Страница 61 из 88
– Слова истинного гедониста. Я собираюсь жениться по расчету.
Смех Дилана эхом отозвался в круглом куполе зала.
– Боже, Тремор, хотел бы я походить на тебя. У тебя всё подчинено порядку и логике и происходит только так, как ты того пожелаешь. Полагаю, ты уже уведомил Господа Бога, что тебе требуется по крайней мере три сына, дабы быть уверенным, что род Треморов не прервётся?
Энтони не впервой было сталкиваться с язвительной натурой Дилана, и потому слова старинного приятеля не вывели его из себя.
– Рад снова видеть тебя, мой друг.
– И я тебя тоже, признаюсь. Когда ты в городе, нам с тобой всегда удаётся отлично развлечься. Чем займёмся на этот раз? Можно отправиться в Севен-Дайлз и покурить опиум. Я побывал там пару дней назад. Просто превосходно! Полученного вдохновения мне должно хватить на пять новых концертов.
Энтони и прежде догадывался, что Дилан курит опиум в Севен-Дайлз. В этом районе Лондона можно было испытать то ощущение опасности, которого так жаждал друг. Его всегда манили подобные места.
– Или можно прогуляться по борделям, ведь с прошлой нашей встречи, Тремор, тебе не хватило безрассудства, чтобы влюбиться в актрису или сбежать с дочерью трубочиста. К тому же ты собираешься жениться на женщине столь же сексуальной, как и это создание, – он махнул рукой в сторону мраморной статуи позади себя. – Ну так что, отправимся по шлюхам?
На мгновение Энтони чуть не поддался соблазну. Может быть, именно интерлюдия с лондонской куртизанкой поможет ему избавиться от того яростного чувственного голода, что бушевал в теле. В конце концов, если ему просто нужна женщина, то проститутка решит его проблему менее чем за полчаса.
– Заманчивая идея, Мур, – признался Энтони другу, – но я не могу. У меня есть обязательства.
– Не будь таким занудой. Я пытаюсь работать над новой оперой, и у меня по меньшей неделю не было женщины.
Рука Энтони коснулась края фрески, лежащей на столе, и он наклонился, чтобы поближе рассмотреть вазу с фруктами. Закрыл глаза и уловил легкий аромат гардении. Но ведь это всего лишь игра его воображения, не правда ли?
– Так долго? – спросил он, выпрямляясь.
– Какие ещё обязательства у тебя могут быть? Монфорт с семьей сейчас, кажется, в своей резиденции в Хертфордшире, не в Лондоне. – Раздумывая, Дилан помолчал, затем улыбнулся: – Ах да! Прелестная Маргерит, полагаю?
Слова Дилана стали своего рода потрясением для Энтони, ведь он вдруг понял, что вот уже восемь месяцев не навещал любовницу. Боже, он даже не вспоминал о ней!
– Это не встреча с Маргерит, – ответил он, думая, что стоило бы посетить её – может, это приведёт в порядок его расстроенные мысли. Однако не сегодня. – Я ужинаю с членами Общества антиквариев. Надо обсудить музейные дела. Не желаешь присоединиться? Уверен, они никогда не встречали такого, как ты. Я позволю тебе остаться на ужин, если пообещаешь не читать похабных стишков за столом и не делать ничего столь же вызывающего.
Дилан содрогнулся.
– Пить портвейн с кучкой скучных престарелых археологов и пытаться вести себя прилично? Увольте. Уж лучше пусть меня высекут на городской площади или напоят разбавленным лимонадом под хихиканье дебютанток в Олмаке.
– Не напоят. Тебе запрещено бывать в Олмаке. Леди Амелия, два года назад. Помнишь?
– Ах да, леди Амелия. Я и забыл об этом.
Отказ Мура жениться на леди Амелии после того, как он поцеловал её во время вальса на глазах у сотни гостей, вынудил леди Джерси и других патронесс Олмака изгнать его на веки вечные из сего благопристойного заведения. Впрочем, Дилан не особо и горевал от этого.
– И только то, что леди Амелия сразу же дала тебе пощечину, спасло её репутацию, – заметил Энтони. – Иначе этот поцелуй разрушил бы ей жизнь.
– Я велел ей ударить меня. Не оставалось ничего другого. Все уставились на нас.
Бросив рассматривать статую, Дилан направился к двери. По краю его плаща, касаясь каблуков, мелькало золото шелковой подкладки.
– Если ты отказываешься волочиться за юбками, придётся самому о себе позаботиться. Думаю, сегодняшним вечером мне следует отправиться в театр. Абигайль Уильямс играет в «Соперниках». Я выпрыгну из своей ложи и унесу её прочь со сцены.
– Право, Мур, – окликнул друга Энтони, – тебе не кажется, что ты несколько увлёкся, разыгрывая безумного художника?
– Полагаешь, это игра? – застыв на пороге и глядя на Тремора со странной улыбкой, спросил Дилан. – А я вот не всегда уверен. Навести меня, Тремор, когда пожелаешь развлечься.
Энтони проводил друга взглядом и покачал головой. Дилан был талантливым, выдающимся человеком, но, казалось, с каждым месяцем он становился всё сумасброднее. Он сильно изменился с того падения в Гайд-парке три года назад.
Но довольно. Энтони выкинул мысли о Дилане из головы и вновь посмотрел на фреску. Провёл пальцем по извилистой линии, пересекающей выцветший виноград. Тонкая, не толще человеческого волоса, трещинка была тщательно и умело отреставрирована.
Он не допустит, чтобы желание владеть чем-либо стало столь сильным и всепоглощающим, что потеря желаемого сведёт его с ума. Никогда.
Энтони отдёрнул руку. Когда он покинет Лондон, то поедет в Хертфордшир и нанесёт визит леди Саре. Пора сделать ей официальное предложение.
***
– Нет, нет, – рассмеялась Элизабет, обнимая Дафну за плечи и разворачивая. – Ты движешься в неправильную сторону.
– И правда, – смеясь, согласилась Дафна. – Ох, мне никогда не освоить эту кадриль, – призналась она и вновь начала танцевать, сосредоточившись на фигурах, которым учил её Энтони. Только сейчас вместо маленькой музыкальной шкатулки им аккомпанировали три скрипача, расположившиеся в углу, а её партнером по танцу была Элизабет. Да и воображаемые прежде пары обрели плоть: двадцать две девушки двигались по зале, пытаясь выучить контрданс.