Само....ик....Самогон!

Как только я взял бумагу, то пространство начало покрываться рябью. Я только успел попрощаться с хозяином, как меня выбросило в своё пространство. Анчар никуда не уходил, ждал моего возвращения. Меня встретило радостное громкое мяу.

В руках я держал бумагу, на которой рукой Иосифа Бродского были написаны стихи.

Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.

Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку?

За дверью бессмысленно всё, особенно — возглас счастья.

Только в уборную — и сразу же возвращайся.

О, не выходи из комнаты, не вызывай мотора.

Потому что пространство сделано из коридора

и кончается счётчиком. А если войдёт живая

милка, пасть разевая, выгони не раздевая.

Не выходи из комнаты; считай, что тебя продуло.

Что интересней на свете стены и стула?

Зачем выходить оттуда, куда вернёшься вечером

таким же, каким ты был, тем более — изувеченным?

О, не выходи из комнаты. Танцуй, поймав, осанову

в пальто на голое тело, в туфлях на босу ногу.

В прихожей пахнет капустой и мазью лыжной.

Ты написал много букв; ещё одна будет лишней.

Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были.

Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели,

слейся лицом с обоями. Запрись и забаррикадируйся

шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса.

Я конечно из любопытства прочитал текст, полюбовался росписью поэта, но ничего не понял. Никакой из меня поэт и литератор. В кругах, в которых я вращался, за вершину культуры шли только матерные частушки. Не относить же к культуре обсценную лексику. Был, вот как сейчас, помню один знакомый лейтенант, который тоже писал стихи о любви и о томлении тела при Луне. Душевные стихи были: что, правда, то, правда, но если из них мат вырезать, то ничего и не поймёшь о чём там написано, вот такая трагедия разума.

Пожав плечами, я сложил листок в несколько раз и положил его в бумажник к наличным деньгам. Пусть лежит, может, когда пригодится.

— Кузьма, да не гони ты так, — сделал я замечания своему шофёру. — Тише едешь целее будешь.

Кузьма повиновался и сбавил скорость. Вот любит человек быструю езду. Несмотря на свой зверский вид, техникой он управлял виртуозно. Да и механик был от бога. Но увлекался.

Мы уже проехали практически половину пути до нашей цели. Кузьма со своей сестрой присмотрели и купили-таки усадьбу в Геленджике. Дом стоял далековато от моря, но в тихом месте. Плюсом ещё было то, что к нему прилагался приличный огороженный участок земли. Но минусом то, что Кузьма с сестрой потратили на этот дом практически все мои честно награбленные деньги. К тому же на участке ещё не все строения были доведены до ума, а это ещё затраты. Но я всё равно похвалил Кузьму за рвение. Старался мужик. Проявил ответственность, а это надо поощрять.

Два дня мы провели за консервацией наших жилищ на хуторе и в подготовке к поездке. Мне надо было решить с погрузкой моего сверхценного добра: архива, всей алхимии, самогонного аппарата. Все предметы пришлось тщательно заворачивать в мягкое и компактно складировать в сундуки и ящики. Больше всего я переживал за архив. Чтобы сохранить тексты, я даже в городе купил цифровой фотоаппарат, и часть текстов отправилось в память этого аппарата, но не всё. Я знал, что уже есть замечательные аппараты, называемые сканами, с помощью которых можно перевести тексты в электронный вид. Обязательно себе такое чудо куплю и сохраню архив в электронном виде.

Наконец мы выехали из хутора. Кузьма за шофера, я на пассажирском месте, между нами восседал Анчар. Кот согласился ехать с нами. Он решил, что нас надо держать под наблюдением, а то натворим чего. Вот так и ехали, не спеша и ведя интеллектуальные разговоры. Кузьма привёз мне фотографии нашей будущей резиденции: это был полутороэтажный дом. Весьма просторный. Газ к нему был подведён, и не только на первый этаж, где была просторная кухня. Я решил, что первый этаж это будет пространство обитания Кузьмы, а себе я беру весь второй этаж для занятий алхимией. Так что у меня на втором этаже будет лаборатория, склады, душевая. На участке как-нибудь когда-нибудь достроим гараж и флигель, пока не к спеху.

Во весь рост опять поднимался финансовый вопрос, а значит, опять надо было кого-то грабить. Ещё Кузьма сообщил, что его сеструха категорически не хочет помогать нам с покупкой дома в Туапсе. Да вообще не хочет туда ехать. Оказалось, что все местные напуганы страшными событиями в Туапсе и не очень горят желанием посетить этот славный город. Да, что там говорить: даже ограбить кого-нибудь из местного криминала у меня не получится, ввиду практически полного отсутствия представителей криминала в этом городе. Почему-то в этом городе это была самая опасная профессия. Ещё Кузьма сообщил мне, что со слов сеструхи в Туапсе и библиотекарь самая опасная профессия. А мы вот зачем-то рвёмся в этот страшный город. Я вижу, что Кузьма наслушался совершенно уж фантастических сплетен. Ну, где это видано, чтобы взрывались библиотеки, а люди ни с того, ни с сего, вдруг выбрасывали телевизоры на улицу. Сказки. Ещё Кузьма просветил меня о слухах, что в этом городе обитает не то пророк, не то экстрасенс, но которого все зовут Лёня Праведник и слушают его с открытыми ртами. Дикий народ, честное слово. Теперь я понимаю, глядя на местных, что Создатель действительно обладал отменным чувством юмора.

Ладно, подытожил я. Устроимся на месте. Проведём разведку. Впишемся в местный электорат, а там посмотрим, кого грабить. Мы же люди культурные, походя никого не грабим. Но грабить надо обязательно и срочно. Ибо ещё Ленке надо дом купить, да и в Туапсе мне надо резиденцию иметь. Смущало меня только то, что кому надо, то меня найдут. В военкомате мне надо будет обязательно становиться на учёт, это если со старого учёта снимусь. Поэтому надо продумать, как вскоре Савелию Петровичу исчезнуть из этого мира, а потом появится какой-нибудь Пётр Савельевич или вообще Василий Алибабаевич. Меня всё больше интересовала только алхимия, всё остальное переставало интересовать. Поэтому пусть теперь другие воюют, а я буду защищать только Ленку, Анчара, Кузьму и своих односельчан, может, ещё под своё крыло возьму сеструху Кузьмы, которую зовут Наталья Васильевна, и которая нас встретила весьма радушно.

У Натальи Васильевны разыгрался материнский инстинкт, то она жила одна, еле сводя концы с концами, то вдруг объявился братец, который подкинул приличную сумму деньгами и приставил к делу. Теперь тётка Наташа почувствовала себя нужным для кого-то человеком. Почувствовала, что за таким братом она будет, как за каменной стеной. Правда, друг брата вызывал у тётки Наташи какое-то беспокойство: вроде деревенский увалень, но в этом увальне видится что-то запредельно мощное и необычное, от чего надо держаться как можно дальше. Ещё братец Кузьма подлил масла в огонь сомнения, сказав, чтобы Наталья относилась к Петровичу как можно вежливее и с почтением, ибо Петрович, ну, очень сильный волхв. Ещё эта сладкая парочка притащила с собой здоровенного кота Анчара, проглота и нахлебника, но тётке Наташи эта скотиняка понравилась сразу, можно сказать она влюбилась в кошака. Тому пришлось терпеть ласки тётки: что не сделаешь за сметанку и вкусную рыбку. Теперь Тётка Наташа стала считать эту свалившуюся на неё троицу за своих, поэтому их надо было, как следует накормить и обиходить. Тараканы в её голове уверяли, что без её стряпни эти три организма будут голодать, а то и похудеют.

Когда Кузьма познакомил меня со своей сеструхой, я понял: мы попали. Теперь нас закормят, заласкают (особенно Анчара), застроят в шеренгу по одному. С одной стороны хорошо, что холодильники у нас всегда полные и на кухне всё есть, но с другой стороны, я заказал на свой второй этаж специальные мощные стальные и противопожарные двери. Когда я работаю, то разрешаю только Анчару помогать мне, причём сидя смирно в сторонке. Поэтому, Кузьме было настоятельно рекомендовано лечь костьми перед моими дверями, но никого живого ко мне не пропускать. Общаться будем по телефону: этот прибор я поставил специально для Кузьмы, я же мог слушать округу в радиусе нескольких километров и без телефонов. Моя прослушка округи не выявила особого ажиотажа от нашего прибытия: никто из местных нами не заинтересовался. Но идея закрепиться ещё и в Туапсе пока давала трещину. Послушав, что говорят об этом городе люди я, честное слово, был в недоумении. Но, искать там криминал, чтобы его немного пограбить, было действительно бесперспективно. В основном поговаривали о странных взрывах, о прошлогодних сражениях со скорпионами, о настоящем провидце, которого зовут Лёня. Да, весело у них там. Странности зашкаливали, но меня обуяло сильное любопытство: обязательно надо съездить в этот славный город и своими глазами полюбоваться местным народом и достопримечательностями. Это ж надо, поговаривали, что они там все свои телевизоры повыбрасывали, сами убирают свой город от мусора, властям не дают спуску. Ещё был какой-то совершеннейший бред про Апшеронский секретный полигон. Якобы там разрабатывали секретные вирусы, выводили боевых тараканов и собак-людоедов. Самое интересное, что местные так сами себя запугали, что даже ездить в ту сторону боялись. Да, тётка Наташа добрая душа, знала бы она, кто мы есть на самом деле, то поняла бы, что не дурацких слухов надо бояться, а нас.