Дети Мевы

Сдаётся мне, она просто хотела потрахаться под шумок. Честно говоря, такое её отношение просто бесило. Ей мало того, что она меня затащила в эту задницу? Решила из всего Даккара бордель сделать? Одного меня, покрытого позором, не хватает? Ладно бы местных рабов тискала. Хотя этих я тоже, если замечу, с лестницы спущу – не фиг мне на глаза попадаться!

Я сидел в уголке, в кресле. Марика, поняв, что трахнуть мальчишку ей не удастся, притащила Нандрель. Сказала, что той нужно потренироваться. Парень, как собачонка, забрался на кровать, готовый выполнять всё, что скажут. Жутко выглядит. Не знаю, каким он был до того, как Марика поковырялась в его сознании. Но такой… Если она не сможет это исправить, Анжею, наверное, придётся его убить.

- Тоби, сегодня с нами будет Рела, – Марика кивнула в сторону Нандрель, примостившейся на краю кровати. – Я хочу, чтобы ты не стеснялся её и был с ней ласковым, – парень испуганно оглядел Нандрель и кивнул. – Разденься, пожалуйста, – парень удивлённо посмотрел на Нандрель, потом на меня. – Не обращай внимания на Роджера. Он просто посмотрит.

Юбля! Ну, издеваться-то над человеком зачем! Пацан мелкий совсем. Даже знак Цуе не носит. А это значит, что до того, как на его голову свалилась Марика, он даже с женщиной не был. Извращенка!

Мальчишка мялся, но медленно стягивал с себя одежду. Нандрель обняла его сзади. Он попытался дёрнуться. Куда там, мало того, что молодой совсем, так ещё и не боец! Нандрель шустро развернула его к себе, приподняла рукой за подбородок, смакуя поцелуи.

Ясно, трахать пацана будет Нандрель. У меня в последнее время закрадывается мысль, что вся эта их магия Ар только через секс делается.

В это время Нандрель уже раздела мальчишку. Он пытался вывернуться из её рук. Но потом ловил суровый взгляд Марики и чуть ли не со слезами возвращался обратно.

- Тоби, я хочу, чтобы ты был ласков с Релой. Я хочу посмотреть на это. Не разочаровывай меня!

Парень с обречённым видом подался к Нандрель, тихонько целуя её.

- Тоби, ты забыл, как это делается? Или ты хочешь меня разозлить?

Мальчишка замотал головой. Каким-то заученным движением убрал волосы Нандрель с плеча и принялся покрывать поцелуями шею, висок, глаза, губы, руками неумело расстёгивая блузку на её груди.

Он ещё раз с надеждой покосился на Марику. Но она только кивала:

- Хорошо, продолжай.

Одежда Нандрель осела на коврике у кровати. Между прочим, у неё аппетитная фигура. Гармоничная такая, и мускулы не так явно выделяются, как у Марики. Хотя той её мускулы идут.

Марика потянулась в кресле с видом довольной кошки.

- Продолжайте. Я скажу, когда остановиться.

Юбля. Как бы меня ни бесил сам факт существования этого парня, сейчас мне было его жалко. Только сделать ничего нельзя. Никто другой, кроме этих двух извращенок, вывести его из этого рабского состояния не сможет.

Нандрель опрокинула мальчишку лицом в подушки, почти с урчанием покусывая его попу. Ещё одна дурная кошка! Вот кого-кого, а Нандрель явно не смущало ни моё присутствие, ни уж тем более присутствие Марики. Развратная зверушка!

Тем временем Нандрель с теми же повадками хищной котяры перевернула парня на спину и, раскидав по нему свои длинные волосы, нырнула губами в направлении члена. Мальчишка уже не зажимался. Он просто зажмурил глаза и с глупой рожей расслаблялся на подушке. Кто же от такого прятаться будет. У меня тоже, честно говоря, картина вызывала довольно однозначную реакцию. Правильно, какая тут многозначность? На меня смотрела попа Нандрель, плавно покачивающаяся в такт её движениям. Очень призывно так покачивающаяся.

Я перевёл взгляд на Марику. Эта хитроухая извращенка сидела и, ухмыляясь, смотрела на меня. Юбля, она издевается?

Нандрель прервалась, так и не дав парню кончить. Забрала с протянутой руки Марики что-то типа помады, не прячась, намазала этим губы и впилась ими в губы мальчишки.

Да, с Марикой они, явно, друг друга и без слов понимают. Хотя, чему я удивляюсь, я же видел их тогда в монастыре, вылезающими из одной постели после большой групповухи.

Нандрель отцепилась от парня и, довольно рыкнув, отвалилась на другой угол кровати, предварительно выдернув из-под него одну подушку. Марика перестала на меня пялиться и снова вернулась к происходящему. Она внимательно осмотрела мальчишку. Он жмурился в непонятках. (Я бы уже громко ругался: раздраконили и расползлись по углам!)

- Тоби, сядь. Я хочу с тобой поговорить.

Нашла время, ё-моё!

Парень поднялся. Нандрель придвинула его спиной к себе, только не продолжила ласкать, а так, немного дразнила пальчиком, чтобы не расслаблялся.

- Тоби, я как-то говорила уже с тобой. Я хочу вспомнить этот разговор. Давай, я буду начинать историю, и, если ты уже слышал её, ты тут же скажешь мне об этом.

Мальчишка заворожено кивал. Ну, правильно, обалдеешь тут от таких издевательств: то одежду сдирают и облизывают, то истории рассказывают.

- Это серая улица. Холодные шершавые камни, высокие хмурые дома, подпирающие крышами свинцовое небо. Длинная улица, уходящая в бесконечность. Закрытые двери. Дождь. Дробь холодного монотонного дождя. Ты сидишь на земле. Прямо на мерзко мокрой брусчатке мостовой. Мимо тебя проходят люди. Их разношенные ботинки ступают по луже возле тебя, в твоё лицо летят грязные капли, но они не замечают всего этого. Им нет до тебя дела. Высокие бесконечно сердитые люди. Тебе холодно. Ты хочешь есть. Ты давно промок и устал вытирать грязные капли. Ты пытаешься обратить на себя внимания. Но тебя не замечают. Ты кричишь. Но даже сам не слышишь собственного голоса...

Марика остановилась.

- Тоби, я рассказывала тебе эту историю?

Мальчишка ошарашено помотал головой. Юбля, я, честно говоря, тоже был ошарашен. Что-то как-то неуместна её история была для настроения. Хотя какое настроение?! Настроение от этой истории стало противным. Юбля! Даже Нандрель прекратила свои грязные домогательства к парню и, валяясь на подушке, кажется, внимала каждому слову Марики. Тьфу, блин!

- Тогда, может, это была другая история.

Марика на секунду задумалась, внимательно рассматривая мальчишку:

- Гром. Захватывающий, сотрясающий каждую клетку твоего тела, всего тебя, весь мир вокруг тебя – гром. Это шумит могучая река. Тебе не хватает взгляда, чтобы рассмотреть её второй берег, но зато ты до мельчайших деталей видишь её пороги и перекаты. Бушующий поток! Великая, неподвластная человеку стихия. Ледяная пронзительно прозрачная вода, древняя как сама жизнь. Видно каждый камень на неровном смертельно опасном дне. Они огромные эти камни. Они серыми валунами поднимаются из ледяной воды нерушимыми монолитами. Ступня скользит по камню. Нет ничего, за что бы можно было ухватиться. Сильный ветер бросает брызги в лицо. Река грубо окатывает волной. Накрывает с головой. Пальцы бессильно пытаются ухватиться за камни. Но поток слишком сильный…

Марика замолчала, разглядывая мальчишку:

- Я рассказывала тебе эту историю, – она не спрашивала, а утверждала. Парень мотал головой, тихонько всхлипывая. До меня только сейчас дошло, что, как бы несуразно ни выглядело происходящее, это и есть стиль мастера истины, рефрейминг, правка чужих мозгов. Я припомнил, как сам дважды попадал под стиль мастера меча. И то, что тогда стояло перед моими глазами, было очень далёким от реальности. Не факт, что парень понимает сейчас, что всего лишь сидит в комнате перед двумя извращенками. Скорее всего, он как раз в той реке или на той улице под дождём. Юбля! Ладно, я же сам вызвался смотреть!

- Нет? Ты не слышал эту историю? Хорошо, возможно история была не такая.

Марика встревожено наблюдала за мальчишкой.

- Пустыня. Горячая растрескавшаяся земля. Ни единой травинки до горизонта. Сухая, опалённая великим солнцем, проклятая на бесплодие. До самого горизонта, отчаявшаяся, опустившаяся, подвластная всем ветрам. Но прямо тут из мёртвой земли проклюнулся слабый живой росток. Он безысходно раскрывает вялые слегка желтоватые листья безжалостному солнцу, он из последних сил тянется тонкими корнями к воде. Отчаянно цепляется за жизнь… Безнадёжно! Ветер пустыни одним порывом срывает листья. Солнце иссушает чахлый стебель. Скупая земля не даёт влаги. Росток сражается за свою жизнь. Тщетно! Он не должен был родиться здесь. Не здесь! Он здесь не нужен! Глупая случайность занесла его в эти неприспособленные для него земли. Он с рождения обречён на поражение. Фатум! Ты сидишь на земле около этого засыхающего цветка. Проводишь рукой по стеблю, и он рассыпается в пыль прямо у тебя в руках. Горячий ветер обжигает щёки. Безжалостное солнце печёт голову. Ты тоже не приспособлен жить в этом бесплодном мире. Так же, как и этот цветок, ты чужак ему. Бурая ящерица, громко шурша лапами, пробегает мимо. Она часть этого мира. Она создана для него. Она нужна ему…