Другой принц

- Не смотри, - попросила Арья, словно ее ноги не чувствовали простыни, которую накинул на нее папаша Мендель. – Станешь еще бояться ко мне прикасаться.

- Глупенькая ты, - улыбнулся счастливый Лео и попытался поцеловать Арью в нос, но она поймала его губы своими, словно хотела доказать ему, что она все равно будет ему женой, - а потом несколько недель дичилась и пряталась, прогоняла Лео, если он заставал ее кормящей малышку, стала приходить к нему ночью, словно внушив себе, что при ребенке этим заниматься нельзя, – а в его спальне постоянно вздрагивала и прислушивалась, пытаясь расслышать, не проснулась ли маленькая Лия в соседней комнате, и злилась на себя, что все портит, и смущалась, и отворачивалась.

- У меня все опять не так, накосяк и навыворот, - сердито сказала Арья однажды, словно она вернулась в те детские годы, когда она дулась на Сансу, на септу Мордейн и на всех остальных за то, что она же сама не умеет шить, и считала, что мир надо как-нибудь переделать. Теперь она понимала, что мир переделать нельзя, что она любит свою девочку и хочет рожать еще детей, и для Лео, и для себя, но почему же у нее все так неправильно?

- У тебя все так, как нужно, - успокоил ее Лео, он наконец проник в спальню Арьи, и они сидели на полу у камина, пока их дочка спала. – Ты просто мама первенца, хорошая и беспокойная.

- Мама первенца Санса, - обиженно сказала Арья. – А я только и придумала, что назвать девочку почти таким же именем, как тебя.

- Я очень рад, что у меня теперь есть дочка, - ответил Лео, все-таки Арья всегда будет младшенькой и милой, пусть даже она и обидится, если узнает, что он так ее про себя зовет. – Ну давай, вали всю ерунду сразу: что я не должен целовать тебя там, чтобы не увидеть, как тебя зашили; что у тебя, наверно, мало молока, потому что столько в груди помещается; что я не стану целовать твою грудь, если увижу, как ты кормишь малышку. Я не смогу тебя разубедить, если ты будешь молчать – ну разве что по-другому язык использовать.

- Ну почему ты всегда все знаешь? – насупилась Арья, словно ребенок, который вот-вот заплачет, и Лео начал целовать ее лицо, потом ее шею, потом спустился ниже, и наконец Арья снова ему все позволила, и сама стала прежней, даже оказалось, что они так ребенка не разбудят.

- Ну я правда с самого детства думала, что Санса нарожает кучу девчонок и будет учить их вышивке, - призналась Арья, ненадолго отрываясь от Лео. – А я, если уж придется выходить замуж, нарожаю мальчуганов и буду с ними лазать по деревьям и учить их стрелять из лука.

- Может быть, так и будет, - улыбнулся Лео. – Они все будут расти вместе, не нужно их делить.

- Слушай, - начала через четверть часа Арья, когда они уже лежали на полу в обнимку, немного запнулась, но все-таки спросила то, что раньше спросить не решалась, а теперь наконец смогла, раз уж снова все хорошо, и она по-прежнему для Лео молодая жена и юная любовница, а не мамаша с ребенком. – А ты правда меня хотел, когда я была вот с таким вот брюхом?

- Правда, - уверенно сказал Лео, но остальное чуть придержал: что он любит ее не только девушкой, но и женщиной: и беременной, и кормящей. В конце концов, Арье еще не исполнилось двадцать, он ей потом это скажет, когда ее уже можно будет назвать женщиной, и она не подумает от этого, что она плохо выглядит. – Ну необычно же.

- Может, тебе просто сзади нравится? – совсем уже не стесняясь, спросила озорная голая Арья и снова к Лео полезла, если Арью слишком развеселить, обязательно поплатишься, хотя Лео никогда не против такой расплаты. – Что же ты мне за все эти годы ни разу не сказал?

В тот вечер, когда Мира тщетно пыталась вырвать из транса замершего за столом своей каюты Брана, Лионель не томился никакими предчувствиями, а думал о том, что Станнис наконец сделал свою войну прибыльной, закрепился на Ступенях и, после взятия Тироша и разгрома флота Волантиса, Вестерос наконец стал господствовать над южными морями и контролировать торговые пути, идущие с севера на юг. Новым богатством надо было хорошо распорядиться, и мысли хозяина своей земли занимали Лионеля настолько, что, когда он увидел Сансу и Арью, сидящих на пятках на его постели, он сначала подумал, что они зашли поговорить о пошлинах, взымаемых ими с прошлого месяца на Ступенях, - Арья последнее время сильно помогала сестре. Конечно, сразу после этого он вспомнил первую брачную ночь, и подумал, как и положено молодому мужчине, которому нет еще тридцати, не случится ли неожиданно сегодня то же самое, как бывало у них примерно раз в год, без повода и причин. Но ни Санса, ни Арья не обернулись к нему, когда он вошел, и, подойдя ближе, он увидел их белые глаза, как когда-то за Стеной.

Даже тогда Лионель оставил своих девочек в покое, решив, что они просто ищут своих волчиц, или одна волчица помогает другой, и они все разберутся без него. Лионель зашел вместо них к детям, возвращаясь, увидел Нимерию и Леди, бегущих по двору Красного замка, и только найдя Сансу и Арью в том же положении, понял, что в самом деле что-то случилось. В помощи нуждались не волчицы, уже пришедшие к хозяйкам; что-то случилось где-то намного дальше, с Браном, или с Джоном, или с кем-то еще из волчьего круга.

Санса очнулась только перед рассветом, увидела неспящего Лионеля, который охранял их, как в самый первый раз, в палатке по дороге с Воющего перевала, и бросилась трясти сестру.

- Арья! – крикнула Санса испуганно, а Лионель подхватил осевшую Арью и нащупал на ее шее пульс. – Арья!

- Расскажи, что случилось, - спокойно, как в бою, велел Лионель.

- Это трудно объяснить, - призналась Санса, и Лионель заметил, что она сама выбилась из сил, его упрямая девочка, которая никогда не жалуется. – Бран воюет с Асшаем, не здесь, а как будто внутри или наверху. Ему пришлось нелегко, их намного больше, и вместе они сильнее, а некоторых их вещей даже он не знает. Мы все пытались помочь, дали ему отдохнуть, и в принципе нужно было просто держать то, что он оставил, не бояться и не обращать внимания. А Арья высунулась…

- Ты можешь ее увидеть? – спросил Лионель, смотря за тем, как Нимерия лижет бессильную руку Арьи, свесившуюся с кровати.

- Я сейчас не смогу, прости, - пробормотала Санса, ложась рядом с Арьей. – Бран вернулся, он сильнее нас всех… Он справится…

В эту ночь они спали как много лет назад за Стеной, положив свою маленькую Арью в середину, и проспали допоздна, проснувшись такими же бодрыми, как тогда – в них обоих было еще очень много сил, которые дремали в обычной жизни и просыпались в трудную минуту. Но Арья по-прежнему спала, спокойно и редко дыша, нежная, расслабленная и не желающая просыпаться.

- Где Бран? – спросил Лео и увидел, что глаза Сансы уже закатились, она уже ищет Брана.

- Он победил, - ответила Санса из транса. – Или, по крайней мере, на него больше не нападают. Он говорит, что Арья жива.

- Мы это видим, - сердито отозвался Лео, словно он разговаривал с Браном. – Где она? Когда она проснется?

- Бран не отвечает, - передала Санса, и Лео показалось, что она прячет в голосе обиду, а Санса надолго замолчала.

- Я не могу ее найти, - тихо сказала Санса. – А Бран ушел, он очень устал и тоже будет спать.

- Я бы его разбудил, - еще более сердито сказал Лео, и Санса отвела глаза в сторону и вниз, она всегда хотела, чтобы в семье был мир, и ей это удавалось, часто из-за того, что при ней никто не мог ссориться, все чувствовали себя виноватыми, так она огорчалась и просила помириться, чаще всего молча.

- Бран странный, - с трудом сказала Санса. – Он знает и видит больше нас, и ему иногда непонятны наши мысли. Или, может, он знает то, что мы бы знать не хотели. А я вот не знаю, что сказать Лие, когда она спросит, где мама.

- Скажем, что мама спит, - решил Лионель, который старался говорить правду как можно чаще. – Даже приведем ее сюда – вдруг Арья проснется от ее прикосновения.

Маленькая Лианна не испугалась того, что мама спит, Арья действительно как будто крепко и спокойно спала, и Нимерия красиво лежала рядом, а вот Лео и Санса вскоре испугались: напоить Арью не получалось, никто из тех, кто услышал Сансу, ни Джон, ни Бенджен, не смогли Арью найти, а едкий, ворчливый и могущественный Бринден Риверс, так долго не только бывший Трехглазым Вороном, но и остававшийся человеком, несколько месяцев назад слился со своим чардревом – Санса вспомнила услышанную вчера в невидимом сражении от Брана странную фразу, что Риверс теперь он. Сейчас, без Риверса и без Брана, ни у кого даже не было идей, где Арья может быть: в каком-то животном? где-то в Асшае? еще дальше? вообще не здесь? Где бы она ни была, ей там, вероятно, не было плохо, ее лицо оставалось спокойным, но этот покой пугал своей неподвижностью.