Страница 4 из 7
Как обычно у Хлебникова, список мифологических и исторических лиц, которым он предлагает ставить памятники, взят не из систематического изучения истории, а часто из случайного чтения. К книгам Хлебников относился как зоолог и инженер: важно взять из них нужные сведения, применимые на практике и очевидные как часть этой практики. Поэтому искать последовательной политической или образовательной программы в этом тексте напрасно. Можно сказать только, что Хлебников противостоит тому, что он считал «германством»: памятники как галерея выдающихся людей, равно как и югендштиль с его украшениями, – им он противопоставляет памятники, которые преобразуют природу, а не украшают ее. Хлебников уже в 1913 г. был конструктивистом.
Памятники Хлебникова поддерживают единство Российской империи двумя способами: они возвращают славянству настоящие славянские начала, истокам Руси – настоящий смысл истоков, и они же показывают, что вошедшие в империю народы освоились в ней, причем «освоились» не в смысле приспособились (Дарвина Хлебников недолюбливал), а как будто всегда были такими. Здесь Хлебников выступает уже даже не как биолог или инженер, а как геолог или минералог, понимающий, что изначальное расположение пород всякий раз оказывается новым смыслом для природы, но величие этого расположения должно быть принято в его изначальности. Урок для современности в этом тексте – умение смотреть на конструктивные предпосылки жизни, которые позволяют не только прославлять людей, но и обновлять конструктивные условия их прославления.
Памятники должны воздвигать железные дороги, рудовладельцы, заводы, а власть должна наблюдать их и давать помощь почина и ума, доя их, как молочных коров пастух.
Они дают костяк, ребра и позвоночник народной душе и должны строиться русскими.
Они должны быть воздвигнуты по всему лицу земли Русской.
Они суть персты каменного сторожа, указывающие молодцу, куда идти. Памятники говорят народу, что в бытии есть самоцель.
Памятники служат речью между населением и властью, они суть звуки чугунного разговора власти и народа, они доступны для чтения (на них соединяются взоры всего народа), они носители мысли, будучи чертогом смысла подобно членам письмен и иероглифам.
Поэтому должной цепью памятников можно сказать сердцу русского народа нечто, речь. Чугунное ударение русской речи – по обеим сторонам Днепра, дабы пароходы плыли под памятниками.
Воздвигнуть памятник Илье Муромцу – мощи русского народа в родном селе Карачарове. Тако власть говорит: она надеется, что русские будут жить по образцу своего богатыря, и матери родят богатырей, смотря на каменную капь.
Сковороде власть думает <воздвигнуть памятник в Чернигове.
Власть говорит, что в ее ограде свободно развиваться всем сторонам русского духа.
Воздвигнуть <памятник> в Судаке первому русскому князю Бравлину.
В Киеве – первому царственному русскому: Юстиниану Управде. Этим будет <дан> чугунный свиток прав русских на Царьград.
Основателям завоевания Сибири Строгановым памятник в Перми.
Матери Петра Великого Нарышкиной в Петербурге. Это будет указывать русской женщине ее истинное назначение – давать великих сынов.
В Киеве памятник Геродоту – первому писавшему о России.
Памятник греческим мудрецам Платону, Сократу, <нрзб.>, Аристотелю.
Памятник Лопухину в виде дерева, под которым умирал герой.
В Киеве памятник Нестору, Котошихину, Карамзину, Костомарову, Ключевскому из каменной белой колоннады <в> полтора человеческих роста и ряда бюстов на ней.
Памятник орловскому рысаку в Воронеже, и нагого юношу рядом с ним.
В Петербурге Менделееву.
Великий памятник Иоанну Грозному в Москве.
В Москве для вящего слияния русских и грузин – великому грузину, грудью оборонявшему Россию от бусурманов, Багратиону.
И чтимой грузинской святой Нине.
Встарь грузины не были менее русскими, чем русские. Пусть добрая старь будет законом новым временам.
В Новгороде воздвигнуть <памятник> первому Рюриковичу – Рюрику.
Памятник Самко – первому борцу с немцами.
Возможно объединение русских с армянами. Должно чтимому армянами лицу поставить памятник в Москве.
В Астрахани поставить памятник Волынскому, Пугачеву, Разину – борцам за русскую свободу.
В Киеве – Крижаничу, южнороссу, величаемому в России.
<нрзб.> Иоанну Гусу.
Боярыне Морозовой в Москве. <Аввакуму.>
В Москве Яну Собескому памятник. Тако у полян почтить Польшу.
И победителю при Грюнвальде Владиславу II.
В Москве памятник Гоголю, Пушкину, Мицкевичу; три друга – любимца муз.
В Москве или Царицыне (или Петербурге) памятник Садко – первому моряку, любимцу водяного царя.
В Киеве – отцу воздухоплавания Змею Тугариновичу.
В нем же старику «Калевалы» <Вяйнямейнену> – намек на слияние финнов с русскими.
Памятник Рублеву – пусть напомнит русской живописи, что у ней есть древние корни в старь.
В Киеве – Никите Кожемяке.
В Москве и Донской области – Платову, Бакланову, Орлову, Дежневу (донским полководцам).
В Ростове-на-Дону – «Слава казаку» – высокий чугунный столб с венком.
Василию Шабанову в Москве.
На Волге в Самаре (ворота в Сибирь) – памятник Ермаку, самый высокий в мире, подобный статуе Свободы в Америке, а в нем ладья <нрзб.> и колосс с дымящейся пищалью, а она светит огнем.
В Москве – Борису и Глебу.
Кроме того, Дежневу, Хабарову и Афанасию Никитину там же или в Астрахани.
На Волге в Самаре колоссальный памятник Земному Шару.
Персидской княжне, брошенной в Волгу, и Разину – памятник печальный на рейде перед впадением Волги в Каспийское море. И привлекут сердца персов.
Алиханову памятник в Москве. Это будет звать мусульман в русское русло.
Памятник славянофилам в Москве.
В Перми памятник Кукше – светоч, освещающий с высоты горы.
На Кавказе памятник Прометею в виде изваяния, прикованного к Казбеку.
В Крыму Диане и Митридату, и Ифигении, деве, закланной жрецом. И римскому полководцу, бывшему там. И Аврааму, приносящему в жертву Исаака.
В Казани памятник Охотину и Курбскому.
В Пскове Ордыну-Нащокину – первому столпу государства.
В Самаре памятник Адаму и Еве в виде высокой чугунной пальмы, узорный чугунный столб с венцом и белокаменными изваяниями <нрзб.> прародителей по ним, и львом и серной.
Памятник Рябову в Москве.
В Киеве памятник малороссийскому гетману Дорошенко и другим. Среди многих да будет человек с фамилией на – енко.
В Холме Роману Галицкому.
В Киеве русскому языку в виде мирно сидящих орла и соловия, и лебедя внизу, на престоле из мраморных изваяний книг Пушкина, Льва Толстого.
Так украсится и освятится красотой и лепотой русская земля и великорусский материк, вспоминая и объединяя людей из русского народа.
На момент написания текста некоторые из имен, например Рублев, выставленный для широкой публики именно в этом году, году Трехсотлетия дома Романовых, и Садко, благодаря эстетической программе Римского-Корсакова, были еще сенсацией открытия подлинной Руси. Заметим, кстати, что Прометей имеется в виду не мифологический, а из поэмы Т. Г. Шевченко «Кавказ», то есть это должен был быть один из памятников к столетию Кобзаря. Некоторые из имен известны всем образованным людям, такие как Ермак, атаман Платов или Геродот и даже Митридат Евпатор, которого нельзя отлучить от любой крымской мифологии, некоторые известны только знатокам истории далеко за пределами гимназического учебника или были памятны только в то время, как генерал Алиханов, не допустивший суверенитета Грузии в 1905 г.
Хлебников вспоминает и важные для славянства мифы, такие как миф о змееборце: появляются Никита Кожемяка, змееборец былин, и сам Змей Тугаринович. Он любит первооткрывателей, таких как Дежнев и Хабаров. Крымская мифология Хлебникова включает сопоставление жертвоприношения Ифигении и жертвоприношения Исаака, римский полководец Плавтий Сильван, бывший в Херсонесе в 63 г., равно как и легендарный новгородский князь Бравлин, бравший Сурож-Судак, оказываются создателями отсроченного имперства Крыма как русской земли, хотя имперство должно было бы следовать за жертвоприношением.