Триумф поражения

Воспоминания о поцелуе заставляют меня покраснеть.

- Не то вспоминаешь! – проницательно говорит Райская. – Выдержишь ли ты его ревность? Не доведет ли она вас обоих до беды? И развод – меньшее из возможных бед.

Память услужливо выкладывает передо мной пасьянсом яркие картинки.

- Мне все предельно ясно! - чеканит слова Холодильник, включая режим заморозки. - Мужчины не выживут возле вас в радиусе ближе полукилометра. Это безжизненный ядовитый круг, в котором отравляется всё живое.

- Неправда! - обида захлестывает меня горячей волной. - Просто мне это не надо. Когда я встречу того, кого выберу, я всё буду решать сама.

- Вы не проживете рядом с нормальным мужчиной больше суток! - выносит вердикт Холодильник, направляясь к лифту. - И ему не выжить, если он не обвешается чесноком и не запасется осиновым колом и серебряной пулей.

Глухое, рвущееся наружу бешенство заставляет меня выкрикнуть вслед противному мужчине очевидную глупость:

- Василий второй год живет со мной и не жалуется!

Нервно хихикаю, хваля себя за находчивость.

Холодильник расставляет ноги и зажимает меня между ним, теперь одной рукой прижав к моему телу обе моих руки, а другой продолжая насильно умывать меня, с остервенением натирая мои губы.

- Что вы делаете?! - кричу я, захлебываясь водой, которую щедро зачерпывает большой и широкой ладонью Холодильник.

- Мою грязный рот! - рычит Хозяин. - Где у вас мыло?!

- Вы психопат! Маньяк! У вас настоящее расстройство личности! Кем вы себя вообразили? - паникую я, реально пугаясь такой бешеной реакции сильного мужчины. Утопит к чертовой матери - и поминай, как звали... - Я вся вымокла! Прекратите!

Холодильник резко останавливается и разворачивает меня к себе. И блузка, и сарафан мокрые на груди. Думаю, от дорогого тонального крема не осталось и следа, как и от помады.

- Вам не понравился цвет моей помады? - фыркаю я, безуспешно пытаясь вырваться из его рук.

- На вас уже не было никакой помады! - сжимает мои плечи Холодильник. - Ее уже... слизал Гена!

- Слизал?! - я захлебываюсь от такой наглости. - Пошляк!

Схватив меня за косу и крепко взяв ее в кулак, Холодильник притягивает мое лицо к своему.

- Я вообразил, что всё это только моё! И немного... расстроился.

Кожа подбородка и губы горят от процедуры жесткого умывания и начинают гореть еще сильнее, когда Холодильник начинает целовать и мои губы, и моё лицо.

Мое лицо снова горит, как в лихорадке, но, боюсь, не от злости… Прости, Ольга Райская!

- Кем вы меня считаете?! - поражаюсь я неприкрытой наглости и хамству. - И даже если этот так... То вас это не касается! Я целуюсь, с кем хочу! Если я решу, что это пол-офиса, значит, это будет пол-офиса!

- Не будет! - меня прижимают еще сильнее, до боли в ребрах. - Это был ваш последний бенефис, госпожа Симонова-Райская. Больше вы ни с кем целоваться не будете.

Левая рука держит меня за талию. Правой рукой он берет меня за подбородок и поднимает мое лицо к своему.

- Что значит ни с кем? - искренне спрашиваю я, отчетливо поняв, что он не здоров.

- Ни с кем, кроме меня, - говорят его губы, но меня не целуют.

Точно! Он больной! Он не может меня поцеловать, потому что меня только что целовал Генка.

Странно… Почему сейчас я не считаю это нападением, как думала раньше?

- Ревность – это страшно, Нина! – голос прабабушки доносится откуда-то издалека. – Подумай хорошо, пока не поздно! Я так хочу, чтобы ты была счастлива, как твоя мать. Ей пока единственной повезло. Но фамилию Райская она себе не оставила…

- Мягкий? - возмущаюсь я. - Вы?

- Но мы же говорим обо мне, - напоминает Холодильник, сократив расстояние между нами. - Вы не замерзли? Не хотите согреться?

- П-почему я должна замерзнуть? - заикаюсь я.

- На вас почти ничего не надето! - идет в наступление Алесандр Юрьевич, интонация которого из бархатной превращается в стальную.

- Это платье Чикаго! - задыхаюсь я от возмущения. - Я на праздник пришла! Я не на работе!

- Это не платье! - скалится Холодильник. - Это кусочек прозрачной тряпочки, не оставляющий простора воображению!

- Просто у вас скудное воображение! - огрызаюсь я.

- Неужели?! - меня рывком прижимают к себе. - Не нужно быть обладателем богатого, чтобы заметить это... (он гладит меня по шее), это... (ладони опускаются на шею), это (обводят грудь, не прикасаясь), это... (крепко ложатся на талию).

- Это... - я еле сдерживаюсь, чтобы не рвануться из его рук и не спровоцировать на большее. - Это у меня в наличии в любой одежде.