Ветер бури

Дальше были анализы. Ещё один вид изощренных издевательств, потому что чего у меня только не брали. Даже вспоминать не хочу.

Три дня просидел в камере. Дергали меня ещё раз шесть, то с вопросами приходили уточняющими, но снова анализы гнали сдавать. Если честно, то это было тяжело. Сидеть вот так вот в заточение, без интернета или хотя бы книги. Пытался медитировать, размышлять…

Пугало, что вся моя социальная жизнь пошла под откос. Что скажут в институте? Что скажет Полина? Я внезапно пропал, как это объяснить, если выберусь? Да и то, когда это будет? Что-то мне подсказывает, что добровольно меня в ближайший месяц не выпустят. А каждый день взаперти — это усугубление и без того печальной ситуации.

Арр…

Заключение — странная штука. Когда единственное из развлечений — уходить в мысли, то невольно приходишь к разным идеям. Преступник я или нет? Сломана моя жизнь или ещё можно побарахтаться? Одно простое заключение перечеркивало всю мою жизнь. Или она была перечеркнута раньше, когда погибли мать и сестра? Или быть может, когда активировались способности? Что послужило точкой отсчета будущего падения на дно? Мой выбор идти путем искателей, объединение с группой или что-то другое.

Можно ли назвать случившееся государственным беспределом или закономерным итогом противоправной деятельности? Тот ещё вопрос. По факту, я убивал. Таких людей принято сажать. Но на войне тоже люди убивают друг друга. Так к чему я ближе, к солдату, преступнику или герою? На героя не тяну, но и преступником назвать себя не хочу. Хотя стены камеры намекают, что преступник я и есть. Но если так мыслить… Это сильный удар по самооценке. Вся картина мысли рушится.

Интересно, а я плохой человек? Это простая мысль выбила из колеи похлеще, чем заключение. Могу сказать, что в моих намерениях не было никогда зла. Но сами действия назвать добрыми нельзя. Ох… в жопу эти философские размышления. А то от одиночества и мыслей с ума сойду.

Отпустили меня на седьмой день. Да вот только не домой. Допустили к общей зоне. Начиналось всё буднично. Пришел конвоир и сказал, что я переезжаю. На вопроскуда последовал ответ в виде загадочного молчания. На самом деле молчание было не загадочным, меня тупо игнорировали, но так я хоть как-то развлекался, думая, что мужик в форме меня интригует.

Снова коридоры, прошли тройку блокпостов, потом ещё коридоры, лестницы, причем вниз, а не наверх и вуаля. Я впервые увидел хоть какое-то открытое пространство и выглядело оно… Да как тюрьма и выглядела. Иду мимо решетки, а за ней общее пространство, где виднеются кучки людей, у каждого висят надписи с уровнями.

Меня проводили в одну из камер, где стояла двухъярусная кровать. Нижняя койка занята. На верхней лежал комплект одежды и спальное белье.

— Надевай, — протянул мне конвоир браслет.

— Что это?

— Надевай и расскажу. — гнул он своё.

— А если не хочу?

— Могу сообщить по рации, что ты напал на меня. После этого свет белый не увидишь.

— Тебя как зовут? — присмотрелся я к мужику. Обычный человек, не искатель, уровень нулевой.

— Надевай. — ткнул он мне браслет в грудь.

Взял предмет в руки и оглядел. Так и не скажешь, что это такое, но возникают подозрения, что штука мало полезная. Защелкнул на руке, после чего конвоир как следует затянул.

— Слушай правила. Устроишь драку — получишь удар током. Будешь подозрительно себя вести — получишь удар током. Применишь навыки — получишь удар током. Всё ясно?

— Как понимаю, эта штука током и ударит?

— Ты догадливый.

После этого мужчина ушел, а я остался один. Оглядел браслет ещё раз. Странная форма, обтягивает плотно, но не давит. Попробовал сдвинуть, но куда там. Эта хрень буквально присосалась к руке.

Что будет, если я активирую броню? Насколько помню, та обволакивала одежду. Так что не факт, что защитит. Интересно, контроль поможет запустить броню под браслет? Или аккуратно срезать его лезвием? И откуда в нем столько заряда, чтобы током бился?

Не успел я додумывать мысль, как в камеру заглянул незнакомец. Это был мужчина, средних лет, в серой одежде, как и все здесь. Я тоже был в такой, успели меня переодеть, когда опыты ставили.

— Привет, новенький. Вместе жить будем? — протянул он и как-то я не заметил в его словах радости.

Глава 2. Интеллигентный террариум

— Опа, — вырвалось у меня, не иначе нервы, — Только не говори, что сейчас будешь докапываться. А то это как-то слишком шаблонно.

— Чего? — нахмурился мужик.

— Ничего. Драться будем или дружить? — вышел я вперед и остановился в метре от мужика. Сам фигея от своей дерзости.

— Ты псих что ли?

— Меня за последнюю неделю через столько опытов прогнали, что может и псих.

— Ага, все там были, через чистилище проходили. — хмыкнул… сосед.

— Чистилище?

— Да. Или ты думаешь один такой, кому допрос устроили? Хах. Тут под сотню искателей. По тебе сработала обкатанная схема. Пропустили через конвейер, так сказать.

— Угу. Как шлюху.

— Странный ты, парень. Как звать?

— Эрнест.

— Максим, — протянул руку мужик.

Уровень у него был тринадцатый. Не бог весть что. Познакомились, я получил рассказ, что здесь и к чему. Кормят три раза в день. Все занимаются своими делами. Хочешь — на тренажерах качайся. Хочешь — в шахматы играй. Хочешь — книги читай. В сравнение с сидением в одиночкой камере — это прям курорт.

Получив вводную, я вышел в общий зал и огляделся. Какого же было моё удивление, когда увидел знакомые лица.

— Виталик!

— Эрнест, — ответил мужчина, с необычайно бледной кожей, который при мне успел умереть и воскреснуть.

— Вижу, живой, — выделял я это слово.

— Правильно видишь, — его лицо исказила ухмылка.

Должен признать, что с последней нашей встречи он сильно изменился. Был типичным интеллигентом, ухоженным и педантичным, а сейчас больше напоминал вампира. Под глазами синяки, кожа бледная, словно сердце давно уже не бьется или забывает качать кровь по венам. При этом взгляд холодный и острый. Вишенка на торте — двадцать пятый уровень, что внушает уважение.

— Как ты здесь оказался? — спросил я у него.

— Как и все здесь. Поймали.

— Да, но ты ведь сотрудничал…

— Как и ты. Но смылся, как только возможность появилась. Куда ты пропал, кстати? Наш белый друг очень волновался за тебя.

— Улетел, — хмыкнул я, вспоминая этот безумный поступок. — Дмитрий тоже здесь?

— Нет, отсутствует. Где он — без понятия. Вскоре после знакомых тебе событий нас задвинули, перестали звать участвовать в операциях и я свалил на вольные хлеба.

— Понятно. Расскажешь, что тут к чему?

— Ну пойдем, поговорим, — хмыкнул маг смерти и льда.

Отошли в сторону, сели там, где нет чужих ушей. На удивление здесь хватало народу. И правда под сотню человек.

— Спрашивай. Что узнать хочешь?

— Всё хочу. Как выбраться отсюда? Какие перспективы?

— Шустрый какой. Пока я не видел тех, кто смог бы выбраться.

— А долго тут сидишь?

— Две недели. Как и все остальные. Каждый день человек по пять запускают. Но это они зря…

— Зря?

— Конечно. Но обо всем по порядку. Попал ты в задницу, парень, как и все мы тут.

— Это понятно. Хотелось бы оценить глубину этой кроличьей норы.

— Такая глубокая, что гланды пощекотать можно. Тебе ещё не поступали предложения?

— Какие?

— О, наверху, — Виталик бросил взгляд на потолок, — Мозговитые черти сидят. Знают толк в извращениях. Самое мирное, что тут предлагают — это спарринг. Приходят военные-новички, вставшие на путь искателя, а ты работаешь для них боксерской грушей. Навыки на тебе отрабатывают, если не догадался.

— В формате дуэли?

— Нет, конечно. Ты оглядись, ведь умеешь же видеть уровни? Умеешь. Это сразу заметно по тому, где твой взгляд при встрече задерживается. Вот и присмотрись вокруг, что видишь?