Страница 28 из 88
О чём она только думает, находиться на улице в такую погоду? Август выдался довольно тёплым, но с сентябрём пришла осень, и на улице заметно похолодало. Если мисс Уэйд пробудет под дождём хоть ещё немного, то наверняка простудится.
Энтони отвернулся от окна и вышел из кабинета. Несколько минут спустя он, надев непромокаемый плащ и раскрыв над собой зонт – как и пристало всякому разумному человеку в ненастье – размашисто зашагал через газон к Дафне.
Она по-прежнему стояла между двумя вазонами с цветами перед фонтаном. Без очков. С закрытыми глазами. Откинув голову назад. В совершенной неподвижности, лишь руки раскинуты в стороны. Словно очарованная ощущением капель на лице.
– Что вы здесь делаете, мисс Уэйд?
Заслышав голос, она открыла глаза, выпрямилась и посмотрела на герцога:
– Доброе утро. Вы пришли составить мне компанию?
– О, Боже, нет. Я пришёл за вами.
Подойдя к девушке и накрыв её зонтом, Энтони с изумлением увидел улыбку на её лице. Чему можно радоваться, промокнув насквозь в прохладный осенний день?
– Что-то не так? – спросила мисс Уэйд.
Пришлось указать на очевидное.
– Вы стоите под дождём.
– Да, я знаю, – согласилась она, и, к изумлению Энтони, рассмеялась. – Разве это не чудесно?
– Думаю, вы сошли с ума, мисс Уэйд. Это единственное объяснение вашему неразумному поведению в последнее время, – Энтони взял её за локоть, намереваясь проводить в дом.
– Нет, нет, – отпрянула Дафна. – Уверяю вас, я в своём уме. Просто хочу побыть здесь ещё немного.
– Вы шутите.
Мисс Уэйд покачала головой и шагнула назад из-под защиты его зонта.
– Я совершенно серьёзна, – сказала она. Дождь ручьями струился по её телу, одежда промокла насквозь, а влажные пряди волос, выбившиеся из пучка, липли к щекам. – Я люблю дождь. А вы разве нет?
– Я – нет. Да и вы не любите. Разве не вы только вчера проклинали английскую грязь?
Дафна засмеялась.
– Ну да. Я ненавижу грязь, поскольку она усложняет мою работу. Но дождь я люблю. Вижу, для вас мои слова не имеют большого смысла.
– Вы правы. Если вы не вернётесь, то подхватите простуду.
Энтони шагнул вперёд, снова пытаясь накрыть Дафну зонтом и проводить в дом, но она, похоже, была решительно настроена остаться под ливнем. Помотав головой, она попятилась.
– Нет, правда. Благодарю за заботу, но я не хочу уходить. Не сейчас.
Он продолжал хмуриться. Улыбка Дафны померкла, и она перестала избегать защиты зонта.
– Вы не понимаете, – начала объяснять она. – Большую часть жизни я провела в пустынях, отдыхом от которых были несколько коротких – таких коротких! – месяцев, когда мы уезжали в Рим или Неаполь. Знаете ли вы, каково это – девять месяцев в году жить в нескончаемой жаре и засухе?
Энтони переложил зонт в левую руку.
– Нет, – ответил он. – Я никогда не бывал в пустыне.
– Летом воздух так раскаляется, что на горизонте дрожит и струится марево. Тяжело дышать. От зноя кажется, что кожа натянута туго-туго, до боли. – Мисс Уэйд закрыла глаза и провела кончиками пальцев по мокрым щекам, будто вспоминая палящее солнце пустыни. – Только и чувствуешь, как собственный пот превращает пыль на лице в кусочки грязи. Во рту сухо, приходится снова и снова облизывать губы, но бестолку. Они трескаются и покрываются коркой.
Энтони перевёл взгляд на рот мисс Уэйд и увидел, что кончики девичьих пальцев скользят по влажным разомкнутым губам. Может быть, когда-то в пустыне они трескались, но сейчас казались невозможно мягкими.
Страсть вспыхнула в Энтони с такой неожиданной силой, что он не мог пошевелиться.
– Песок всё время вьётся в воздухе, – продолжала Дафна, а Энтони следил, как один пальчик скользит по подбородку и дальше вниз, по шее.
В горле у него пересохло, словно в пустыне.
– От песка не спрятаться, он повсюду, он царапает кожу подобно наждачной бумаге. Приходится носить тускло-коричневую одежду, чтобы не было видно грязи. Там так мало воды, что удаётся принять ванну только раз в неделю, причём это не настоящая ванна, а всего лишь крохотная жестяная бадья с водой, кусок мыла – если мимо лагеря прошёл торговый караван – и губка.
Энтони попытался что-нибудь сказать – всё равно что – но совершил ошибку, опустив глаза. Голова его вмиг опустела. На сей раз на мисс Уэйд не было фартука, и бежевое хлопковое платье облепило её фигуру, подчёркивая каждый изгиб. К тому же из-за дождя тонкая ткань стала почти прозрачной. Дафна же, похоже, блаженно не ведала о том, в каком виде предстала перед ним и сколь хорошо видны её округлые полные груди, тонкая талия, выпуклости бёдер с влажной складкой ткани между ними. И её ноги. О господи! Насколько же они длинные?
«Это мисс Уэйд, – напомнил себе Энтони, – а вовсе не богиня». Но ведь глаза его не обманывали – фигурой Дафна напоминала именно богиню. Кто бы мог подумать, что под ужасным фартуком и тускло-коричневым хлопком скрыты столь соблазнительные формы!
Пытаясь справиться с охватившим его вожделением, Энтони с трудом перевёл взгляд с мокрой Дафны на украшавшую фонтан каменную статую за её левым плечом. Сатир. Как символично! Создания похотливее трудно представить.
«Она работает на меня, – напомнил себе Энтони. – Подобное непозволительно». Глядя в лицо мисс Уэйд и изо всех стараясь взять себя в руки, он попытался уловить, о чём она говорит.
– Всю свою жизнь, едва представлялся случай, я шла гулять под дождём, ведь мне это так нравилось. Здесь, в Англии, дождь особенно хорош – лёгкий, туманный. Он превращает ваши сады в прекраснейшее место на земле. Когда я приехала сюда в марте, то первым же утром отправилась на прогулку по поместью. Просто дышала ароматами влажной травы и сырых листьев. Это было прекрасно. – Дафна глубоко вздохнула. – Вам не понять, каково это – находиться здесь, проведя всю жизнь в сухом, жарком климате.