Арканум. Том 1

– Послушайте, мы сейчас же уйдем, нам не хочется проблем. – ответил Авитус.

– Вы лишь испытываете мое терпение. Я озвучил свои требования, господин. – теперь речь стала угрожающей.

– Хорошо, спокойно, я открываю дверь, и мы говорим, как цивилизованные люди. – предложил Авитус.

Он подошел к двери и, отодвинув цепочку, распахнул ее. Перед данмерионцом предстал сгорбившейся бледный мужчина лет сорока пяти в изношенной до дыр коричневой жилетке.

– Внешне вы походите на лунарца, но акцент и ошибки в изречениях вас выдают, аэтернумец. А вот кто ваша юная спутница я сказать не могу, но это и не важно, ведь никому не следует сюда ходить. – тут же сообщил незнакомец, уже спокойнее.

– Мы лишь искали одного ученого, который должен жить в этих краях. – ответил Авитус.

– Вы его не найдете.

– Я уже догадался об этом.

Авитус напрягся. Незнакомец, очевидно это заметил и постарался надавить на уязвимость:

Но вы не боитесь, что такое может случиться и с вами, уважаемые?

Авитус сжал ладони в кулаки и слегка прикусил язык.

– Он кому-то мешал, верно? И все в поселении об этом знают, не так ли? Но они молчат. – выдавил имперец.

– «Меньше знаешь…», господин Импер. – прошипел незнакомец.

Как это понимать? Авитус Кассарий – по материнской линии Импер –не припоминал, что называл свои инициалы этому мужчине.

Авитус уже был готов к любому повороту, он выставил левую ногу немного назад.

Лиссандра встала противоположно Авитусу, крепко держась за рукоять обоюдоострого холодного оружия. Незнакомец оглядел обоих, очевидно настроенных враждебно.

– Я все-равно собирался сожрать вас лично, а господину бы наплел что-нибудь этакое. – пригрозил он, приподняв руки ладонями вперед, и облизнулся (языком настолько длинным, насколько не могли себе позволить даже некоторые собаки).

Лицо незнакомца растянулось, кожа сползла, будто расплавившись, а под ней блеснула склизкая чешуя. Руки его так же поплыли, сильно вытянувшись вперед, а ноги срослись воедино, сбросив остатки побледневшей ткани. Подобие змеи возвысилось над дверным проемом, грозно зашипев.

Авитус отскочил назад, потянув за собой Лиссандру, но та кинулась на чудище, вонзив ему в хвост кортик. Чудище громко завыло от боли, отмахнув кицунэ в сторону так, что та ударилась об стену. Авитус подпрыгнул к ее телу, преградив существу путь. Тварь брызнула слизью и вильнула хвостом. Внезапно, маленькая и противная фигурка обтянула всю постройку, сжав ее мышцами, от чего стены пошатнулись и начали трескаться. Существо взмахом руки, рассекло пространство перед Авитусом, вспоров его рубашку. Хлынула кровь. Данмерионец хлопнулся на пол, а в голове заиграла какая-то старая народная песенка из детства: «Вскиньте головы прочь, затаите дыханье! Близиться долгая ночь, ночь без просыхания. Я свободой заплатил за змеиную любовь, отчего теперь один – так готовьте гроб!»

Змей взгромоздился над его телом и, петляя языком, радостно зашипел. Он обхватил Авитуса длинными когтистыми руками, поднял его прямо под потолок и подтянул к своей зубастой пасти. Изо рта несло гнилым мясом и болотной трясиной. В глазах имперца темнело, голова звенела от кислородного голодания, ведь змей передавил ему воздухоносные пути.

Чешуйчатый бес уже собрался совершить ежедневный ритуал, но дико взревел. Маленькая рыжая лисичка зубами вцепилась ему в бок, зацепив мышцы. Чудище рефлекторно ослабило хватку, Авитус высвободился и устремился вниз.

Змей запаниковал и ударился об стену, тем самым сбив кицунэ.

Ее тельце засыпала серая бетонная пыль, а от полученных ранений чудище прекратило душить ветхий дом и выползло на улицу через дверной проем, зигзагообразно петляя хвостом. У него кровоточила глубокая рана: зеленая кровь шипела на солнце.

Авитус решил не терять время и подбежал к кицунэ, подняв ее на руки. Он крепко обхватил тело лисицы, потерявшей сознание, и кинулся в дальнюю часть дома, отчаянно ища иные выходы. Аэтернумец забежал в спальную комнату, где на стенах были отчетливо высечены протяженные и глубокие следы когтей. Вся кровать смята и одеяло разорвано в клочья, пух разлетелся по всей комнате, витая под потоками ветра в выбитое окно. Вот это кстати!

В то время как змеевидное чудище уже понемногу приходило в себя, путники покинули дом через окно. Авитус незамедлительно бросился в близлежащий густой хвойный лес. Ели росли достаточно плотно и вонзались высоко в небо, делая его похожим на стеклянную мозаику.

Данмерионец спустился по крутой горочке и услышал неприятное змеиное шипение, раздавшееся эхом по округе. Змей, набравшись сил и смелости, вернулся в дом и не обнаружил в нем своих жертв. Авитус, учуяв запах ускользающего времени, ускорил шаг. Он нырнул в яму между толстыми корнями и спрятался под поросшим мхом стволом хвои. В это же время из хижины вырвалась ужасающего вида тварь, в разы свирепее и озлобление: змеиные глаза выпучились и наполнились тысячелетней злобой. Если бы Авитус только знал, скольких людей за долгие годы жизни успела сожрать эта чешуйчатая нечисть.

Хоть дом и стоял обособленно от остальных в поселении, но такие события не могли остаться незамеченными для местных жителей, хоть что-то и подсказывало, что помощи ждать не от кого. Назойливый гость, оказавшийся невиданной тварью, дал ясно понять, что селяне либо запуганы, либо подчиняются отнюдь не моральным законам.

Авитус понимал, что он мог бы дать отпор противнику, но это было бы слишком опасно для Лиссандры. Все это время аэтернумец старался стоять неподвижно, медленно дыша. Но чувство неизвестности сжирало изнутри. Абсолютная безветренная тишь.

Авитус пригнулся и медленно выпятил голову: дом еще проглядывался между кронами, но змеевидного существа нигде не было.

Воздух в груди потяжелел, пот выступил со лба и скатился до бровей. Из-за низкой температуры каждый выдох сопровождало белоснежное облако пара.

Теплая капля растянулась длинной зеленоватой ниточкой и повисла прямо перед глазами данмерионца. Удивившись такому феномену, он приподнял голову. Ничего необычного… Вернее так казалось сперва, пока средь веток не сверкнули кислотно-желтые убийственные глаза.

Как я мог его не услышать, пронеслась первая и последняя мысль перед тем, как Авитус успел отпрыгнуть.

Хвост змея оплел ствол дерева, древесина трескалась и хрустела, после чего ствол стал накреняться на упавших путников. Авитус успел кувыркнуться в бок, когда многотонное дерево рухнуло на траву.

Когда змей решил полюбоваться своим творчеством, то заметил бегущий в сторону глубокого оврага Обед. На удивление быстрая жертва, но чудовище не отставало, оно плелось между елей, сваливая каждое дерево хвостом.

Авитус чуть ли не скатился в овраг. Почва оказалась мягкой и буквально хлюпала под ногами, стопы постепенно тонули в ней, из-за чего передвигаться стало труднее. Змей, гонясь за беглецом, так же спустился в овраг, заполз на водянистую землю, но почувствовал, что продвигаться стало труднее.

Авитус наконец смог прилично оторваться от преследователя и скрылся за возвышающимся из оврага бугром, поросшим жимолостью. За своей спиной он слышал лишь скворчащий крик, пропитанный ненавистью.

Данмерионец еще долго бродил по нескончаемому безликому лесу, оборачиваясь на каждый шелест. Солнце перестало просвечиваться сквозь густые ветви и все погрузилось в туманный полумрак. Птицы не сочиняли никаких песен и попрятались по гнездам.

Авитус осмотрел свою одежду: изорванная рубашка, испачканные в грязи и траве штаны. Плюс ко всему слезоточивый пот, от которого щепало подмышки. Но это были, очевидно, меньшие проблемы, ведь Лиссандра все еще не приходила в себя, а куда идти, Авитус не имел и малейшего представления.

Из высокой травы начало доноситься стрекотания сверчков. Авитус вышел на просторную полянку, усеянную множеством фиолетовых цветков лунной лилии, распустившихся под бриллиантовой вуалью полной луны. Возле Авитуса начали кружить светлячки. Имперец на время забылся, погрузившись в сказочную атмосферу. Будто и не было никакой погони, когда его жизнь и жизнь Лиссандры могли оборваться в любой момент.