Страница 32 из 38
Волна огня прокатилась по телу Рона, вначале в метафорическом смысле, а потом и буквальном. Время отмерло, все пришло в движение, и плевок Огнемёта достал его, накрыл, но теперь в Роне в самом пылал огонь невиданной силы.
— Я не отступлю!!! — закричал он. — Я добьюсь своего!!! Сила ЮНОСТИ пылает во мне, и значит для меня нет невозможного!!!
Он устремился на запредельной скорости к земле, и ветром сорвало пламя, унесло прочь, остались полыхать лишь прутики на метле, которых от потока ветра прикрывал сам Рон своей спиной. Но Уизли был сосредоточен лишь на одной вещи, на огромном булыжнике на земле, словно вросшем в поверхность арены.
— Акцио скала!!! — заорал он, пролетая мимо.
Валун вырвало из земли и понесло следом. Китайский Огнемёт плюнул, и Рон уклонился, находясь в метре от дракона, финт, который он считал невозможным, за который он не взялся бы день, час, минуту назад. Но сейчас он пылал, и не видел препятствий, не сомневался, не трусил, не колебался — он знал Цель и шел к ней.
Валун вильнул, но недостаточно быстро, и оказался прямо в пасти Огнемёта, заткнул ее наглухо. Дракон начал валиться набок, и Рон заложил вираж, поднырнул и подставил еще один камень, чтобы Огнемёт в падении не раздавил яйцо. Прутья метлы вспыхнули, и она потеряла управление, пошла по раскачивающейся спирали, и это спасло Рона, уберегло от ударов Короткокрыла и Зелёного, которые прошли мимо.
Рон соскочил с метлы и взмахнул палочкой.
Каменный град рвался навстречу двум драконам, избивал их, не давал подняться и прорваться. Рон ощущал небывалое вдохновение, и каждый его каменный «гном» шел точно в цель, словно он просто брал и клал булыжник туда, куда тот должен был попасть.
— Я выиграю Турнир! — орал Рон. — Я поклялся, и я сдержу клятву! Юность моя рвется к небесам, и ничто её не остановит!!!
К этому времени его удары камнями почти что загнали драконов обратно в пещеру-загон. Подоспели драконологи и окончательно утихомирили взбесившихся созданий, обезвредили их. На обугленные, шатающиеся трибуны выбирались потрясенные зрители, оглядывались, смотрели вниз.
Рон, пошатываясь, подошел к золотому яйцу, вскинул руку с ним вверх.
— Вот это Юность, о которой ты спрашивал! — крикнул он Виктору.
Трибуны взорвались такими криками, что птицы взлетели в страхе над Запретным Лесом. Рон стоял, смотрел снизу вверх и улыбался, ощущая себя единым целым со всеми.
— Теперь ты понял, — хлопнул его по плечу Гарри.
— Да, теперь я понял, — вытер выкатившуюся слезу Рон.
— Рон! — вскричал Гарри.
— Гарри! — раздался ответный крик.
— Рон!
— Гарри!
Что-то зашевелилось в стороне, и из-под камней поднялся Грюм.
— Аластор-сенсей! — закричал Рон и Гарри в унисон, кидаясь к учителю.
Барти задыхался от злости, видя перед собой невредимых Рона и Гарри. Один должен был умереть, а второго он собирался захватить и принести Темному Лорду. Он сжал челюсти с такой силой, что что-то хрустнуло во рту. Дичайшая зубная боль пронзила Грюма, и лицо его перекосило, и словно бы заклинило в этом положении.
— Какая боевая ярость! — восхитился Гарри. — Не волнуйтесь, Аластор-сенсей с нами все в порядке!
— Ы-ы-ы-ы!!! — отозвался Барти, и изо рта стекла струйка крови.
— Аластор-сенсей ранен! Срочная эвакуация! — закричал Гарри.
— ДА!! — закричал Рон, вскидывая руку.
«Когда выполню задание Темного Лорда, я вернусь и убью всех в Хогвартсе!» — мысленно прорычал Барти, которого тащили в медпункт, стукая об углы и двери. — «А если не смогу, то вернусь сюда дважды и трижды, и убью всех — всех — всех, до последнего таракана в подземельях!!!»
— Аластор! — донесся возглас мадам Помфри. — Какой сюрприз! А у меня как раз новые рецепты, наполненные Силой Юности!
«Да чтоб вас разорвало вместе с вашей Юностью!» взвыл Крауч.
— Ы-ы-ы-ы, — раздался его возглас.
— Думаю, он согласен, — кивнул Гарри. — Аластор-сенсей, своим примером вы вдохновляете нас!
С этими словами они покинули медпункт, оставив Крауча-младшего страдать.
— В яйце подсказка к заданию второго тура, — объяснил Рон, демонстрируя собственно само золотое яйцо.
Радость от того, что судьи единогласно поставили Рону высшие оценки, уже поутихла и команда перешла к турнирным делам.
— Он состоится через три месяца, 24 февраля.
— Мы можем помочь тебе, Рон, — сказал Гарри, — ведь мы — команда. Но подумай вот о чем. Твои соперники, другие Чемпионы, они лучшие ученики своих школ, не уступающих Хогвартсу. Это сильные соперники, такие, о которых мечтает каждый, такие, благодаря которым твоя Юность пылает во всю мощь! Соревнуясь с ними, ты сможешь не просто идти, лететь вперед!
— Ты прав, Гарри, — кивнул Рон. — Я разгадаю загадку яйца сам, а если не смогу, то разожгу свою Юность так сильно, что вскипячу Черное Озеро и донырну до его дна!
31 ноября 1994 года, Хогвартс
— И в честь Турнира Трех Волшебников, в школе, принимающей его, всегда проводится Святочный Бал! — громко объявила МакГонагалл собравшимся ученикам. — Участвовать в нем могут ученики старших курсов, начиная с четвертого, и приходить нужно парами! Ученики младших курсов только по приглашению кого-то из участников!
— Джинни, ты пойдешь со мной на Бал? — тут же спросил Гарри.
— Да, конечно! Конечно!
Рон и Невилл переглянулись, кивнули и отправились к сестрам Патил. Гермиона, в очередной раз мимолетно удивившись — как они их различают? — решительно встала и поправила складку на мантии. Гарри подмигнул, и Гермиона улыбнулась в ответ, после чего направилась к делегации Дурмштранга.
— Ты очень смелая, — сказал Виктор Гермионе.
Та лишь пожала плечами. Ну да, она подошла и пригласила Виктора на Бал, что в этом такого?
— Это и есть ваша Юность? — спросил Виктор. — Когда я увидел Рона там на арене, это было… просто потрясающе. Как он летел, я отдал бы год жизни за то, чтобы так пролететь!
— Рон уверен, что ты превосходишь его на голову в полетах, — усмехнулась Гермиона.
— Я поэтому и подошёл к тебе тогда, в первый раз, — неожиданно сказал Виктор. — Ты не интересовалась мной, не интересовалась квиддичем, не осаждала меня, как другие.
Гермиона расхохоталась, неожиданно представив, как она со всей Силой Юности осаждала бы Крама. Тот не скрылся бы от нее даже в Дурмштранге, несмотря на всю закрытость и таинственность школы! Гермиона рассказала все немного растерявшемуся Краму, и тот тоже рассмеялся от души.
— Это было бы затруднительно, — сказал он, отсмеявшись, — я заканчиваю Дурмштранг в этом году, и…
— Нет ничего невозможного для того, в ком пылает Юность! — воскликнула Гермиона.
— Ничего?
— Ничего! Ты спрашивал про Юность? Когда она горит, тебе все по силам, а если не по силам, то ты учишься и тренируешься вдвое усерднее, и оно становится тебе по силам! Все очень просто!
— Как-то слишком просто, — нахмурился Крам. — Если бы все было так просто, то мы бы, наверное, слышали об этом?
— Услышите, — пообещала Гермиона без тени сомнения в голосе.
Про себя же она подумала, что Виктор Крам вполне может принести Юность в Дурмштранг, если… но Гермиона не была уверена в этом если. Ей нравился Локхарт, но Трелони успела раньше. Ей нравился Виктор, и означало ли это, что ей нравятся знаменитости? Не люди, а слава за ними стоящая? Но ведь она пригласила Виктора на Бал, и тот не стал отказываться?
Впрочем… до Бала еще было время, и Гермиона была уверена в себе.
1 декабря 1994 года, Хогвартс
— Письмо от Сириуса! — провозгласил Гарри, размахивая конвертом. — Так, он услышал о том, что случилось в первом туре, и забеспокоился, потому что у драконов мощное пламя. Сильнее его только Адский огонь, которым крестный спалил свой особняк... что? А, он обнаружил там какую-то темную магию и поступил с ней со всей Силой Юности! Йош! Ого, он во Франции! Ведет розыск Петтигрю в старинных замках и мэнорах, уверяет, что уже почти напал на след!