Письмо из прошлого

оРоРоро Я вздрогнула, откинула носком ботинка упавший к моим ногам голубой свитер с черными ромбами – слегка растянутый и заметно поношенный.

– Я так понимаю, в этой комнате и жила прежняя хозяйка и скорее всего, провела здесь свое детство. – Я кивнула на плюшевых зверей, сидевших на кресле справа от меня, кивнула на фотографию в красной рамке: – Это ведь она?

Сергей проследил за моим взглядом, неоднозначно мотнул головой:

– Да.

– Прозвучало как-то неуверенно. – Я подошла ближе. Попыталась всмотреться в лицо незнакомки – молоденькая, со светлыми волосами, худым лицом на котором светятся темными пятнами карие глаза, а губы растянуты в широкой, но отнюдь не веселой улыбке. Я облизнула вмиг пересохшие губы, отвернулась, по телу вновь россыпь мурашек – неуютно под взглядом ее глаз. Какие они темные и точно не живые. И внутри странное чувство – словно я уже видела ее раньше…

Захотелось спрятаться или сбежать. Я сделала шаг к двери, но вдруг замерла, спросила тихо:

– А это еще что такое?

И только сейчас я заметила на откосах дверных проемов прибитые деревянные кресты и небольшие салфетки из хлопка с вышитыми на них молитвами. И так повсюду – на дверных косяках этой комнаты, большой гостиной, кухни и даже на стенах коридора.

– Что это? – Я обернулась к растерянному, как показалось, Сергею, но тот не успел ничего ответить – со стороны кухни раздался глухой стук, показавшийся в этой гнетущей тишине мистическим и жутким.

– Что это было?

– Форточка. – Бодро отозвался он. – Это ветер раскачивает старые рамы. В прошлый показ было то же самое.

Я кивнула, ощутив огромное желание поскорей уйти из этой квартиры, сделала шаг в сторону коридора, но остановилась – идти одной хоть и по небольшому, но мрачному коридору – не хотелось. Вместо этого я обернулась, снова посмотрев на молитвенники.

– Что они здесь отмаливали? – мой взгляд снова выхватил молодую девушку, смотрящую с фотографии на стене. Жуть. Казалось, огромные глаза на остром худом лице следят за нами с укором.

– Я же говорю, – нервно сказал Сергей, – семья набожная жила.

– И все же?

Мужчина молчал, и в повисшей тишине ощущались беспокойство и тревога, окутавшие нас и заполнившие пространство всей квартиры.

– Ясно. Спасибо за показ.

– Так вам понравилась планировка? – торопливо спросил риелтор, выключая в комнате свет и закрывая за собой дверь.

– Планировка хорошая, как мы и хотели, но вот атмосфера в квартире мрачная. Меня, если честно, сказать даже потрясывает изнутри.

Проходя мимо, я не удержалась и заглянула в приоткрытую дверь ванной комнаты.

В большом мутном зеркале, висевшем над старой пожелтевшей раковиной, отразилась я сама с испуганными глазами и с широкой улыбкой на лице. Я несколько раз моргнула – я не могла сейчас улыбаться! За мутными разводами вновь появилось мое лицо – какие темные у меня сейчас глаза, черные… А улыбка, чужеродная, как маска в замедленной хронике медленно исчезла с лица. Я отпрянула, мотнула головой, сбрасывая наваждение. Примерещится же такое.

– Девушка однозначно бежала отсюда, если даже не прихватила с собой косметику – на раковине лежала тушь для ресниц и губная помада. Мрак – других слов не находится.

– Это из-за ремонта и мебели. – Снова сказал Сергей, подождал пока я выйду в подъезд, вышел сам и закрыл двери. – Ну что ж, думайте и завтра созвонимся.

– Хорошо. – Я кивнула, спустилась вниз и, попрощавшись с мужчиной, села в машину. Набрала номер мамы, и когда та ответила, рассказала ей об увиденном.

– И как тебе в целом? – настороженно спросила она.

– Ну как сказать. Вроде и не плохая квартира по планировке, но старые вещи, конечно, сыграли свою отталкивающую роль. Но опять же, она просторная и цена приемлемая. – Я поджала губы, задумавшись, а потом выдохнула, когда машина риелтора скрылась из виду. – Может, спросить у соседей? Знали ли они эту семью? Что скажут о них и о доме в целом.

– Не поздно? – мама как всегда во всем сомневалась.

– Да ладно, – я посмотрела в окно. – Не спит никто. Свет в окнах горит и на первом и на третьем этаже и слева на втором! Я пошла. Перезвоню!

Я отбросила мобильный телефон на панель, вышла из машины. Холодный ветер взъерошил мои и без того непослушные волосы. Я вздрогнула и набрала номер на домофоне.

– Извините, что так поздно, но я хотела бы узнать у вас про квартиру, что под вами на втором этаже. Хочу приобрести ее, а про хозяев ничего не знаю. Вы помните кто там жил?

Женщин ответила в трубку, что они сами здесь живут недавно и о квартире на втором этаже ничего не знают. Я извинилась и набрала номер квартиры первого этажа – сдаваться и отступать это вообще не мой конек. Но на вызов никто не ответил, а когда прозвонил звонок к соседям с лестничной площадки второго этажа, пожилая женщина вдруг прошептала:

– Давно никто не живет, уже с десяток лет точно. А когда-то семья была.

– Они так давно съехали, – включила я дурочку. – Не знаете куда?

– Как куда? Ой, да вы нашли, о чем на ночь, глядя спрашивать! О покойниках или хорошо или никак. А хорошего и сказать нечего!

– Извините. – Прошептала я вмиг севшим голосом.

– Ну, если понравилась квартира, то берите. – На том конце трубки вздохнули. – Квартира то все равно освещенная.

– Зачем? Там что-то случилось?

– Дочь исчезла.

– Дочь? – я моментально вспомнила жуткие глаза молодой девушки с фотографии.

Старуха что-то невнятно зашептала, но слов разобрать не удалось.

– Что вы говорите? Повторите, пожалуйста?

– Осветили квартиру! Да и столько лет прошло, уже все спокойно там должно быть.

– Что значит, спокойно? – Меня передернуло, но женщина вновь что-то прошептав, бросила трубку.

Что это значит?!

Я ощутила холод, медленно скользящий по коже, и дело было совсем не в ночном ветре. Зачем вообще освещать квартиру? Неужели, там все-таки что-то произошло. Может, эта девушка никуда не уезжала?

В голове одна мысль сменяла другую, я торопливо подошла к машине, чувствуя спиной тяжелый взгляд пустых окон. А что если, она там умерла? Может, ее убили? Это вполне объяснило бы наличие в квартире забытых вещей. И при таком раскладе все бы сошлось.

Я завела мотор, не бросая взгляд больше на окна квартиры, тронулась с места. Пока ехала к дому, все думала об увиденном, переваривала услышанное. Жуткая история. Скверная. Но квартира хороша – столько места и район…рядом с центром города.

А перед сном, я все же одолеваемая мыслями о квартире и о прежних жильцах, попыталась найти хоть какую-нибудь информацию в интернете, но поиск по адресу ничего не дал. Тогда я решила расширить свои знания и ввела в поисковике – в каких случаях освещают квартиру? Ноутбук грозно заурчал, пушистый кот недовольно покосился на машину, запрыгнул ко мне на колени, а я уже читала ответ: как правило, освящают квартиру, чтобы защитить от негативного влияния, а также, если в них произошло убийство или кто-то совершил суицид.

Признаться себе было неловко – но мне действительно от всей этой истории, стало не по себе. Но разговор с Олегом по телефону немного успокоил, да и мама пожала плечами, выслушав еще раз мой рассказ. Мнительная, сказали оба. Быть может и так.

Я приняла душ и легла в кровать и даже не заметила, как погрузилась в сон, такой тревожный и чуткий, плывущий на самой тонкой грани двух миров – бодрствования и сновидений.

…Старуха у подъезда скривилась, прошептала в спину:

– Эта квартира принадлежит мертвым. Живым давно туда хода нет. На кой оно тебе?

А Анна лишь отмахнулась. Ее как магнитом тянуло туда, вот уже, какой день подряд. Второй этаж. Квартира двадцать восемь. Возможно, ее новый дом.

Дверь поддалась легко, и она сделала шаг в полумрак. Дышать нечем – воздух сжатый и сухой. Она слышит собственный стук сердца и свои же осторожные вдохи. Мгновение, и она ощущает на своей полыхающей жаром щеке прикосновение холодных пальцев. Мужских, не иначе – сжатый воздух словно трещит по швам – на смену приходит еле уловимый аромат мужского одеколона.