Приговор (ЛП)

Он снова встал и прошел вдоль балкона. Клэр не знала, что сказать. Все, что он сказал, было правдой, но она знала, что Эмили сделала то, что сделала, с добрыми намерениями — Эмили боялась, что если Клэр сорвется, это будет иметь разрушительные последствия для Николь.

Как только он успокоился, Тони продолжил: — Чтобы получить досрочное освобождение, я согласился на консультацию. Я не хотел этого делать, но если это позволило мне выйти оттуда раньше, я подумал, какого черта. — Он снова сел. — Я беседовал с этим мозгоправом три раза в неделю. Все началось с того, что я отвечал на его вопросы. Со временем говорить стало легче. Когда я сказал ему, как я расстроен из-за Эмили и того, что она с тобой делает, он спросил меня, почему я расстроен? Я сказал, что это из-за того, что она делает. Он велел мне еще раз подумать и понять, почему я так расстроен. У меня было два дня, прежде чем я снова увиделся с ним. Все эти дни я не мог перестать думать о его вопросе. Это казалось очевидным, пока я не понял…

Разум Клэр попытался переварить услышанное, — Что? Что ты понял?

— Я был так зол на Эмили, потому что она делала с тобой то же самое, что и я. Я не просто ненавидел Эмили, я ненавидел себя! — Он опустился перед ней на колени и прижался лбом к ее коленям. — Я никому не позволю снова причинить тебе боль, в том числе и себе.

Пальцы Клэр запутались в его волосах: — Тони, ты же был в «Эвервуде» и слышал меня. Я простила Эмили, и много лет назад — я также простила тебя. Я не хочу быть свободной от тебя. Я прожила почти два года, веря, что убила тебя. Я думала, что именно поэтому никто не упоминал твоего имени. Все это время я мечтала о тебе и плакала по тебе. Теперь ты здесь. Я могу прикоснуться к тебе! Я хочу, чтобы моя семья снова была вместе.

Когда он не ответил, она пробормотала: — Кроме того, я все еще амбулаторный пациент. Если ты разведешься со мной, они никогда не позволят мне взять опеку над Николь. Если ты сделаешь это, ты не освободишь меня, ты оставишь меня.

Слезы снова свободно потекли.

Он встал и расправил плечи.

— Ты совершенно права.

Его сухой и деловой тон укрепил его позицию. Ничто из того, что она сказала или могла бы сказать, не заставит его передумать — он уже принял решение.

— Я не хочу, чтобы ты потеряла Николь. Начнем с раздельного проживания. Я снял квартиру рядом с офисом. Я буду жить там. У вас с Николь будет поместье и весь необходимый персонал. С няней, которая будет помогать, не должно быть никаких юридических проблем.

Целую вечность она молча сидела и смотрела на мужчину, о котором мечтала. Хотя их глаза встретились, между ними не было связи. Также, как и не было его водоворота эмоций. Там не было ни ярости, ни радости — даже печаль утихла. Она не могла прочитать его мыслей. Казалось, он смотрит на какой-то документ — машину или еще что-то несущественное.

Воспоминания о том, как она увидела его в первую ночь своего плена, нахлынули на нее с новой силой. Она вспомнила, как он стоял у камина в ее комнате. Его темные блестящие глаза испугали и парализовали ее. Внезапно она захотела этой эмоции — это было лучше, чем ничего, и ничто было именно тем, что она увидела.

Клэр встала и расправила плечи. Она по опыту знала, что этот разговор окончен. Она уже умоляла — она ​​не будет делать это снова. Ни словом не ответив на его последний комментарий, Клэр кивнула и прошла мимо него обратно в спальню. В ванной комнате она нашла салфетки и вытерла глаза. Со слезами было покончено. Посмотрев на свое отражение, она увидела простую уродливую одежду «Эвервуда», небольшое количество макияжа и волосы, собранные в хвост. Подавив эмоции, которые она не хотела показывать, она вернулась в спальню. Тони все еще стоял на балконе, когда осеннее небо за его спиной потемнело. Прежний свет померк. Она на мгновение задумалась, вернется ли он когда-нибудь.

Его нынешняя позиция напомнила ей его отказ от нее в тюрьме Айова-Сити. Она вспоминала, как умоляла его отвезти ее домой, умоляя сделать ее мир правильным. Она не могла вынести этого снова. Если он не хочет ее, то она должна двигаться дальше. Клэр закончила умолять — если и был кто-то, кто действительно сделает ее мир правильным — это была она сама.

Когда она произнесла его имя, он обернулся. Сохраняя нейтральный тон голоса, она сказала: — Я не могу появиться перед Николь в таком виде. Я собираюсь принять душ и привести себя в порядок. Я полагаю, что мои шкафы полны, как и у Николь?

— Да, так и есть.

— Где персонал? Я бы хотела что-нибудь перекусить.

— Я дал им выходной. Я съезжу в город и куплю что-нибудь. К тому времени, как я вернусь, ты должна быть готова.

Клэр кивнула. Не говоря больше ни слова, она повернулась и пошла прочь от своего будущего бывшего мужа.

Глава 50

— Птицы поют после бури. Почему же люди не могут также свободно радоваться солнечному свету, который им остался?

Роуз Кеннеди

Когда Тони вернулся с ужином для Клэр, она была уже готова. В «Эвервуде» у нее не было ничего, кроме базового набора косметики; однако, когда в её руки попало неограниченное количество самых лучших брендов, она вспомнила, как ею пользоваться. Она также нашла пару хорошо сидящих джинсов и свитер в отлично укомплектованном шкафу. Ее волосы были уложены, а лицо накрашено. Если Тони действительно имел в виду то, что он сказал о том, что все еще хочет ее, то Клэр хотела сделать его заявление о расставании как можно более сложным.

Когда он приехал, она была на кухне, сервируя два места в барной стойке. Она не слышала, как он вошел, но знала, что он там. Это было чувство — связь — предупреждающая ее о его присутствии. Подняв голову от столового серебра, она увидела его в дверях. Она не была уверена, как долго он там пробыл, но его глаза были такими же черными, как земля и безлунная ночь, за стеклянной стеной. Беспомощно она стояла перед ним. Время на мгновение остановилось, когда он пожирал ее взглядом. И дело было не только в ее внешности, когда он осматривал ее сверху донизу, но и в ее душе. С каждым тиканьем часов она ускользала все дальше и дальше. Он уже владел ею — он забрал её много лет назад. Она выжидала, чтобы увидеть, планирует ли он сохранить и дорожить ею или отбросить — как вчерашние новости.

Когда он ничего не сказал, она направилась к нему, притягиваемая невидимым притяжением. Ее тело жаждало его прикосновений. Судя по выражению его лица, это чувство было взаимным. Когда она была всего в нескольких дюймах от него, он сказал: — Я принес тебе салат. Я забыл спросить, что бы тебе хотелось.

Ее сердце упало. Его голос не соответствовал его взгляду. Подавленно, она ответила: — Салат будет в самый раз. — И отвернулась.

Клэр думала, что годы разлуки в «Эвервуде» были невыносимы. Но это было ничто по сравнению с болью от того, что он был перед ней, но все же — недосягаем.

По дороге к Эмили они спокойно — слишком спокойно — обсуждали их расставание. После некоторых дебатов они оба согласились временно держать это в тайне. Вандерсолы не поймут, а притворство, что всё хорошо поможет легче сгладить всё с Николь. Они планировали постепенно поставить её в известность после того, как она переедет в поместье. Руки Клэр начали дрожать, когда они подъехали к дому Вандерсолов. Удивительно, но Тони протянул руку и накрыл ее ладонь своей. Это было первое прикосновение с момента разговора на балконе. Его тон был добрым и успокаивающим:

— Все будет хорошо.

Клэр не двигалась и не пыталась ответить взаимностью; вместо этого она наслаждалась ощущением его теплого прикосновения и честно ответила: — Мне страшно, а что, если она не захочет нас?

— Захочет.

Повернувшись к нему, она спросила: — Я даже не спросила, ты ее видел?

Он покачал головой.

— Нет, фотографии — это всё. Меня только вчера выпустили, и ее никогда не приводили ко мне. Наверное, так даже лучше — маленькая девочка не должна навещать своего отца в федеральной тюрьме.