Другой принц

Весь оставшийся день Лионель ожидал угрызений совести, но они так и не пришли, словно помолвка и твердое намерение жениться были чем-то вроде индульгенции, за пределы которой Лионель так и не вышел, даже несмотря на то, что он целовал Сансу как женщину, и разбудил в ней то, что не стоило бы будить до свадьбы.

«Возможно, это оттого, что я все же устоял перед искушением», - наконец объяснил себе молчание своей совести юный король, хотя заслуга его была только в том, что он выпустил Сансу, когда она от него отпрянула. Но боги, следящие за королевской судьбой, по всей вероятности сочли его подвиг самоотречения не совсем убедительным, и предоставили Лионелю шанс доказать свою праведность вторично.

- Лео! – окликнула Арья молодого короля, и Лионель встрепенулся, мгновенно сообразив, что он погрузился в любовные думы в собственной спальне, где ему, вроде бы, не должны были мешать, а Арья, тем не менее, сидит на окне в семи футах от пола и собирается прыгать вниз.

- Отпусти меня! – негромко, но возмущенно потребовала Арья, потому что Лионель успел ее поймать, чтобы она снова не подвернула больную ногу. Арье было всего десять, и она не могла еще знать, что в ее положении самым правильным при следующей встрече с Лионелем будет сделать вид, что между ними ничего не произошло, что он не нес ее на руках на виду у многотысячной толпы, а она не обнимала его за шею. Арья почти сумела перестать постоянно об этом думать, но стоило Лионелю к ней прикоснуться, как ему тут же не сошла с рук простая забота, которая сошла бы с рук любому другу, и ситуация дрогнула и переменилась – Арья лезла по крышам к своему старшему другу Лео, а оказалась поздним вечером в спальне у молодого мужчины. Сам же Лионель был слишком молод, и у него слишком бурлила кровь, чтобы он мог Арье помочь.

- У меня из-за тебя всегда неприятности, - сердито сказала Арья, отскакивая от Лионеля как от чумного и снова припадая от резкого движения на пострадавшую ногу, а прозвучало это против ее воли так кокетливо, что ей захотелось спрятаться под стол. – Вот давай теперь, возвращай для меня Джона со Стены.

- А что он натворил? – машинально спросил Лионель, размышляя в это время о том, как ему выпутаться из текущей неловкой ситуации, особенно учитывая то, что с наступлением ночи Королевская гвардия заступила у его покоев в удвоенный караул, и просто так вывести Арью из своей спальни и проводить ее тихими коридорами к Башне десницы он не сможет.

- Это ты натворил! – огрызнулась Арья, и молодого короля посетило смутное прозрение о том, что женщины часто бывают норовистыми, требовательными и недовольными только от своей слабости, и все их требования и недовольства переводятся тогда на простой человеческий язык как «схвати меня и поцелуй!» - впрочем, это во всех отношениях полезное прозрение в данный момент Лионелю ничем не помогло, ведь не мог же он, в самом деле, схватить Арью и поцеловать.

- Джон сам отправился на Стену, - пояснила Арья, совладав с собой, словно мысли о любимом брате успокоили ее и притушили неловкость. – Когда отец стал десницей, а Санса стала твоей невестой, мы втроем уехали из дома, Робб стал лордом Винтерфелла, а Джон почувствовал, что той семьи, к которой он и раньше принадлежал будто наполовину, вокруг него больше нет. И он решил надеть черное.

Короля Лионеля тронула судьба честного и одинокого человека, о которой Арья рассказала просто и сильно, и двусмысленная ситуация, связавшая его с Арьей, разрешилась сама собой.

- Он принял свое решение, и никто не вправе заставить его изменить выбранному пути, - строго и честно сказал молодой король. – Мы можем только надеяться переубедить – скорее ты, меня он вряд ли считает своим другом. Напиши ему письмо.

В Арье всегда была жажда немедленного действия, и она уселась писать письмо Джону прямо в королевской спальне, а Лионель решил отвести ее домой по крышам и в первый раз в жизни помолился Старым богам. «Старые боги, может, вы как-нибудь с ней сладите, - попросил запутавшийся Лионель. – Пусть хоть на крыше она разрешит брать себя за руку. Неровен час сорвется же». «И пусть у нас все станет как раньше», - попросил вдобавок Лионель и почему-то ему представилось, что возникшее перед его мысленным взором чардрево в ответ на вторую просьбу, произнесенную с двоящимся сердцем, скорчило ему рожу, очевидным образом намекая на то, что бить током от прикосновения друг к другу их будет еще долго. Может быть, всегда.

========== IV ==========

Устав от бесцельных драм,

Скучая бесцветным днем,

Я был так наивно прям,

Надумав сыграть с огнем.

(с) Канцлер Ги

Письма, скрепленные королевской печатью и отправленные с королевским вороном, идут быстро, и уже две недели спустя со Стены пришел ответ, адресованный королю и написанный не рукой Джона Сноу. Из ответа Лионель узнал, что Джон доблестно несет службу, получил боевое ранение, благодарность от командования и теперь идет на поправку, - такими хорошими новостями было грех не поделиться. Правда, если бы Лионеля в тот момент кто-нибудь спросил, почему он пошел с письмом к Арье, а не показал его всем Старкам сразу, вряд ли Лионель нашел бы своему поведению другое объяснение, кроме глупости.

Арья все свое детство вела себя как мальчишка: скакала на лошади, стреляла из лука, училась фехтовать, - но сердце у нее было женское, и там, где Лионель увидел ратные подвиги и славу, Арья прочитала, что Джон едва не погиб и, может быть, изувечен.

- Чему ты радуешься? – сердито сказала Арья и чуть не заплакала. – Едем немедленно, его надо забирать оттуда, пока его совсем не угробили. Шесть месяцев всего прошло, и уже письма за него товарищи пишут.

- Ты с ума-то не сходи, - посоветовал Лионель, который за прошедшие недели почти стряхнул с себя наваждение и снова попытался относиться к Арье как к другу, а потому ляпнул все прямо и как есть, опять угодив в ту же западню. – Я поеду, но ты подумай, как это будет выглядеть: словно я умыкнул тебя и сбежал от своей невесты.

- Я без Сансы никуда не поеду! – обиженно сказала Арья, опустив глаза, но эта женская попытка перевернуть все так, будто это Лионелю пришла в голову скандальная идея уехать вдвоем, а не она первая предложила, совсем не сработала. Больше того, Лионель легко увидел, что его слова попали куда ближе к тайной запретной мечте, чем к необоснованному возмутительному предположению.

- Уговорим, - пообещал Лионель и поскорее ушел, пока не наплел чего-нибудь еще, и это было очень правильно, потому что уже одним обещанием уговорить Сансу на путешествие на Стену он подписал и себя, и Арью на несколько месяцев такого тесного общения, что впору было не только молиться Старым богам, но и приносить им кровавые жертвы.

О смысле своего опрометчивого обещания Лионель догадался уже на лестнице, но от обещания не отступился и вернулся к Арье через час.

- Уговорил, - кратко сообщил Лионель, и Арье такая краткость чем-то не понравилась.

- Что ты ей сказал? – спросила Арья, чувствуя, что сердце у нее прыгает как у едва не пойманной заговорщицы.

- Да то же, что и тебе, - просто ответил Лионель, хотя был он не совсем прост: часть про то, как он убеждал Сансу, что совсем не ехать не вариант, он таким образом утаил. «Ты же Арью знаешь, ее не удержишь, - сказал Сансе Лионель. – Все равно ехать придется, только сначала будем ее искать», - а Санса его неожиданно немного приревновала. «Ну ты-то найдешь, - обрезала Лионеля Санса, - даже домой на руках принесешь». Лионель извинился своим обычным способом, и уговоры поэтому немного затянулись.

- Ты что, дурак? – возмутилась Арья и почувствовала, что краснеет: одно дело мечтать в одиночестве, как они с Лео будут целыми днями скакать рука об руку, а другое – представлять себе, как прямой и наивный Лео говорит сестре: «Ну поехали, а то весь Вестерос будет думать, что мы с Арьей сбежали как Рейгар с Лианной».