Точка

Искин криво улыбнулся.

— У меня было много свободного времени.

— Ладно, — сказал Костигер, — я к вам в тайник не лезу. Просто хочу сказать, что мои покупатели хотят приобрести именно орднунг-юниты. У меня их немного, всего десяток доз. И я, честно говоря, не знаю, сколько там живых юнитов, а сколько мертвых. То, что они будут работать, как им захочется, я вам только что объяснил. Поэтому не считаю это ни предательством, ни передачей секретных технологий. Юниты эти последние, ничего иного, кроме как вколоть их кому-нибудь, они сделать с ними не смогут. А что там будет с носителем… Скорее всего, ничего, но у меня будет несколько месяцев форы.

— Сколько платят? — спросил Искин.

— Пять тысяч марок.

— Ого!

— Если вы хотите небольшую долю… — сказал Костигер.

— Не хочу, — сказал Искин. — Я просто хотел бы удостовериться…

Он умолк, так как в дверях, вытирая руки полотенцем, появился Крис.

— Едут, — сказал он, — промелькнули на повороте у холма.

— Ага, — Костигер поддернул рукава свитера, сначала застегнул, а потом расстегнул пуговицы на пиджаке, посмотрел на Искина. — Людвиг, вы не могли бы посидеть пока в комнате?

— Меня у ворот ждет такси, — сказал Искин.

— Такси? Я скажу, что это для Криса, что он собрался за покупками, — выйдя из-за стола, Костигер повел гостя в боковую комнатку. — Мне бы не хотелось нервировать покупателей, — объяснил он. — Еще подумают, что я веду двойную игру. Дело достаточно щепетильное. Секретное. Пять тысяч марок.

Он освободил от одежды угол узкой кушетки.

— Посидите здесь.

— Надеюсь, это ненадолго.

— Минут пять-десять. Я покажу юнитов, — Костигер прихватил с пола небольшой чемодан. — Получу деньги. Думаю, никаких сложностей.

— А кто покупатели? — спросил Искин.

— А какая разница? — пожал плечами Альфред-Вальтер. — Им все равно ничего не светит.

— Может, они опасны.

— Я их обаял и убедил, что никаких проблем в моем случае не будет. Партия орднунг-юнитов — единственная, действуют они на свой страх и риск. «Саботажные» все ушли в дело.

Искин огладил ладонью ткань кушетки.

— Я хотел вас убить в самом начале, — признался он. — У меня были такие намерения. Я хотел поставить точку.

— Каких только глупостей не делают люди, — улыбнулся Костигер и повторил еще раз: — Пять-десять минут. И ни звука.

Он прикрыл за собой дверь.

Искин огляделся. Комнатка была мала. Кроме кушетки в ней находились шкаф и бюро непрезентабельного вида. Светлые обои на стенах кое-где отошли, демонстрируя пятнистую штукатурку. В углу пылилась стопка скоросшивателей, оставшаяся, видимо, от прошлых владельцев фабрики. За грязно-серыми занавесками пряталось окно.

Костигер за дверью что-то спросил. Его напарник ответил. Голоса звучали неразборчиво. Потом стало тихо.

Искин сложил ладони на коленях. Значит, ничего не работало, подумалось ему. Но все повелись, все представили, что это работает, потому что всем этого хотелось. А я застрелил пять человек.

Он вздохнул. Почему вы врали мне о версиях? — спросил Искин малышей. Их же не было. Но малыши не согласились. Они дали понять ему, что верили в это вместе с ним. Он верил. Они верили. Они находили знаки.

Да, согласился Искин, я верил. Как дурачки верят в Асфольд. Как Стеф верила, что однажды окажется у моря. Ничего не сбылось, не сбудется, не случится. Чувствуя, как что-то смерзается в груди, в сердце, он потер лицо. Что дальше? Эпопея с юнитами завершилась. Ну, почти завершилась. И, скорее всего, его ищет криминальная полиция. Что он им скажет? Стоит ли им что-либо говорить?

Искин сунул руки в карманы плаща и нашел в одном «беретту». Надо же. Вальтер оказался дилетантом, не обыскал, а он сам совсем забыл о пистолете. Сколько там осталось патронов? Он хотел было уже выщелкнуть магазин, чтобы проверить, как услышал множественный топот — не один, не два, человек пять или шесть входили в соседнюю комнату.

— Проходите, — услышал он громкий голос Альфреда-Вальтера.

Осторожно встав, Искин шагнул к стене рядом с дверью, чтобы лучше слышать, что происходит у Костигера. Скрипнуло кресло, что-то стукнуло, кто-то покашлял.

— Вина?

— Нет. Что там за автомобиль на выезде? — спросил глухой голос.

— Такси. Я вызвал его племяннику, — сказал Костигер. — Ему надо будет съездить в город.

— А, деньги сразу в банк? — говоривший хмыкнул. — Я бы сделал также. Но мы и сами могли его подвезти.

Вспыхнул короткий смех.

— Спасибо, не стоит. Крис, подай чемоданчик, — распорядился Костигер.

— Конечно, дядя Альфред.

Искин расслышал шаги, близко с дверью тихо звякнуло, шаги сместились в сторону.

— Вот.

Раздался щелчок, видимо, Костигер раскрыл чемодан.

— Любуйтесь, господа.

— Десять капсул? — спросил все тот же глухой голос.

— Да, — ответил Костигер. — Десять капсул, юниты в физрастворе, готовы к применению. Процедуру я вам описал. Стопроцентных гарантий, как я сказал, дать не могу.

— Ойген, пересчитай.

Капсулы зазвякали в неумелых руках.

— Десять, Лукас.

— Последние?

— Увы, больше нет, — сказал Костигер. — Как вы знаете, Киле-фабрик закрыли, направление признано бесперспективным. Здесь все, что осталось.

— Ну, нам больше и не надо. Ойген.

Раздался повторный щелчок. Чемоданные углы царапнули столешницу.

— Я, конечно, понимаю, что это не мое дело, — сказал Костигер, — но хотелось бы понять, зачем вам юниты? Их слишком мало для массовой вакцинации, а воссоздать их никто не сможет.

Стало тихо. В тишине поскрипывали полы. Обладатель глухого голоса раздумывал, наверное, с полминуты.

— Нам и не нужны массы, — произнес он наконец. — На самом деле необходимо, чтобы нам подчинялись люди, занимающие ключевые посты. Например, канцлер Шульвиг на октябрьском заседании бундесрата по поводу объединения двух стран. Странно, что в Фольдланде до этого не додумались.

— Да, странно, — согласился Костигер.

— Деньги, дядя, — напомнил ему Крис.

— Ах, конечно! Господин Лукас, вы получили товар, и я бы хотел расчета.

— Конечно, — сказал обладатель глухого голоса, — все по еврею Марксу, который в этом смыслил больше всех. Так сказать, живое исполнение формулы товарно-денежного обращения. Вы не еврей, нет?

— Нет, — сказал Костигер.

— Это хорошо. Я признаю, что за товар должны быть заплачены деньги. Виктор.

Искин услышал шаги, потом шлепок пачки купюр на стол.

— Здесь всего тысяча, — после минуты молчания удивленно объявил Костигер.

— Согласитесь, это неплохо, — произнес хриплый голос.

— Мы договаривались о пяти.

— Увы.

— Я не могу…

Потом Искин оглох от выстрелов. Бах-бах-бах-бах! Бах-бах! Костигер вскрикнул всего раз. Его племянник не успел сказать ни слова. Пули впивались в тела и в стену, за которой стоял Лем. Одна насквозь пробила дверное полотно.

Искин присел. Пальцы сжали «беретту». Мальчики под кожей принялись торопливо заводить магнитонную спираль.

Ох, Вальтер! Вальтер просчитался. Юниты — последние, и вряд ли их продавец нужен покупателям живым после совершения сделки. Такие дела всегда решаются очень просто. И информацию о предназначении подготовленных капсул ему раскрыли только потому, что были убеждены в том, что слушатель ни сейчас, ни позже не разгласит информацию третьим лицам. То есть, скоропостижно скончавшись, унесет тайну с собой в могилу.

Замечательные глупцы! Надеются с помощью орднунг-юнитов подчинить себе канцлера Остмарка. Самое гнусное, у них может получиться.

Бах! Бах!

Два последних выстрела были сделаны уже в мертвецов. В воздухе запахло порохом. Искин услышал, как стрелявшие перезаряжаются.

— Виктор, собери деньги, — приказал хриплым голосом тот, кого Костигер назвал господином Лукасом. — Ойген, проверь комнату. Я буду в машине.

Звякнули гильзы. Скрипнув подошвами, господин Лукас вышел. Скорее всего, он прихватил и чемодан. Искин вытянулся, прижался к стене. Он переложил «беретту» в левую руку и наставил ладонь правой на то место, где окажется человек, шагнув в комнату.