Икс (ЛП)

Она повернулась и пошла по дорожке, со всем достоинством, которое могла изобразить.

Мы с Маккласки обменялись взглядом, который подтверждал, что мы разделяем одно и то же мнение. Шеллленбергеры смошенничали, не ожидали, что их когда-нибудь поймают, и рассчитывали на это.

37

Для разнообразия я не поехала в офис и отправилась в “Роскошную недвижимость Монтебеллло”. Я не могла удержаться, чтобы не размышлять о последствиях разоблачения Шелленбергеров. Генри никогда не возместит свой ущерб, который, в долларах, возможно даже не достиг предела, отличающего мелкое воровство от крупного. Генри сделает фотографии, Маккласки уберет соединение, и это будет все. По-моему, обнаружение нелегального подсоединения было благом. Липкие булочки и милые разговорчики через ограду пришли к концу, и больше не будет поездок по магазингам для Эдны.

Мне даже не придется спорить с Генри по поводу моего плохого отношения к этой парочке. Единственная оговорка произрастала из моего подозрения, что это еще не конец.

Мошенники, даже старые, удивительно упорны, и так просто их не победить.

Подъехав к агенству недвижимости, я поставила машину на маленькой стоянке и вошла.

Звякнул колокольчик на двери.

За стойкой Ким подпиливала ноготь. Она с ожиданием подняла голову, и ее выражение стало только чуточку кислым при виде меня. Она казалась настороженной — не совсем враждебной, но точно не наглой и высокомерной, какой была в нашу первую встречу.

Поскольку я была тепло принята первым человеком в компании, она, возможно, не решалась обращаться со мной с такой же снисходительностью.

Я подошла к стойке.

— Привет, Ким! Помните меня?

— Да.

Я могла слышать слова “к сожалению”, которых она не произнесла.

— Хорошо. Мне нужно встретиться с Тедди, и я буду признательна, если вы ей позвоните и договоритесь об этом.

Я думала, что она может притвориться дурочкой и сделать вид, что не понимает, о ком я говорю, но она выбрала другую стратегию.

— Почему вы решили, что Тедди захочет с вами разговаривать?

Я приложила указательный палец к щеке и наклонила голову, что, как я надеялась, было обаятельной манерой.

— Ну, давайте посмотрим. Хмм. Возможно, потому, что у меня вчера был хороший долгий разговор с ее бывшим мужем.

Я подняла тот же палец.

— Или. Возможно потому, что я была в баре вчера вечером с Кристианом Саттерфилдом, и он много чего порассказал. Еще имеет значение тот факт, что я сердита, и для нее будет лучше смягчить меня, пока есть возможность.

Ким опустила глаза, и ее щеки порозовели под слоем недавно наложенного загара.

Действительно, ей лучше использовать более светлый оттенок.

— Я не уверена, где она сегодня утром.

— Возможно, в вашем доме, если она живет у вас. Почему бы вам не позвонить домой?

Я видела, что отправила ее в агонию нерешительности. Она не хотела звонить у меня на глазах, потому что знала, что я запомню ее домашний номер, просто глядя, как она его набирает. Я ее подтолкнула.

— Вы можете воспользоваться телефоном в одном из пустых офисов. Я буду рада подождать.

Ким подумала пару секунд, а потом встала со стула. На ней были туфли на босу ногу на очень высоких каблуках, и такая короткая юбка, что были видны трусики.

— Из-под пятницы — суббота, — сказала я.

Она одернула юбку и вышла.

Как только она удалилась, я схватила ее блокнот и перелистывала страницы, пока не нашла записи о рейсах самолетов и времени отправления, которые она делала во время моего первого визита. Тогда я не знала, что она участвует в драме, так что мне повезло, что я обращаю внимание на такие вещи. Я вырвала лист, сложила и убрала в сумку, потом вернула страницы в прежнее положение.

Вернулась Ким и села на место. В глаза она мне не смотрела.

— Она сказала, вам нужно прийти к пяти, на коктейли.

Она нацарапала адрес на краешке блокнотного листа и оторвала клочок.

— Мне принести что-нибудь? — прощебетала я.

Ким проигнорировала мое предложение. Я не была серьезной, но крекеры с сырным соусом должны быть слишком дешевой закуской, даже при их стесненных обстоятельствах.

Я вышла из агенства и подошла к машине. Когда я села за руль, до меня вдруг дошла фраза, которую произнесла сегодня Эдна. Это было, когда она так яростно защищала себя перед Генри. В тот момент я была поглощена стычкой и не обратила внимания на смысл.

Мне вдруг пришло в голову задать вопрос: почему она сказала: “Я не знаю вашего мистера Адельсона, но водоразборный кран должен быть его работой, потому что она точно не наша”?

Как она могла не знать Дэйла Адельсона, когда они с Джозефом купили у него дом два с половиной месяца назад? Могли они совершить покупку на расстоянии, посылая документы туда-сюда, без личного общения? У меня нет недвижимости, так что я не знаю, как делаются такие вещи, но, наверное, имя должно отложиться в памяти.

Я посмотрела на часы. Было начало десятого, и окружные офисы должны быть открыты.

Я вернулась к офису, оставила машину и прошла пешком пять кварталов до здания суда.

Поднялась по лестнице в офис окружных служащих, села за маленький компьютер в приемной и напечатала адрес Шелленбергеров. Я не считала себя компьютерно-грамотной, но это была простая машина, с ограниченным количеством функций, больше напоминающая пишущую машинку с тихой клавиатурой и без каретки.

По адресу я смогла узнать номер участка, который, в свою очередь, предоставил мне фамилию владельцев: Дэйл и Триш Адельсон. Эдна создала у Генри представление, что они купили дом, но я не знала, заявила ли она об этом прямо. Шелленбергеры, видимо, снимали дом, что все объясняло. Потом мне стало интересно, обжулили ли они Генри на весь счет за воду, или только на ту часть, что они использовали для полива. Я решила, что ответ его заинтересует, раз он подсчитывал свои потери.

У водного департамента Санта Терезы были офисы в здании городского муниципалитета, в нескольких кварталах. Было 9.30, и я застала их в отстутствие посетителей. Оба клерка разговаривали по телефону, но один обнаружил мое присутствие.

Там было четыре или пять столов, с обычными кучами бумаг, серые металлические шкафчики для файлов, флуоресцентные лампы над головой и несколько личных вещей на столах, но основная атмосфера была деловой и эффективной.

Я подождала совсем немного, когда ко мне подошла миссис Фремонт, ассистент администратора. Это была высокая, ширококостная женщина семидесяти с лишним лет, с узлом похожих на проволоку седых кудряшек и выразительными бровями, которые она нарисовала карандашом на два сантиметра выше, чем можно было ожидать. На ней были тяжелые серебряные серьги и узкие очки в черной оправе, которые низко сидели на носу.

Я поставила локти на стойку и сказала:

— Я надеюсь, что вы мне поможете. Со мной рядом живет пожилая пара, Джозеф и Эдна Шелленбергеры. Миссис Шелленбергер беспокоится, что их счет за воду такой большой.

Ее муж — инвалид, и никто из них не водит машину, так что я обещала узнать, что смогу.

Они переехали сюда из Пердидо в январе, и она была в шоке, как здесь все дорого.

— Не знаю, почему. Цена на воду должна быть такой же.

— Я так и сказала. Может быть, у них утечка из трубы. Большинству из этих металлических труб семьдесят лет. Если у вас протекает труба, это место сложно и дорого найти и еще дороже — заменить. Если водопроводная или канализационная труба лопнет на участке домовладельца, это его ответственность — привести ее в порядок.

Я подумала, что проделала успешную работу, изложив точку зрения сантехника, и она, должно быть, думала так же.

— О, мне ли этого не знать. Для некоторых это шок. Дайте мне фамилию и адрес, и я посмотрю, что у нас есть.

Я дала ей информацию и наблюдала, как она записала ее на листке бумаги и взяла его с собой к ряду шкафов у дальней стены. Она нашла нужный ящик и перебирала документы, пока не добралась до искомого. Тот факт, что существовала папка на имя Шелленбергеров, убедил меня, что у них есть собственный счет на воду, что должно быть хорошей новостью для Генри. Она извлекла тонкую папку и вернулась к стойке. Открыла ее и перебрала несколько листков. Очки на кончике носа придавали ей авторитетный вид.