Страница 10 из 10
– Это стихотворение так говорит, – машинально поправила Саша.
Голова не хотела соображать – сказывалось последствие бессонной ночи. Каждый громкий звук отдавался внутри эхом. Надо заварить крепкий кофе, чтобы взбодриться.
– Ничего себе! Даже стихотворение об этом написали? – Кристина на несколько секунд замолчала, задумалась, а потом продолжила свои рассуждения: – Посмотрела я на него, три волосины, живот отрастил пивной, рубашка какая-то мятая. Стою и думаю: и вот по этой образине я сходила с ума в школе? Смотреть-то не на что! А я ведь даже мечтала: окончу школу, выйду замуж… Хорошо, короче, что не вышла. Придумал бы кто-нибудь компьютерную программу, которая показывает, как твой парень будет выглядеть через десять или пятнадцать лет. В восемнадцать все красавчики, а ближе к тридцати большинство теряют товарный вид.
– У тебя таблетка от головы есть? – прервала философские размышления девушки Саша.
– Сейчас поищу. – Кристина вынула из нижнего ящика конторки свою сумочку и начала ее перетряхивать.
Не встречайтесь с первою любовью… а как быть с любовью всей жизни? Она вчера лишь только спустилась по лестнице, увидела спину, услышала голос… и словно не было этих трех лет. Димка! Ее Димка, родной, возмужавший, не тот парень, который поджидал после концерта, – взрослый мужчина на пороге зрелости.
Саша сегодня всю ночь не спала. Думала о нем, снова и снова прокручивала встречу в гостинице, вспоминала их короткий разговор. Соскучилась до одури. Хотелось к нему, в номер, обнять руками за шею и не отпускать.
Где же ты так долго был? Почему не приехал раньше? Ты думал обо мне? Ты же ведь…
И снова эти мысли о разводе. Зачем он здесь?
– Вот, нашла последнюю. – Кристина протянула Саше практически пустой блистер и начала запихивать в сумку все, что разбросала: зеркало, кошелек, помаду, чеки.
– Спасибо.
Сейчас она пройдет в ресторан, выпьет кофе. Может, и Дима там завтракает. Хоть посмотрит на него… со стороны. Сердце сжалось.
Теперь, прожив три года одна, начав все сначала, Саша оглядывалась на себя прежнюю и понимала, какой недостаточно зрелой и эгоистичной была. Ревновала Диму к его новому делу, к Ромке. Саше тогда казалось, что Рома крадет у нее мужа и их совместную жизнь. А сама? Что она сделала сама? Или не сделала. Перестала заниматься музыкой. Отказалась от своей мечты. Ради чего? Чтобы проводить дни одной и при каждом удобном случае демонстрировать это? Да, Дима тоже виноват. В любом конфликте всегда виноваты двое. Но это не извиняет ее собственную пассивность. И если под конец их отношений Сашу душило чувство неосуществленных надежд, то что она сделала для изменения этой ситуации? Ничего.
Нет, позже, конечно, сделала – ушла. Тогда ей казалось, что это лучшее решение из всех возможных.
Собственная нереализованность на фоне его успеха била больно – наотмашь, рождая чувство одиночества и изолированности. Ее немногочисленные подруги после окончания института разъехались кто куда, вышли замуж, родили детей. Как-то незаметно разошлись жизни. Саша звонила родителям в родную Тверь регулярно, бодро рассказывала о ремонте, успехах Диминого клуба, заминала неудобные темы из серии «когда же вы подарите нам внуков», а потом так же позвонила и призналась про разрыв. Она была очень благодарна своим умным и добрым родителям, которые не мучили расспросами, а просто предложили приехать к ним. Саша приехала, но позже – через год, когда получила свой первый отпуск. Замечательно провела две недели, загорала на речке, ездила в лес, бродила по дворам детства, помогала маме с заготовками на зиму. Всего один раз мама спросила про Диму. Потом они эту тему обходили стороной. И Саша снова была благодарна родителям за чуткость.
Нельзя сказать, что Дима не пытался ее привлечь к делу, он несколько раз предлагал принять участие в разработке программы клуба, но этим занимался Рома… а Рома каждый раз умудрялся предложить более интересные идеи. В итоге Саша проигрывала и, конечно, теряла интерес. Они чувствовали друг в друге соперника – Саша и Рома, а Дима, увлеченный работой, не замечал этого, приглашал ее на клубные мероприятия, считая это отличной заменой времени вдвоем.
Сначала Саша ходила, пыталась даже помочь. Рома был этому не рад и всегда демонстративно переделывал за ней порученную работу.
Саша чувствовала себя в клубе чужой и лишней.
Они вообще с какого-то момента начали жить разными, отдельными жизнями. Общим стал только быт.
– Ты даже не представляешь, – возбужденно говорил Дима, – сколько одиноких людей в Москве! У них нет друзей, с которыми можно просто пойти посидеть в кафе. Им негде встречаться. Им не с кем встречаться. Понимаешь?
– Понимаю, – отвечала она, едва сдерживаясь, чтобы не усмехнуться.
Забавно. Дима говорит про человеческое одиночество, полный желанием изменить этот мир, и даже не замечает, насколько одинока его собственная жена.
– Одиночество больших городов – это же так страшно, – продолжал он развивать свою мысль.
– Очень страшно, – эхом отзывалась она.
Судя по поступлениям на ее банковскую карту, человеческое одиночество приносило неплохой доход. Саша поморщилась собственным циничным мыслям. Несмотря на расставание, Дима ежемесячно делал ей отчисления – считал себя обязанным. Это продолжалось до тех пор, пока она не нашла работу и не написала, что больше не нуждается в финансовой поддержке.
Теперь у них остались лишь поздравления с Новым годом и днем рождения.
Каждый раз, получая скупой набор слов и пожеланий, Саша долго смотрела в телефон и думала: а не поторопилась ли она, уйдя? Не сделала ли ошибку? Тогда это казалось правильным, а сейчас? Сейчас она понимала, что сделала бы все по-другому.
Самое главное, не следовало бросать музыку. Да, поздние вечерние концерты пришлось отменить, но сколько существует других, не менее интересных вариантов. Она не искала, не пробовала.
Тогда Саше не хватило ни жизненного опыта, ни мудрости.
Надо было поговорить с Димой о клубе, не сыпать упреками и самоустраняться, тихо злясь на Ромку, а объяснить, что если у них семья, то это подразумевает также совместные дела и обязанности. Диалог и обсуждение вместо ссор и взаимных обвинений. Как неумело и глупо вели себя оба. А этот его разговор о ребенке… Дима даже не понимал в тот момент, о чем говорил. Прозвучало как «а не завести ли нам попугайчиков?». Он не был готов для отцовства абсолютно, просто цеплялся за обломки того, что они вдвоем разрушили. Саша не верила в скрепление этих обломков ребенком. Она ясно увидела себя одну с малышом и его: «Я очень занят, я обеспечиваю нас двоих, неужели ты этого не понимаешь?»
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.