив письмо на стол. — Раз король не возражает — поезжайте.

— Спасибо, — сказала я искренне, с облегчением вздохнув. — Вы с Элишей вернетесь с нами?

— Нет, — сухо сказала свекровь. — Ее величество миледи Тегвин очень нас привечает, было бы невежливо сейчас уехать. К тому же, она пообещала найти Элише достойного жениха.

Эта новость обрадовала меня еще больше. Мы с Жозефом только вдвоем, а Элиша, возможно, и не приедет больше в Верей — выйдет замуж, и я буду избавлена от ее плоской физиономии и вечного ядовитого скулежа.

Мы с мужем отбыли из столицы в этот же день, и нам даже не пришлось прощаться с королем и королевой — весь двор уехал на пруд, где были устроены морские бои на фелуках.

Жозеф пребывал в прекрасном расположении духа — днем он пропадал на охоте, приручая сокола, которого привез из столицы, а вечера и ночи проводил со мной.

Мы болтали, дурачились, музицировали, и ничто не мешало нашему беззаботному счастью.

Прошло три дня, и на четвертый, когда слуги уже убрали со стола остатки ужина, а Жозеф, развалившись на кушетке, потягивал вино, я взяла свою лютню (к королевской я так и не прикоснулась, хотя муж просил поиграть именно на ней) и принялась наигрывать песни, что любила петь моя мама — тягучие, со сложной мелодией, в которых были ветер пустыни и шум океана.

Жозеф поглядывал на меня томно, и тихий вечер обещал перейти в бурную ночь, когда дверь открылась и без стука, и предупреждения вошел его величество король.