Страница 7 из 37
–Опять… вот знаете, Людмила Витальевна, не знай я вас и вашего юмора специфичного, страшно бы обиделся на сравнение с блохастым котенком, но я не из обидчивых. А вот насчет нулевого урока, то тут заминочка. От того места, где я сейчас нахожусь, до школы на истребителе за час не долетишь. Я же простой школьник, у меня и на автобус денег нет, так что не успею. Может, ко второму… – Лев говорил так, будто капитан судна рассказывал о специфике профессии маленькой девочке.
–Ну ты и безответственный болван, Петербургский. Что тебя ждет без образования? На что надеешься? Ты же вроде уехать хотел после школы. Куда же ты подашься? Ты ничем не увлекаешься, не знаешь ничего. Ты мальчик не глупый, да только определиться бы пора, чего ты от жизни этой хочешь. Хотя, не мне тебе мозги вправлять.
–А кому, если не вам?
–Некому, судя по всему. На ум, конечно, социальные работники приходят…
–Ну, Людмила Витальевна, вы опять за свое? – голос Льва звучал издевательски восторженно.
–Все! Не трать мои время и деньги на счету, Петербургский. Приходи в школу как можно быстрее. Все. До свидания, – этими словами завершился разговор между Львом и его классной руководительницей.
Глава
4
Слова Людмилы Витальевны не особо тронули Льва. Сколько раз ему грозили отчислением – не сосчитать. Однако, он все еще числился учеником в школе, так что, и в этот обыкновенный раз он не паниковал. Подойдя неторопливо к стулу с чистой одеждой, также неторопливо надев ее, а после в том же медленном темпе Лев вышел за периметр стройки, где утренняя морозящая свежесть коснулась его щек.
На самом деле, расстояние от стройки до школы составляло всего семь километров. Оно преодолевалось за двадцать или тридцать минут на автобусе, именно за то время, чтобы успеть к нулевому уроку. Но план Льва разнился с «правильным», подразумевавшим беспрекословное исполнение воли Людмилы Витальевны.
Лев сам по себе был не очень торопливым человеком, а с утра тем более. Для начала, он решил, что нужно как следует подкрепиться. Ведь завтрак, как известно, наиважнейший прием пищи, определяющий качество дня. Великие люди не пропускают завтрак. А вот что закидывать в рот – дело посредственное. В один день – сырники с кофе, в другой – булка с бананом, в третий, сегодняшний, аппетитная шаверма, поданная с пылу, с жару. Привычку запихивать в себя жирную булку с курицей с утра пораньше Лев скверной не считал. Процесс поедания вызывал в нем всплеск счастья. Вроде бы такой ничтожный повод, а человек радовался.
Но отступим от съестной темы, пока ваши слюни не забрызгали одежду. Не торопясь, безмятежно насладившись трапезой, Лев обозначил следующую точку своего утреннего путешествия – бани Савелия.
«Купальни Афродиты» – такое название носили несколько небольших комнат, представлявших собой парильные, комнату отдыха с потрепанными кожаными диванчиками и большим плазменным телевизором не под стать уровню заведения. Место же, несмотря на свой неидеальный вид, пользовалось большим спросом. Причиной тому служил второй этаж с баней. Два десятка прелестных девочек трудились там по вечерам, а по утрам отдыхали, переодевались в городское и шли по своим делам, чтобы после вернуться вновь и заработать. Не подумайте, право, ничего непозволительно вульгарного. Девочки были трудоустроены как официантки. Они парили по общему просторному залу с подносами, хихикали, когда хотели, и томно закатывали глаза, если слышали пошлость в свой адрес. Одеты они были под стиль девятнадцатого века: в длинные платья в пол, корсеты и чулки; волосы разделял прямой пробор с завитыми локонами на висках. На лицах было минимум косметики, а если она все же присутствовала, то в виде чуть подкрашенных губ и подведенных глаз. О да, Савелий был эстетом.
В банях ночь поменялась местами с днем. Поэтому, с утра, когда пришел Лев, парилки отдыхали. Он закинул собранные за неделю вещи в стиралку, а пока пошел пользоваться общественными услугами: поплюхался в бассейне, причесался перед резным зеркалом в полный его рост, погримасничал. Взбодрился, в общем, перед обвинительным судом. Колоссальных усилий ему стоило отлепиться от мраморной ванной с пузырьками, чтобы отправиться на гильотину по доброй воле.
***
Школа находилась рядом с скромным малолюдным парком. Со стороны она выглядела довольно безобидно и спокойно. Внутри же обстановка стояла, мягко выражаясь, иная. Крики, визг, вопли, несшиеся со всех сторон, всегда раздражали Льва; обилие потных подмышек обычно начинало бесить его ко второй перемене, а слишком длинные перемены, убивавшие по часу в день, выводили его из себя своей бесполезностью.
Войдя внутрь здания, Лев громко поздоровался со стариком-охранником, спавшим в кресле в своей будке. Но тот, судя по всему, не услышал его. Шел урок, поэтому на первом этаже было тихо. Сняв куртку и повесив ее в раздевалке, Лев, сохраняя удивительное спокойствие, под стать себе, не торопясь, величественно, направился к кабинету директрисы.
Постучав, Лев легонько тронул дверь указательным пальцем, а та с удовольствием, мягко и без скрипа, отворилась. За столом сидела в гордом одиночестве завуч этой школы – Зинаида Аркадьевна.
–Утро доброе, – поздоровался Лев.
–С ума сойти! Кого к нам принесло! Ты сюда зачем пришел? По делу или просто по пути заскочил? – язвительно отвечала тетя лет тридцати в очках, снятых со столетней старушки.
–Я никогда просто так ничего не делаю. По поводу моего наивероятнейшего отчисления потолковать я пришел.
–Самого наивероятнейшего. Ты присаживайся, сейчас урок кончится, на котором тебя опять не было, кстати, все учителя тут соберутся.
–Чай пить будем? Я могу за печеньем сбегать… – подмигнул Лев.
Хамские разговорчики давно уже перестали шокировать чувствительных учителей; их просто не выделяли среди обыкновенной болтовни самого безобразного ученика. Зинаида Аркадьевна продолжала бессмысленное вбивание бессмысленных данных в свой подвисающий компьютер, а Лев ожидал часа суда, обдумывая все его возможные ответвления и исходы.
Через десять минут прозвенел звонок, а еще через пятнадцать и без того тесную комнатушку, в которой без открытого окна было вдвоем тяжело дышать, наполнил десяток учителей разных мастей. Их объединяли только две вещи: юбка-карандаш и сердце, наполненное неприязнью к одному и тому же человеку. Среди послушных тушканчиков выделялась классная руководительница Льва – Людмила Витальевна. Ей было не больше тридцати пяти лет. Единственная, изменившая строгой юбке с стильным брючным костюмом. Женщины постарше ненавидели ее за то, как легко на ней сидела белая рубашка, за ребяческую обувку – адидасы с высокой подошвой. Улыбаясь в тридцать три белых зуба, своих, а не вставных, она приковывала внимание класса, поэтому, среди ее учеников, отстающих не было; никто не хотел огорчать смешную, молодую, многое понимающую информатичку, Людмилу Витальевну.
–Итак, все в сборе? Можем начинать, – произнесла директриса, вбежав с турбо ускорением в кабинет.
–Мне на стульчик встать? – спросил Лев с язвительной улыбкой.
–Не надо на стульчик, тебя и так прекрасно видно, – ответила ему учительница химии, которую не уважали коллеги, а дети пропускали ее уроки на постоянной основе.
Лев покривился, шмыкнул, принял, в общем, защитную стойку.
–Ну, времени у нас немного, так что приступим. Лев, когда ты в последний раз был на уроках? – начала заседание директриса под торжествующими взорами своих коллег.
–В данный момент мог бы, но вы же отнимаете это бесценное время.
Людмила Витальевна ткнула его локтем в живот и кинула злобный взгляд, намекая тем самым, чтобы он помолчал.
–Язык придержи. Многие не по своей воле сюда ходят, но ключевое слово – ходят. Я тебе напомню. Последний раз ты был на уроках пять недель назад. Ты же понимаешь, что у тебя практически нет оценок, а те несколько цифр, что стоят в журнале – сплошные двойки. Ты же просто на просто не сдашь выпускные экзамены. Ты вообще, о чем думаешь? Тебе абсолютно точно не хватит времени на то, чтобы освоить школьную программу за десятый класс, – толкала речь директриса, – вот что ты стоишь лыбишься? Ты хоть речь русскую понимаешь? Вот не веди себя, как обезьяна! Вокруг тебя столько умных людей собралось, а ты тут стоишь и жуткие гримасы корчишь!