Страница 8 из 10
Петр Гордеевич задумчиво разглядывал колокольчик.
– А я вот все театр вспоминаю, – решил сменить тему Рысаков.
– Вот как? – Колокольчик был отставлен в сторону. – И что же?
– Актрисулька та больно хороша. Хоть супруга моя и сказала о ней мало хорошего, но это все женская зависть. Как насчет петербургской сцены – не знаю, далека от нас столица, а вот московской Павлина достойна, очень даже.
Петр Гордеевич усмехнулся:
– Взять с собой думаешь?
– Да я бы взял, но женатый человек есть человек несвободный.
«Особенно если он проигрался», – подумал Чигирев.
Авдотья сама принесла поднос с наливкой, посудой, закуской и накрыла на стол.
Хозяин дома разлил наливку, поднял свою рюмку:
– Будь здоров, Алексей Григорьевич.
– И тебе здоровья, Петр Гордеевич.
Пятница
Утром его разбудил звонок. Одинцов открыл глаза и не сразу понял, где находится, но рука уже интуитивно скользила по прикроватной тумбочке в поисках телефона.
– Ты там что, спишь? – Рома привычно орал в ухо.
– Нет, – почти не соврал Одинцов: нельзя же одновременно и спать, и разговаривать.
– Ты узнавал, фильтры сегодня привезут или когда?
– Ром, – Дмитрий сел на кровать и посмотрел на часы, – половина девятого утра, автомастерская еще закрыта. Они в десять только начинают. Тебе чего неймется?
– Ты еще спрашиваешь? Полянкин! Полянкин медным тазом накрывается. Слушай, а до него далеко на поезде? Может, ты того, билет возьмешь и махнешь на денек? А что – вариант.
Вариант, кто бы спорил. И, наверное, он именно так и сделал, если бы не Саша и не их случайная встреча. Вчера вечером, рассказывая другу о приключениях минувшего дня, Одинцов о Саше промолчал.
– Нет.
– Что нет? – опешил Ромка. – Почему нет? Мы его теряем!
– Теряем мы администратора, так что на ближайший месяц готовимся стоять у входа по очереди, а Полянкин – приобретение сомнительное. Зато здесь намечается фестиваль.
– Какой, на фиг, фестиваль? Одинцов! Ты в своем уме?
– Более чем. – Дмитрий сидел на кровати и рассматривал стену, на которой висела увеличенная копия старой черно-белой фотографии. На снимке была изображена спускающаяся к реке улица. На воде вдоль берега стояли баржи, люди сгружали на сушу мешки. Противоположная сторона реки густо заросла кустами и деревьями. Внизу фотографии красовалась витиеватая надпись «Воздвиженскъ».
– У тебя там точно только с фильтрами проблема? Ты сам… ничем не стукался?
– Ничем я не стукался. Послушай меня, тут намечается какой-то фестиваль с элементами исторической реконструкции. В гостинице, где я сейчас нахожусь, уже живет московский режиссер с ассистентом – они ставят театрализованное представление; вечером, по слухам, известный актер должен пожаловать, ждут чуть ли не с хлебом-солью, и директор намерен лично открывать дверку автомобиля. Зачем мне сейчас ехать к Полянкину, если можно познакомиться вот с этими людьми и затащить их к нам в клуб?
– Но у Полянкина сетевая аудитория…
– По всей России, – закончил за друга и партнера Одинцов. – Его почитатели из Тюмени или Воронежа придут к нам вечером в клуб? Нет, конечно. Давай я сегодня посмотрю на собирающуюся здесь публику, постараюсь с ними познакомиться…
– И пригласишь к нам на встречу.
– Именно. – Одинцов встал на ноги, подошел к фотографии. Интересно, что сгружали с баржи? Соль, сахар, пшеницу? Наверное, все сразу.
– Ладно, – вздохнул Ромка, – на связи. Я вчера объявление о вакансии разместил. Пока никто не звонил. Буду ждать кандидатов.
– Жди. До связи.
Сказать по правде, ни с каким актером Одинцов знакомиться не собирался, эта идея возникла в ходе разговора, потому что истинную причину своей задержки в городе он озвучивать не хотел. Саша. Все дело в ней, конечно.
Вчера еще раз увидеться не получилось, хотя Дмитрий после заселения спускался вниз несколько раз, хотел застать, взглянуть, поговорить, но… за стойкой неизменно встречала улыбчивая Кристина, которая отдала девочку рассеянной мамаше и вернулась на свой гостиничный пост.
Какой актер? Какой, к черту, Полянкин? Когда Саша здесь.
Она стала другой. И волосы остригла. Зачем? Он где-то слышал о том, что если хочешь обнулить жизнь – лучший способ начать с волос, отрезать их, как отрезают старое и ненужное. Давно она изменила прическу? А его? Его она тоже… вместе с волосами?
Какая Саша вчера была… Как незнакомка. Совсем не та девушка с гитарой, которую он увидел однажды в кафе. Той было чуть за двадцать. Этой – тридцать. И за плечами неудавшийся брак. А ведь когда-то казалось, что их счастье прочное, как железобетон. Да и вообще, если двое любят друг друга, любая проблема решаема.
Если двое любят…
Спроси сейчас Одинцова, любит ли он Сашу, ответил бы без раздумий – да. Вчера увидел, и снова все внутри перевернулось.
Так как же они умудрились прийти к такому печальному финалу?
Не заметили, что из отношений потихоньку исчезает нечто важное. Превратили свою жизнь в треснувший сосуд. Он был изначально полон, но по каплям, незаметно, вода из него вытекала, а когда оба хватились – сосуд оказался пуст.
Все начиналось хорошо. Она закончила институт, они поженились. С жилплощадью проблем не было – квартира Диме досталась в наследство от одинокой двоюродной тетки. Саша обожала их высокий пятнадцатый этаж и любила вечерами сидеть у окна, обозревая панораму города.
Он хотел открыть собственное дело и копил на стартовый капитал, искал среди знакомых потенциальных партнеров. Она продолжала выступать, но концерты случались не очень часто, зато через пару лет назрела идея ремонта. Саша окунулась в ремонт как в новый интересный творческий проект, а у Одинцова с Ромкой, который был готов войти в долю, возникла мысль создать клуб встреч. Люди перестали общаться друг с другом. Их жизнь – бег в колесе: работа – магазины – дом – интернет перед сном. Все. Люди заперлись в своих ячейках-квартирах, выходя в мир через прямоугольное окошко экранов телефонов, планшетов, компьютеров.
– Посмотри, – говорил он вечерами Саше, – даже сидя в кафе, мы не перестаем копаться в своих смартфонах. Это же ужасно, люди пришли встретиться друг с другом, побеседовать, поужинать вместе, но все заканчивается принесенной официантом едой и включенными телефонами. Стало проще перекинуться смайликами и парой слов набранного сообщения, чем использовать живую речь. Это же катастрофа.
– Катастрофа, – соглашалась Саша и целовала его в щеку. – Ты пригласишь меня в кафе на ужин?
Постепенно идея начала приобретать четкие формы – клуб живого общения, где есть столики, диванчики, буфет с чаем, кофе и булочками, настольные игры, тематические вечера, анимационные программы по выходным для детей. Место, где можно друг с другом общаться. В среду – совместный просмотр кино и его обсуждение, в четверг – лекции по литературе, театру или живописи, в пятницу – мастер-классы по дизайну. А еще – встречи с психологами, поэтами, путешественниками, блогерами, музыкантами. Свой сайт и группа в социальной сети. Программа вечерних мероприятий на месяц вперед. Двери клуба открыты для всех желающих, цена вопроса – входной билет. Клуб также сдавался в аренду для проведения детских дней рождения, праздничных вечеринок и даже девичников.
Было очень трудно: долго искали подходящее помещение, делали ремонт, обустраивали зал, разрабатывали программу мероприятий, находили нужных людей. Требовались дополнительные вложения, пришлось взять кредит. В итоге все получилось. Только он потерял Сашу.
Сначала все шло замечательно, она поддержала это начинание, приняла в нем деятельное участие, а потом так получилось, что ремонт квартиры совпал с ремонтом найденного помещения. Начались ссоры.
– Я не могу одна иметь дело с бригадой мужиков, они меня обманывают! Димка, ну поговори с ними, ты же умеешь. Приди домой пораньше.