На обочине канона

— Не бойся, — в голосе шиноби Камня была насмешка. Острое лезвие прошлось по щеке, почти не причинив боли. Из пореза потекла кровь. — Сегодня ты не умрёшь. Смотри сюда.

Что-то зашуршало, и под носом Сасори оказался свёрнутый в трубку свиток. Капли крови падали с острия и впитывались в жёлтую бумагу. Постепенно на ней проступила сложная печать.

— Это — письмо для старейшины Чиё, — рука ниндзя Ивы погрузилась в землю, и Сасори почувствовал, как свиток оказался у него за пазухой. — Чтобы прочитать его, нужно снова капнуть твоей крови. Иначе свиток будет пуст. Никто не должен знать о письме.

— Весьма… оригинальный способ передачи послания, — Сасори старался сохранить бесстрастное выражение лица и ничем не выдать своё облегчение.

— Идеальный в сложившихся условиях, — красноробый продолжал насмехаться. — Чтобы не вызвать подозрений.

— Думаешь, когда меня найдут, вопросов не возникнет? — медленно, очень медленно Сасори заставил выходящую из пальца чакронить чуть сократиться. Нельзя допустить всплеска; внезапность — единственный его шанс на победу над врагом. — Другие члены отряда явно что-то заподозрят.

— У тебя будет железное алиби, — проговорил ниндзя Ивагакуре, садясь перед пленником на корточки. Тот затаил дыхание, подтягивая Куроари ближе. — Скажешь, что подловил глупого красноробого и напал со спины своей драгоценной куклой.

Сасори замер, испугано глядя на ухмыляющегося врага.

— Ну, чего медлишь? Бей, — парень в жилете чунина поправил алый рукав своей формы и гордо выпрямился.

— Не буду! — за свою недолгую жизнь кукольник прочно уяснил простую истину: всё, что предлагает враг — ловушка. Сейчас он не понимал действий врага, и это было опасно вдвойне; но идти у него на поводу Сасори не собирался. Должно быть, перед ним клон. Или это какое-то мощное гендзюцу. Или…

— Вот поэтому вам никогда не победить, — открыто и весело рассмеялся сидящий напротив него парень. — Вы слишком трусливы и всегда ищете скрытый смысл даже там, где его нет. Вам никогда не понять! Любой из нас — от сопливого генина до самого Цучикаге — имеет равную ценность. Так же, как нет разницы между камнями на склоне горы. И жизнь одного «камня» — ничто. Поэтому мы и побеждаем вас. Ваш Казекаге неправильно выбрал себе врагов!

Оскалившись, шиноби Камня резко махнул рукой. Сасори зажмурился в ожидании удара. Вместо этого сверху навалилась тяжесть. Что-то горячее побежало по лбу и волосам…

Шиноби Суны нашли его полтора часа спустя. За это время он, с грехом пополам управляя марионеткой, смог только сдвинуть массивное тело в сторону и немного откопать левое плечо. Открывшееся зрелище удивило даже бывалых ветеранов: красная шевелюра, сливающаяся с пропитанным кровью песком, бестолково дёргающаяся кукла и абсолютно бесстрастное молодое лицо их товарища.

Заметив их уважительные взгляды и кивки, Сасори истерично рассмеялся.

Комментарий к Глава 23 — Неожиданности [1] «Тайчо» — «командир отряда, капитан»

[2] «Нагиса» — яп. «побережье»

[3] Двуручный меч. Из-за большой длины и веса считается очень сложным и опасным оружием.

====== Глава 24 — Воительница ======

Карандаш быстро летает туда-сюда, укладывая на бумагу тонкие черты. Рука чуть подрагивает от напряжения и усталости, но линии пока что выходят ровными… относительно ровными. Очерчиваю шею, намечаю ямку между ключиц. Любовно вывожу брови и аккуратный носик. Старательно вырисовываю волосы — непослушные пряди топорщатся, даже на бумаге отказываясь ложиться в аккуратную причёску. Осторожно намечаю игру света и тени, придавая картине жизни, а прищуренным глазам — капельку иронии.

— Неплохо, — по затылку не столько больно, сколько обидно стукает камешек. Блин! Опять я увлёкся и пропустил приближение сенсея! Третий раз уже застаёт врасплох. — Она выглядит… решительной.

— Она прирождённый лидер, сенсей, — вздыхаю. Стараюсь держать голос ровным, но очень хочется брякнуть что-нибудь невежливое. Достали меня эти его подкрадывания. Но держусь — очень уж отчётливо представляю, как отвлекаюсь во время дежурства на настоящем боевом выходе (а ведь они всё ближе), и в затылок прилетает совсем даже не безобидная галька, а что-нибудь железное и острое. Срочно нужно отращивать глаза на затылке и следить за окружающей обстановкой круглые сутки. Отогнав невесёлые мысли, возвращаюсь к рисунку. — Потеряв лучшую подругу в бою, она не сломалась, нашла в себе силы идти вперёд и вести за собой других. Первой встречала все опасности.

— Как же зовут столь одарённую девушку? — Джирайя присаживается на корточки, изучая портрет. В голосе ясно слышна улыбка. — Её лицо и причёска кажутся мне знакомыми…

— Я не придумываю ничего абсолютно нового, учитель. Лишь переделываю и комбинирую то, что встречал в жизни, — любовно обвожу округлое плечико, критически осматриваю результат[1]. — Её зовут — «Фантом» Мирия. Такое прозвище она получила за технику, позволяющую на секунду приобретать огромную скорость.

— Как Каварими?

— Примерно.

— Переворачивайся, время вышло, — сенсей забирает очередную иллюстрацию будущего романа и неторопливо удаляется.

Следуя его совету, осторожно приподнимаюсь с правого бока, медленно переношу вес назад, одновременно перекидывая ногу. Плавно отодвигаю доску с писчими принадлежностями от себя и аккуратно ложусь на спину. Старательно контролирую ток чакры в организме — не хватало идти домой с мокрыми штанами. Водная гладь приятно холодит разгорячённую кожу, чуть колышется и прогибается подо мной. Напоследок расслабляю мышцы шеи — прохлада ползёт и по ним; затылок опускается ниже уровня воды, но остаётся сухим. Замираю в найденном равновесии, широко раскинув руки и ноги и глядя в глубокое небо без единого облачка. Голубое-голубое…

Наше обучение у Легендарного Саннина шло уже третий месяц и оказалось совсем не тем, чего я ожидал. За прошедшее время я не выучил ни одного нового дзюцу, ни одного нового приёма рукопашного боя, ни одной фехтовальной связки. Просто лежал и рисовал. Переворачивался с боку на бок и рисовал дальше. Причём могло всё сложиться и похуже — первоначально сенсей вообще запретил мне тренировать что-то кроме физухи и простейших гендзюцу. Все стоны про бой на мечах, про рисование печатей (которое при наличии опыта и такого друга как Такеши было делом довольно простым), про освоение стихии и медицинских техник Джирайя выслушал, поржал, похвалил меня за рвение в учёбе и пообещал, что я обязательно стану великим шиноби. Когда-нибудь. Потом он исчез — просто стал прозрачным, продолжая спокойно рассказывать. Но даже по голосу определить местонахождение жабьего саннина было нельзя — казалось, звук идёт со всех сторон. Говорил же Джирайя о том, что я обозвал для себя «правилом одного пути».

Да, по-настоящему сильный шиноби силён в разных областях искусства ниндзя. Но для освоения каждой из них нужны годы. Если задуматься, многие известные мне как по мультику, так и по реальной жизни ниндзя пользовались всего несколькими техниками. Зато доводили их исполнение до идеала.

Чтобы ходить на миссии с Джирайей в такое неспокойное время, я должен освоить его технику невидимости, Такеши — научиться касанием ставить защитный барьер, а Йоко, по полдня пропадавшая в госпитале, использовать технику удлинения волос (пока только в защитной модификации). Тогда и только тогда сенсей рискнёт выпустить нас за пределы Конохи.

Пришлось заходить с козырей и рассказывать команде о тщательно лелеемой мечте переплюнуть снобов Хьюга, притырив их разрекламированное дзюцу. Как-никак пять лет уже я убил на эту затею. Ребята были в восторге. Джирайя кряхтел. Джирайя сопел. Джирайя чесал затылок. Видно было, что здравый смысл в его душе получил знатного соперника в виде жабы. Два дня спустя саннин приволок на полигон свиток с описанием тренировок «Небесного Вращения». Уж не знаю, подглядывал ли он за кем-то из белоглазых, поднял ли старые знакомства, или у новой родни чего нашлось. Так я и был отправлен на озёрную гладь.