Ветер бури

Атака сбивает воина, его припечатывает Марта, контузит, но тот ещё готов биться.

На третьего же воина всё ещё наседает Герман. К нему на помощь бежит отец и его напарники. Видимо лидер их подлечил, так что четверо мужиков, окутавшись броней, рвутся отомстить.

Я бы рад помочь, но Иван подсвечивает добежавших до нас духов боя. Я тех умудрился покромсать, ещё и Марта их задела, но вот за те десять секунд, что прошли с начала схватки, недобитки успели очухаться и им оставалось метров двадцать до нас.

Но не успел я кинуть пляску, как прямо в эту толпу, существ эдак в пятьдесят, с неба рухнул снаряд. Он как шар для боулинга, выпущенный с эффективностью боевой ракеты, вызвал силовую волну вокруг себя и повалил толпу.

Не веря своим глазам, я увидел, как поднимается тот самый первый воин, которого Михаил отправил в неизвестность. Получается, он его закинул наверх? С какой же высоты он упал, что такой шум наделал и как умудрился выжить?

Воина явно контузило, он стоял на одном колене, держась рукой за край оплавленной земли. Минимум на полметра кратер пробил. Вокруг иномирца поднимались твари и это не сулило нам ничего хорошего.

Прыгаю вперед, активирую рывок и меньше, чем за секунду, я оказываюсь рядом и бью ногами в голову. Во время моделирования я и не такое вытворял, так что справился.

Удар, отпрыгнуть, и кинуть гневом так, чтобы зарядить прямо по башке врага, и чтобы остатки удара скосили тех духов, что собирались у него за спиной. Ещё один таран в голову, потому что это сволочь была до сих пор жива.

Противника откидывает назад, но он удерживается на ногах. Разгон и вонзаю клинок в щель его брони. Но тот чуть сдвигает голову, меч оставляет борозду, не добирается до тела. Я чуть провалился вперед, и воин меня ловит за руку. Да так цепко, что дергаюсь, а вырваться не могу.

— И кто тут у нас такой наглый? — бормочет он, медленно поднимаясь.

Пытаюсь дернуться, упираюсь ногой ему в грудь, но толку нет, воин оказывается раза в два крупнее меня, а силы и того больше. Попал словно в капкан. Броня пока держится, но с каждым рывком защита снижается.

Тот встал, тряхнул меня, как куклу и поднял за руку над собой. А в следующий миг его кулак прилетел мне в лицо. Не смотря на броню, тряхнуло так, что в глазах поплыло. Если бы мечом ударил, то совсем конец пришел бы. Но меч его рядом лежит, в землю вотканный, его ещё достать надо.

Удар повторяется. Остается капля брони, и я её обновляю. Маны на донышке, вытягиваю ещё одну пластину. Но делаю это чисто на рефлексах, в голове гудит, мысли туго идут.

— Сопротивляешься? — зло бросает воин и тянется за мечом.

Я понимаю, что ещё секунда и умру. Толпа духов боя проскочила мимо нас, атакует остальную часть команды и маловероятно, что меня кто-то спасет.

Поэтому я делаю то единственное, что приходит в голову. Понимаю, что могу умереть, но лучше тогда забрать эту тварь с собой.

Голова воина поворачивается ко мне, а я формирую гнев в кулаке. Четвертый за сегодня. От чего мышцы сводит, но терплю.

Резкий взмах и кулак с гневом врезается в подбородок рогатому уроду. Взрыв, мою броню сносит, отлетаю от противника и вижу, что у него вместо головы теперь кровавый фонтан. Но и моя рука превратилась в кровавое месиво. Как и грудь с лицом.

Следом приходит адская боль. Понимаю, что превратился в едва живую отбивную. На боку прикреплена бутылка с зельем, кое-как снимаю её, пытаюсь открутить крышку, но та не дается.

Чувствую, что сознание вот-вот угаснет, прижимаю бутылку ногой и всё же снимаю эту проклятую крышку. Глоток… Ещё… По телу разносится благодать. Остатки зелья выливаю прямо на себя, омываю лицо, жидкость попадает на грудь. Раны закрываются, и я снова могу трезво мыслить.

Опустошаю последнюю пластинку, обновляю щит и отправляюсь к своим. Каждый шаг даётся с трудом, но слабость тела не мешает оценить обстановку.

Духи ещё наседают, но большую их часть перебили. Вперед вышел лидер, выпустил свои алые нити, ослабил всю толпу. Двум искателям тоже досталось, в этот раз целитель не сдерживался.

Кидаю пляску, выкашиваю основные очаги опасности. Духи и так потрепаны, так что им хватает. Мой удар совпадает с падением второго искателя. Третий ещё жив, на него наседают трое. Отец, Герман и Марта.

Подгадываю момент, опускаю искателю на голову таран, это сбивает его, тело подкашивается и он падает. Нападающие не растерялись. Клинок Германа опускается врагу на грудь. Отец топором ногу отсекает. Пара секунд — и рогатого на части разрывают.

Оглядываю поле боя, но вроде на этом всё. Видимых противником не осталось. А значит можно присесть на травку, а лучше прилечь… Ноги подкашиваются и вместо медленного приземлениям я падаю. Кажется, перетрудился.

Ко мне подходит целитель. Устало садится рядом.

— Ты как?

— Жив. — вяло отвечаю ему. — Что с остальными?

— Два убитых, куча ранений.

— Двое? Кто? — напрягаюсь я, поворачиваю голову и пересчитываю знакомые лица.

— Два бойца твоего отца. Один вначале умер, и один в этой битве.

Не знаю, радоваться или печалиться. Знакомые мне живы, а малознакомое — умерли. Я знал этих мужиков недолго, но мы сражались вместе, так что это всё же грустно.

Тут подходит отец. Замечаю, что он весь в крови, а в руках держит пустую бутылку с зельем жизни. Видимых ран нет.

— Ты как? — повторяет он слова лидера. Тот задерживаться не стал и отправился к остальным.

— Жив. Что с сестрой?

— Перепугалась. Сейчас пойду её и жену утешать. Спасибо, что пришел.

— Кто эти уроды? Откуда они явились?

— Из-за грани, как понимаю. — морщится он.

— Нужно её закрыть.

— Это поставит крест на нашем развитие.

— О каком развитие может идти речь, если вас убьют? — возражаю отцу и злюсь, что он не понимает очевидного.

— Может ты и прав. Надо думать. Я пойду, нужно навести порядок. И сообщить семьям погибших…

Сообщай, отец. Может это заставит тебя задуматься и принять правильное решение. Но стоп… А точно ли оно правильное? Нужно обдумать эту мысль.

— Ты как? — подходит ко мне Марта.

— Я что, настолько плохо выгляжу, что ты уже третий человек, который задает мне этот вопрос?

— Как тебе сказать… Большая часть одежды растерзана в труху. Кожа на половину старая, наполовину новая. В целом, выглядишь жутко.

— Мда уж, — оглядываю я сам себя и замечаю наконец-то, что и правда лежу почти голым. — Сама как?

— Цела и невредима. Ваш воин получил ранения. Хорошо дрался. Моим парням тоже досталось, пропустили по удару, но целитель сказал, что срастит кости.

— Ну и ночка. Ещё раз спасибо, что пришла на помощь.

— Да брось ты. Если бы я позвала, то уверена, ты бы тоже пришел. Друзья на то и нужны, чтобы помогать друг другу.

— Всё равно спасибо. Без твоей помощи мои близкие были бы мертвы.

От осознания, что я мог потерять и их — бросает в дрожь. Только сейчас понимаю, насколько плачевна была ситуация. Если бы отец не позвонил… Если бы я не проснулся или телефон был выключен… Если бы Марта не ответила… Если бы не дозвонилась до Михаила… Если бы мы пришли чуть позже…

Слишком много если. Которые никак нельзя предотвратить. Если только объединять всех в одном месте… Можно выдвинуть эту идею, но… Что-то подсказывает, что остальные откажутся. У каждого найдутся секреты, которые он хотел бы сохранить.

Следующие два часа ушли на то, чтобы навести порядок. Я поднялся и первым делом доковылял до сестры. Та сидела зареванная на руках у матери и не скажу, что женщина выглядела лучше ребенка. Растрепанная, в глазах шок и ужас. Может попросить Марту наслать им спокойствие? Но счел, что это лишнее. А то мало ли как они воспримут чужую магию.

Перекинулся парой слов с Германом. Тот выглядел плохо, ещё более помятый, чем я, но живой. А это главное.

— Как же тебе так зад надрали? — подколол я его, а то воин сидел слишком мрачный и задумчивый.

— Да так же, как и тебе, походу, — выдавил он из себя черную усмешку.