Страница 45 из 88
– Необязательно, – Дафна достала из корзинки бутылку сидра и бокал. Сняв металлическую крышку, она вытащила пробку. – Если бы мы были на пикнике в Палестине, – наливая сидр в бокал, добавила она, – вина бы не было.
– И сидра тоже.
– Верно. – Она протянула ему полупустую бутылку.
Энтони, не отрываясь, смотрел на бутылку в её руке, но даже не пошевелился, чтобы взять её.
– Как жаль, что мы не там, – сказал он вдруг ни с того, ни с сего.
– Правда? Почему?
– Мне бы хотелось увидеть эту страну. Как и все другие места, где вы побывали, – Египет, Сирию, Марокко... – Простое перечисление этих названий пробудило в нём что-то, какую-то тоску, которая часто охватывала его, но которой Энтони никогда не позволял себе поддаваться. Неожиданно для себя самого у него вырвалось: – Господи, как же я вам завидую!
Дафна изумлённо уставилась на него. Казалось, она была так же, как и Энтони, поражена его признанием.
– Вы мне завидуете?
– Да, – Тремор сел прямо и взял бутылку. – Вы путешествовали верхом на верблюдах, жили в палатках на руинах римских городов, участвовали в раскопках по всему средиземноморскому побережью. Вели жизнь, полную романтики и приключений. И вам сложно поверить, что я могу завидовать всему этому?
– На самом деле, да, – сказала Дафна с лёгким смешком и обвела рукой окружавший их живописный пейзаж. – Вы герцог. У вас есть всё.
– Да, со стороны выглядит именно так, – отпив сидра, Энтони поставил бутылку на подстриженную траву. Вновь откинувшись назад, он принялся разглядывать возвышавшийся позади Дафны памятник праздности. – Но у вас есть то, чего я лишён. То, о чём я мечтаю больше всего на свете, ведь это единственное, чего у меня никогда не будет.
– Что же это?
– Свобода.
Пододвинув к себе буханку хлеба и потянувшись к корзинке за ножом, Дафна покачала головой. Она не понимала.
– У вас есть деньги и власть. Обладая ими, человек может делать что угодно.
– Может, и складывается такое впечатление, но это неправда. У меня могут быть средства, позволяющие делать всё, что я захочу, но нет возможности.
– Я не понимаю.
Энтони встретился с ней взглядом.
– Когда мне было двенадцать, умер мой отец. Я стал герцогом Тремором. Моим опекуном был дядя, и вплоть до моего шестнадцатилетия формально выполнял обязанности герцога он. Но с самого дня смерти отца я упрочивал свою власть. Именно я принимал решения, именно я говорил дяде, как следует поступить. Не наоборот.
– В двенадцать лет? Но вы же были ребёнком.
– Я всегда знал, что герцогский титул перейдёт ко мне и что однажды от меня потребуют занять это место. Уже в двенадцать я был достаточно взрослым и понимал, что такое власть и положение и что они несут с собой. Вероятно, я мог бы пойти легкой дорогой и делать все те вещи, которые приносят удовольствие, – путешествовать, например. Но я знал, что забота о семейных владениях – смысл моей жизни, и чувствовал, что они заслуживают полного моего внимания. Моё большое путешествие так и не состоялось. Я вообще ни разу не покидал Англии. – Энтони криво улыбнулся. – Поэтому мне приходится путешествовать мысленно, с помощью книг. Ведь я никогда не увижу Рим, да и любой другой волшебный уголок мира.
– Но почему вы не хотите поехать сейчас? – нарезая хлеб, спросила Дафна. – Вы можете себе позволить отправиться куда угодно – куда только захотите! Несколько месяцев отсутствия определённо не столь страшны.
– Мне никак не удаётся найти времени. Герцогский титул несёт с собой невозможное количество забот, мисс Уэйд. Дела и обязанности нескончаемы и занимают все мои дни.
– И вы говорите, что я слишком серьёзна и разумна!
Кивком Энтони подтвердил её правоту.
– Возможно, мои слова предназначались не только вам, но и самому себе. Ведь раскопки в Тремор-холле – единственное удовольствие, которое я себе позволяю.
Дафна перестала резать хлеб.
– Теперь я понимаю, почему они так для вас важны, – тихо сказала она. – Раскопки – ваше большое путешествие.
– Верно.
Дафна отложила нарезанный хлеб, убрала оставшуюся половину буханки в корзинку и достала оттуда треугольник сыра.
– Каково это – быть герцогом? Расскажите, – начиная резать чеддер, попросила она.
– Это не романтическое приключение, – начал Энтони. – Иногда кажется, будто ты в тюрьме. А иногда – будто в раю. По большей же части это утомительное, ничем не примечательное, смертельно скучное занятие. Есть, конечно, и плюсы, которые скрашивают – богатство, власть, положение.
– И влияние. Только подумать, сколько всего хорошего вы можете сделать, используя своё состояние! Если бы вы знали, какую нищету я видела…
– Она была бы мне отвратительна, я бы злился, ибо бедность людей и безнадёжность их положения всегда злят меня. Однако не в моей власти действительно что-то поделать с этим. Даже если я потрачу на благотворительность всё своё состояние, мир будет всё так же полон бедняков. Как ни грустно это признавать.
– Да, – согласилась Дафна. – Полагаю, вы правы.
– Я делаю, что в моих силах. Благотворительные проекты – одна из основных моих забот. Политика, разумеется, тоже. И арендаторы. Ну и, конечно, постоянное внимание к моей персоне и ни на минуту не прекращающаяся борьба за то, чтобы моя жизнь не была у всех на устах.
– Сегодня утром в деревне я встретила супругу сэра Эдварда и его дочерей, и они говорили о вас с миссис Беннингтон. По их словам, вы очень закрытый человек.