Правильные слова

— Милорд!.. — начинает она, но не успевает.

— Да ебаный же в рот! — выпаливает он одновременно с ней, разворачивается на пятках и выходит. Спор утихает, чтобы тут же вспыхнуть с новой силой.

Через полчаса Жозефина осторожно стучит в дверь его дома.

— Открыто, — мрачно раздается изнутри, и она спешит воспользоваться разрешением.

Она никогда до сих пор не была в доме, который отвели Вестнику в Убежище. При нем все вопросы решались в ставке, а без него заглядывать было бы невежливо. И теперь Жозефина не может удержаться и скользит любопытным взглядом по убранству комнаты.

Убранство, надо сказать, самое скромное. Хотя откуда бы в Убежище взяться другому? Разве что бросается в глаза обилие волчьих шкур: на полу, на стенах, возле очага. Это скорее трофеи, чем защита от холода — милорд никогда не мерзнет, иначе бы давно сменил бы свой национальный наряд на теплую куртку. Страж Блэкволл говорил, что волки возле ферм объездчика Деннета были одержимыми, и пришлось убить демона, чтобы справиться с ними.

Страж Блэкволл, в отличие от милорда, рассказывает ей об их приключениях. Он о многом рассказывает, Страж Блэкволл, и посмеивается в бороду, и охотно объясняет, почему они действовали так или иначе. Он хороший человек.

Хозяин дома лежит на кровати, забросив руки за голову, так что можно пересчитать мышцы на могучем торсе, где его не прикрывает подобие брони. Зрелище годится для обложки романа из тех, что попадают в вестник «Распутная Вдова». Четыре трепещущих платочка из пяти, не меньше.

У Жозефины в собрании, конечно, нет таких книг. Это не значит, что она про них не знает.

Разглядев гостью, милорд Адаар кубарем скатывается с кровати, вскакивает, едва не пробив рогами потолок и пытается одновременно пригладить волосы и поправить ремень.

— А… это… я думал Бык приперся… или Дориан чего-то там хотел… вот…

— Думаю, ваш гость сейчас осваивается в отведенном ему доме.

— Звучит неплохо, — бормочет Адаар и стряхивает с плеча прилипшую сухую травинку. — Значит, ему хотя бы дали дом, а не пинка под зад.

Он хмурит брови, и Жозефина спешит заметить:

— Они успокоились. Командующий, Лелиана и леди Пентагаст сейчас обсуждают, как лучше разместить прибывших магов и обеспечить надзор храмовников. Конечно, здесь тоже возможны… разногласия.

Милорд Адаар с размаху падает на грубый дубовый табурет, который жалобно скрипит под его весом.

— Как же они меня заебали!.. — тут милорд спохватывается и добавляет: — Прошу пардону.

Жозефина не хочет улыбаться, но поневоле улыбается этой трогательной попытке остаться в рамках приличий. Трогательной, но безуспешной.

— Мы здесь одни, милорд. Вы можете свободно выражать свои чувства, тем более я прекрасно могу понять их природу.

Он смотрит ей прямо в лицо. Ему не нужно поднимать для этого голову, пусть даже он сидит, а она стоит.

— Если я буду свободно выражать свои чувства, тебе вряд ли понравится. Одни мы будем или нет.

Под его взглядом к Жозефине возвращается привычная неловкость, которая почему-то оставила ее, когда она застала милорда в расстроенных чувствах на постели. Сейчас же она только радуется, что в полумраке комнаты невозможно разглядеть, как кровь приливает к ее щекам. Что он имел в виду? Свою манеру разговора или нечто иное?

После того как ты проводишь в Игре несколько лет, бывает очень трудно разговаривать с кем-то настолько прямолинейным — поневоле будешь искать в словах второе дно. Но милорд Адаар никогда не стеснялся высказываться прямо. Искать в его речах скрытый смысл безрассудно и самонадеянно.

— Я зашла передать вам письмо, — вспоминает она и цепляется за спасительную соломинку. — Личное. Конверт подписал некто Шокракар.

Милорд не умеет скрывать своих чувств: если он недоволен, то мрачнеет как туча, а если рад, то улыбается, как сейчас, во весь рот. Так заметно, что слева у него не хватает одного зуба. Удивительно, но это его не портит, а даже добавляет своеобразного обаяния.

— Да ну?! Зае… то есть хорошо-то как! Жива, зараза! Где письмо-то?

Жозефина достает из-за манжеты конверт, подписанный на редкость корявым почерком, и протягивает милорду. Тот хватает его обеими руками. Она чувствует жар чужих пальцев, но он так и не касается ее руки.

Ни один хоть немного влюбленный мужчина в Орлее не упустил бы такого шанса прикоснуться. Можно быть спокойной: Жозефине ничего не грозит.

— Шокракар — ваша подруга?

— Ага, — говорит милорд, а его взгляд уже прикован к письму, которое он поспешно вскрывает. — Подруга, командир, всего понемножку. Может, не прибьет меня за то, что не давал о себе знать. Хоть что-то, епт, хорошее за сегодня. Спасибо, что принесла.

— Я думала, что вы можете срочно уехать и не зайти в ставку.

Он на миг отрывается от письма и посылает ей неожиданно острый взгляд.

— Уж от тебя-то я никогда не бегал.

— Милорд, — только и кивает Жозефина и выходит на улицу. После натопленной комнаты ветер с гор кажется особенно холодным. Тем лучше — быстрее уйдет неловкий постыдный жар.

К счастью, милорд видит в ней только посла Инквизиции. Жозефина скоро полностью оправится и придет в себя.

========== Упущенные возможности ==========

Милорд готовится закрыть Брешь, и любые разговоры в Убежище сводятся к этому. Во всех сердцах борются страх и надежда, и сердце Жозефины — не исключение. Надежда пополам с любопытством побеждает, и Жозефина просит у Кассандры разрешения отправиться к Бреши вместе с ней.

— Не получится, — говорит леди Пентагаст и качает головой. — Адаар запретил пускать посторонних. Только тех, кто будет участвовать.

Не слишком-то приятно услышать, что тебя считают посторонней после всего, что Инквизиции уже пришлось пережить вместе. И это если милорд Адаар не выразился крепче и не высказался про каких-нибудь безответственных зевак. Должно быть, Жозефине не удается скрыть огорчение, потому что Кассандра добавляет:

— Он хочет обезопасить людей. Никто не знает, как отреагирует Брешь на наши усилия.

С этим не поспоришь. Как не поспоришь и с тем, что леди-послу нечего делать на месте злосчастного Конклава. Если Вестник не справится, ей и ей подобным придется придумывать, как спасать их несчастный угасающий мир, хотя от одной мысли о возможной неудаче Жозефину бросает в дрожь. А пока ей, как и остальным, отказано в праве хотя бы наблюдать и остается только ждать и надеяться.

Жозефина ждет. Она занимает себя делом: развлекает немногочисленных гостей, беседует с поставщицей лириума об оплате за последнюю партию, обсуждает нехватку дров — зима выдалась холодная, если так продолжится, скоро в Убежище будет нечем топить. Все выглядят рассеянными и отвечают невпопад. У всех мысли устремлены к Бреши и Вестнику.

Наконец, Жозефина сбегает к своему столу и принимается отвечать на письма. Минева куда-то ушла, и можно, пользуясь преимуществами одиночества, забраться в кресло с ногами и подобрать ступни под себя, пока они не замерзли на холодном полу. Жозефина не поднимает глаз от бумаг, но прислушивается к звукам, долетающим со двора. И не позволяет себе сорваться с места, даже когда снаружи раздается неясный гул множества голосов. Хотя было бы лукавством сказать, что ее удерживает на месте самообладание — просто от нахлынувшего волнения она не способна пошевелить ни рукой, ни ногой. Этот гул толпы может означать как победу, так и провал.

Тяжело хлопает дверь церкви и, перекрывая все прочие звуки, под сводами раздается зычный голос Вестника:

— Жозефина!

Она едва успевает неловко подняться на ноги, как милорд Адаар врывается в комнату. На первый взгляд он цел и невредим. И кажется даже больше, чем обычно — у него есть привычка немного сутулиться, словно он пытается приноровиться к окружающим, но сейчас широкие плечи расправлены и на миг закрывают дверной проем, когда милорд шагает через порог.

— Получилось, — говорит он и улыбается.

Жозефине хочется прыгать и хлопать в ладоши, как в детстве, когда родители соглашались взять ее в гости. А то и безрассудно повиснуть у Вестника на шее и расцеловать, потому что у него получилось, получилось, получилось!.. Но леди-посол не может себе позволить так потерять лицо, тем более за спиной милорда уже собралась толпа: здесь и знатные гости, и другие советники, и так и оставшийся в Убежище тевинтерский маг, и Страж Блэкволл, и наемник-кунари — на этот раз настоящий кунари. Поэтому Жозефина улыбается и надеется, что ее улыбка достаточно выразительна.