Приговор (ЛП)

Клэр удивленно посмотрела на него.

— Вчера? И ты уже проделал все это?

— Как я уже сказал, мне помогали. Я планировал свое освобождение в течение некоторого времени.

Она снова посмотрела на его руку, лежащую у нее на коленях, и ее шея выпрямилась.

— А наш развод — как долго ты планировал его?

Отдернув руку, он упрекнул ее: — Клэр, не сейчас. Давай не будем возвращаться к этому.

И тут ей в голову пришла новая мысль. Вместе с ним появился огонь, который мгновенно высушил ее некогда влажные глаза. Ей вдруг захотелось узнать ответ на один животрепещущий вопрос: — У тебя кто-то есть?

— Что?

— У тебя кто-то есть?!

— Нет! — Громкость его голоса возросла. — Я уже говорил тебе, что никогда никого не хотел так, как тебя.

— Ну, очевидно, что ты не хочешь меня! И ты Энтони Роулингс. Ты сидел в тюрьме, а твоя жена — сумасшедшая; тем не менее, ты все еще Энтони Роулингс. В конце концов ты выйдешь из тюрьмы, но твоя жена всегда будет сумасшедшей. Могу поспорить, что были письма о преданности, с предложениями и желаниями.

— Клэр, наша дочь ждет.

Внезапная ярость вскипела внутри неё. Пока она жила в мире фантазий, общался ли он с другой женщиной или женщинами? Напряженность ее взгляда возросла, когда она снова спросила: — Я уже задавала этот вопрос один раз, не заставляй меня делать это снова. Есть кто-то еще?

— Клэр, успокойся.

Ее рука прикоснулась к его высокомерному выражению лица. Тони недоверчиво уставился на нее, схватив за пальцы.

— Что, к чертям собачим, это было?

— Ты никогда не отвечаешь на мои вопросы. Скажи мне, были ли письма? Писали ли тебе женщины, обещая все, что ты хочешь, и все ради шанса занять мое место?

— Ты слишком много себе позволяешь. Успокойся, Николь уже ждет.

Она не отводила глаз, и тон ее голоса понизился: — Я заслуживаю знать это.

— Да. — Его глаза горели в свете приборной панели. — Ты счастлива? — Его рык стал глубже, в то время как он продолжал крепко держать ее перехваченную руку. — Были письма — я не отвечал. Мне плевать на всех-на всех, кроме тебя. Черт, я даже…

Сердце Клэр бешено заколотилось. Она ждала, пока он закончит фразу, но вместо этого он отпустил ее руку и отвернулся. Она подтолкнула: — Ты даже что?

— Мы закончим этот разговор в другой раз.

Это не подлежало обсуждению. Он сказал больше, чем хотел, и больше ничего не собирался говорить. Этот разговор окончен.

— Итак, ты планируешь присоединиться ко мне, или просидишь в машине весь вечер?

Потирая пальцы правой руки, она ответила: — Я планирую присоединиться к тебе.

Когда Эмили встретила их у двери, они надели маски идеальной улыбающейся пары. Все было в порядке — Эмили тоже надела маску.

— Мы сказали Николь, что к ней придут особенные гости.

Несмотря на то, что Эмили демонстрировала силу, Клэр расслышала печаль в голосе своей сестры.

Войдя в гостиную, они оба остановились, когда в поле зрения появилась Николь. Не раздумывая, Клэр схватила Тони за руку. Осознав свой поступок, она быстро отпустила его, радуясь, что он не отстранился.

В последний раз, когда они видели свою дочь, ей было меньше трех месяцев. Маленькой девочке перед ними было почти три года, и это был самый красивый ребенок, которого Клэр когда-либо видела — даже красивее, чем на ее фотографиях. Ее волнистые каштановые волосы, собранные заколками, обрамляли ее красивое личико. Ее густые темные ресницы затрепетали, когда большие карие глаза посмотрели вверх. Она сидела на полу и играла с кукольным домиком, когда повернулась посмотреть на друзей Тети Эм.

Клэр опустилась на колени, боясь подойти слишком близко, страшась спугнуть свою дочь. Собравшись с духом, она произнесла: — Привет, Николь.

Их дочь встала и посмотрела на них во все глаза. Клэр пришла в восхищение от ее прекрасного, миниатюрного тела. Наконец Джон шагнул вперед, и Николь взяла его за руку. Джон сказал: — Николь, можешь сказать привет друзьям, о которых мы тебе говорили?

— Привет.

Тони опустился на колени рядом с Клэр. Возможно ли, чтобы сердце и таяло, и разбивалось одновременно? Клэр протянула руку, и маленькие пальчики Николь пожали её руку. Их дочь спросила: — Кто ты?

Тони рассмеялся. — Прямолинейная, да?

Усмехнувшись, Эмили ответила: — Очень, и я не представляю, откуда она этого набралась.

— Николь, меня зовут Клэр. — Она заколебалась. — Но ты можешь называть меня мамой.

Глаза Николь широко распахнулись, пока она переводила взгляд с Клэр на Тони. Наконец, она спросила: — Ты мой папа?

— Да.

Они все ждали. Отпустив руку Джона, она шагнула вперед и дотронулась маленькой ладошкой до щеки каждого из них. Клэр закрыла глаза и наслаждалась прикосновением дочери. Мгновенно, Клэр поняла действия их дочери. Это было то же самое, что она сделала, когда Тони прибыл в «Эвервуд» — прикоснулась к нему — удостоверяясь, что он настоящий. Клэр протянула руку и накрыла ладонь Николь своей.

— Мы действительно здесь, дорогая, и нам так жаль, что мы ушли.

Николь улыбнулась, ее большие карие глаза засияли.

— Я знала, что однажды ты придешь. Тетя Эм сказала, что ты заболела, и когда тебе станет лучше, ты будешь здесь. Тебе уже лучше?

Сдерживая слезы, Клэр ответила: — Да, мне намного лучше. Николь, можем мы тебя обнять?

Опустив свои маленькие ручки им на плечи, она кивнула. В течение нескольких секунд их семья стала цельной; затем, без предупреждения, Николь высвободилась из рук своих родителей и бросилась к своему кузену. Это был первый раз, когда Клэр заметила маленького белокурого мальчика, обнимающего ноги Эмили. Она уже собиралась что-то сказать о Майкле, когда Николь объявила: — Майки, знаешь что? У меня тоже есть мама и папа!

Подняв глаза на Эмили, Николь спросила: — Значит ли это, что они тетя и дядя Майки, как ты и дядя Джон?

Глаза Эмили и Клэр встретились. Эмили ответила: — Да, дорогая, это так. Майкл, это сестра твоей мамы, твоя тетя Клэр.

Она заколебалась, пока Тони и Клэр поднимались с колен.

— А это твой дядя Тони.

Дети не могли расслышать страдания в голосе Эмили — по крайней мере, Клэр молилась, чтобы у них этого не получилось, но она смогла. Все они знали, какой это был долгий путь. Клэр протянула руку.

— Привет, Майкл, рада познакомиться с тобой.

Майкл взял ее за руку и застенчиво улыбнулся. Голос Джона наполнил в противовес тихую комнату.

— Дети, если бы не ваш дядя Тони, нас бы здесь не было.

Кровь отхлынула от лица Клэр, когда она посмотрела на Тони и перевела взгляд обратно на Джона. Внезапно, как будто перенеслась на шесть лет назад, и Клэр испугалась следующих слов Джона. И дело не в том, что она боялась за себя или возможных последствий. Клэр устала от конфликтов. Она только хотела, чтобы ее семья сосуществовала без конфронтации. Джон продолжил: — Майкл, дядя Тони, еще до твоего рождения, спас меня и твою маму от пожара. Если бы он этого не сделал, то и тебя бы здесь не было.

Глаза Николь распахнулись.

— В самом деле? Ты это сделал? И она добавила, — Папа.

— Ух ты! — Ахнул Майкл, взглянув на своего нового дядю.

Это был первый шаг — маленький шажок, но, тем не менее, прогресс. Глаза Клэр блестели, когда она одними губами поблагодарила Джона. Она не могла припомнить более приятной встречи со своей семьей — со всей своей семьей. Появление детей не только принесло радость в их личную жизнь, но и создало новую связь, объединяющую их. Печально, ей захотелось, чтобы то же самое произошло и в её случае с Тони.

В первое утро, когда Клэр проснулась в своем новом доме, она лежала, уставившись в потолок. Это снова случилось. За двадцать четыре часа ее жизнь опять приняла неожиданный поворот — новые карты и новые решения. Она была свободна — от «Эвервуда» — от всех. Тони позаботился об этом. Он обеспечил ее средствами, необходимыми для того, чтобы она могла делать все, что захочет. У нее был доступ к Николь — это был неполный доступ — но всё разрешится со временем. Когда Клэр вспомнила их краткие семейные объятия, ее сердце сжалось от боли.