Правила рыцарей

Даже под броней гудело. Лежащий там, куда я его оттолкнул, советник, попытался поднять руку и что-то сказать, но я, чеканя шаг, подошел к нему. В последний момент Виз решил, что я намерен его раздавить и попытался отползти, но не успел. Впрочем, конечно же, я не собирался его убивать. Сцена не доиграна до конца. Хватит взять под руку и приподнять, чтобы ногами до земли не доставал.

Виз вскрикнул от боли, попытался даже ударить меня, но сорвался и повис на вывернутой руке. Зря я так – но что делать, если иначе они не понимают?

Подскочивший часовой попытался разжать манипулятор тяжа:

– Сэр, пожалуйста... Саламандра, так нельзя!

Пришлось повернуть голову:

– Боец, я простой школьник, а никакой не рыцарь. Мне просто нужно заставить этих вот, которые будут сидеть в надежном укрытии, – я тряхнул Визом, которого все еще держал за руку в воздухе. – Сделать что-то не для своей карьеры, а для города.

– Кретин, мы делаем все, что можно! – Виз пытался вырваться, но безуспешно.

– Значит, сделаете и это. Раз уж делаете "все-все".

– Пилот Очоа, будьте добры, полегче.

Я повернул голову, делая вид, что только сейчас заметил.

– Пилот Хендриксон, мистер Вуд, раз вас видеть. Это личный разговор, прошу не мешать.

Пилоты вполне могли меня свалить. Просто уронить на землю совокупной массой, им-то не нужно объяснять уязвимые места тяжа. Встать смогу, но советник убежит наверняка.

– Вчера вы сказали, что сделаете это!

Пришлось встряхнуть Виза, чтобы тот не смог ответить. С учетом того, что я действительно творю что-то серьезное, мое спокойствие слегка пугало. Но страх был каким-то очень отстраненным и почти веселым. С ноткой того азарта – ого, ну надо же?!

– Майс... – Виз изогнулся и сумел-таки повиснуть на манипуляторе второй рукой.– Да отпусти ты меня!

Секунда на размышления, я сдвинул руку и манипулятор разжал пальцы.

Слабаком советник не был, так что скосившись набок и придерживая одну руку другой, попытался снова сделать вид, что он тут главный:

– Очоа, подготовка идет полным ходом. Это не такое простое дело, как тебе кажется! Нужны люди, техника, помещения. Недостаточно просто раздать...

Я перебил:

– Даже школьник знает, что планы мобилизации разрабатываются каждый год заново. Достать и начать выполнять – если вам и это сложно, то может быть стоит заменить Совет на более расторопных людей?

– Все-то вам менять. – Он осторожно подвигал рукой. – Обещаю, завтра в десять начнется выдача оружия набранной милиции. Сразу говорю – разнеси ты хоть всю базу по кирпичику, это ничуть не ускорит! Тебе надо было просто подождать час-другой, чтобы услышать об этом. В конце концов комендант и Совет не обязаны уведомлять обо всем каждого пилота!

Я чуть двинул шлемом, показывая, что услышал. Потом вернул громкость динамиков на норму:

– Это вечеринка для избранных? Или школьникам тоже можно присутствовать?

– Зачем тебе? Сейчас готовят помещения при полицейских участках, оружие начнут развозить ближе к вечеру.

– Хочу увидеть начало своими глазами. Мне тогда будет проще идти в ставку.

Виз, доброжелательно улыбнувшись, тут же сменил тему. Подступив ко мне и даже попытавшись взять под локоть, он понизил голос:

– Майс, в первом бою ты должен был стоять и не вмешиваться, так?

– Да.

– В этом тебе стоит поступить так же. Если дашь слово...

Пытается отжать меня от управления тяжами. Тут "совет", там "просьба", постепенно и до приказа дойдет. Я развернулся к нему и советник испуганно отскочил.

– Виз, хватит юлить! Я и так буду стоять в стороне до первого выстрела кинетика. Это понятно всем.

Поняв, что я не в настроении слушать, советник тут же сменил тон на более деловой:

– Отлично! Я хотел убедиться, что ты это понимаешь. Насчет твоей просьбы – ничего невыполнимого, завтра мы устроим небольшую церемонию при раздаче, прямо во дворе твоей школы. Согласен? А теперь, с твоего разрешения, я вернусь к работе. Мы как раз занимались этой проблемой.

И он изобразил укоризненное сожаление. Молча повернувшись, я двинулся прочь. Ну да, занимались они проблемой. Ведь думать, как не допустить, это ведь тоже так называется?

Впрочем,я сделал все, что мог. Если и это не подействует, то я даже не знаю...

Возвращаясь в бокс, я думал о том, как легко советник менял интонации. Словно управлял собой откуда-то издалека. Или сидел в себе, как в доспехе, и только "кнопки жал". Показалось? Или он тоже на этих самых таблетках? По идее, у Совета сейчас работы выше крыши. И эту самую крышу срывает не только у пилотов.

Впрочем, что бы ни случилось, а этот тип станет делать вид, что все хорошее сделано по его воле, а все плохое – сделано его противниками. Уж не потому ли меня перестали возить на встречи – чтобы никому ничего лишнего не ляпнул? И Гофа убрали, чтобы лишить возможности "по-правилам" обратиться к коменданту. Да и если подумать, то странно, что прибежал именно советник. Случайность? Или они ждали от меня чего-то вроде? Впрочем, думать у меня плохо получается. Так что вариантов не так много.

В любом случае, я сделал все, что мог. Значит, старый Бао позаботится о маме. А то, что я при этом выгляжу сошедшим с нарезки пацаном, то это даже хорошо. Меньше спрос будет, так, Дитрих? Теперь, что бы ни случилось, виноватым назовут советников, Единство, кого угодно – а я сделал почти все, что мог. Завтра будет совсем все, а сегодня просто "почти". Если в течении часа начнут шевелиться, то значит у них был план и моя истерика в этом плане учтена.

Леннар прибежал через двадцать минут и попросил зарезервировать завтрашнее утро под мероприятие.

Меня почти сразу попытались утопить во всякой бюрократической дребедени, но я отговорился неработающей головой и удрал к себе в комнату. Порадовало лишь, что никто не собирался меня арестовывать, да и народ в коридоре смотрел уже как-то спокойней. Какое-то время тупо просидев на кровати я пытался сообразить, что же дальше, но так ничего и не решил. Идти знакомиться с новыми рыцарями после устроенного мной представления как-то глупо, тем более, что я же сейчас как бы слегка поехавший. Их работу я видел, да и Ханна их наверняка проверила. Раз не прибежала сразу, то они справятся.

Встав, я вытряхнул из пузырька еще таблетку, проглотил не запивая и уставился в окно. Сколько можно трусить, это давно следовало сделать. Тем более, что очень хорошо подтвердит мой недавний поступок...

Дежурный почти не косился на меня, когда вызывал мобиль...

– Майс?!

– Привет, мам.

Мы снова стояли в прихожей, как месяц назад.

– Извини, что не пришел раньше.

Она покивала, не отрываясь:

– Я понимаю, много тренировок. – Вздохнув и резко отстранившись, она вдруг строго спросила: – Что это за слухи насчет раненного героя в студии? Зачем ты пошел туда, если еще болен?

– Ма-а, там просто отклеился пластырь. Ничего серьезного – ну я же не совсем глупый?

– Не совсем, – согласилась она. – Мой руки и за стол.

Как тысячу раз до этого мы сидели на кухне. Я через силу жевал, мама время от времени отщипывала кусочки. Вот сейчас она спросит меня о том, что было в школе, а потом уточнит, сделал ли я домашнее задание. Я скажу, что давно, а она не поверит и начнет проверять. И обязательно выяснится, что я чего-то не допонял и надо бы еще раз глянуть учебник.

– Что там... на работе?

И действительно. Работа такая. Сам сказал. Дурак.

– Да как в клубе. Ничего не понятно и очень не хочется облажаться. Даже терки с "бывалыми пацанами" почти такие же.

– Насколько они бывалые?

– У одного выход в ставку двадцать лет назад. Второй спортсмен из первой лиги. Но оба хороши, я видел.

– У этой женщины, Ханны, тоже теперь один выход?

Я вздохнул, понимая к чему она это. Но промолчал. Сделал вид, что сильно увлечен бутербродом.