Страница 40 из 78
— Завтра? — удивляется эта наглая морда. — Не-ет, ни завтра, ни в ближайшие полгода мне лучше на глаза Цунаде не попадаться. Вот когда отойдёт…
— Ну, вы и!.. — не могу найти приличных слов для этого блондинистого пикапера. В итоге останавливаюсь на самом детском варианте. — Как вам не стыдно, Джирайя-сенсей! И вы ещё называете себя её другом!
— Э-э?.. — тупит Жабыч. Нет, я допускаю, что он в таких делах неопытен, но для меня-то всё ясно, «как простая гамма»!
— Мы ведь спрашивали про Цунаде-сан у Кушины-химэ и даже у Тока-сан! Она очень переживает, что все, кого она любила, умерли! Считает себя проклятой! Думает, что ей из-за этого всю жизнь придётся быть одной! А вы ей сначала дали надежду, а теперь бросаете у разбитого корыта! Да ещё меня заставили вам помогать! Козёл!
По открытому рту и остекленевшим глазам понимаю, что пациент где-то глубоко в себе и вернётся не скоро. Возмущённо плюю себе под ноги (не соврал Марк Твен — через дырку от выпавшего зуба это действительно делать намного удобней) и с гордо поднятой головой покидаю полигон. Уже у самого выхода оборачиваюсь на шум упавшего тела. Злорадно хмыкаю и стартую в сторону родного квартала. Куда только усталость подевалась?..
Бушующие эмоции мешают трезво оценить происходящее и найти выверенный правильный и выгодный выход. В таком состоянии весёлой и решительной злости я запросто могу столько дров наломать, что за всю жизнь не разгрести. Плевать! Сейчас я, как герой давным-давно прочитанного стихотворения, просто очень боюсь не успеть[1]. Тяжело дыша, вваливаюсь домой и ору:
— Обито! Где наши рисунки?!
Скука и серость царили в стенах госпиталя деревни, Скрытой в Листве. Барабанящий по окнам дождь убаюкивал пациентов и врачей. Из-за закрывших небо туч стены, кровати, оборудование, одежда и лица людей — всё казалось безжизненным, выцветшим. И вот, подстраиваясь под окружающий мир, всё тише звучали голоса ирьёнинов, и всё больше больных проваливались в неглубокую дремоту, коротая бесконечный сумрачный день.
Накрыв одеялом очередного сильно простуженного ребёнка, Цунаде устало и привычно успокоила взволнованную мамашу и продолжила обход. Странно, сегодня ни коллеги, ни пациенты не проявляли обычной назойливости. Наоборот, в присутствии ученицы Сандайме они странным образом затихали, наткнувшись на её тяжёлый взгляд.
Принцесса Сенжу никогда не была болезненно зависима от мнения других, а сегодня и вовсе почти полностью игнорировала всё происходящее вокруг. Мысли женщины крутились вокруг вчерашнего происшествия. Она всегда ценила Джирайю за честность и прямоту, граничащие с наивностью. Начиная с их первого дня в команде, он пытался добиться её благосклонности. Но видно было, что парень даже и не задумывается о серьёзных вещах вроде свадьбы и совместной жизни, и изменить друга Цунаде не могла. На первом месте для него всегда были вещи глобальные, вроде жизни без войн для шиноби, или поиска того самого ученика, что изменит мир. Соблазнение наследницы клана основателя он воспринимал скорее как нечто среднее между забавной романтической игрой и дружеской перебранкой (в зависимости от настроения девушки). Большую часть времени её устраивал такой ход событий. Иногда, наоборот, жутко бесил. Пару раз она поддавалась искушению, но никаких изменений в их отношениях не происходило: после некоторой паузы стартовал новый раунд ненавязчивых приставаний. А вчера… вчера она поверила в то, во что ей так хотелось поверить, и дала волю эмоциям. Этой ночью она наконец-то была не одна. И счастлива.
Утро расставило всё по местам, оборвав сказку на самом интересном месте. Сквозняк из разбитого окна. Смятая постель. Длинный белый волос на подушке. Мерное тиканье часов. И одиночество.
Цунаде почувствовала, как вновь накатывает волна тоски, и потрясла головой, пытаясь прогнать непрошеные воспоминания. Торопливо черкнув заключение в очередной медицинской карте, она перевела взгляд на лежащую на кровати пожилую женщину:
— Снова к нам, Маюко-сан? Вы, должно быть, уже познакомились со всем персоналом больницы?
— И не говори, девочка, — старушка вымученно улыбнулась. — Вот жду не дождусь, когда меня наконец перестанут терзать всеми этими пилюлями и трубками и позволят спокойно отправиться к Шинигами.
— Ну что вы, — выдавила из себя дежурную улыбку ученица Третьего. — Очень скоро мы вновь поставим вас на ноги, и проживёте ещё сто лет!
Пациентка в ответ молча погладила внучку Хаширамы по руке. В выцветших глазах была только усталость. Неубедительно пробормотав что-то ободряющее, Цунаде поспешила продолжить обход.
Она даже не могла злиться на Джирайю. В конце концов, он всегда честно и недвусмысленно озвучивал свои намерения, и не его вина, что она навоображала себе невесть чего. Подумаешь, сделал несколько ничего не значащих подарков…
Сенжу резко остановилась посреди коридора, перепугав идущую следом молоденькую куноичи с каталкой, и раздражённо отмахнулась от её лепетания. А с чего она взяла, что сюрпризы делал жабий саннин? Да, вчера он принёс торт, чтобы поздравить её с днём рождения. Очень хороший подарок, которому было найдено достойное применение… Женщина слегка покраснела и снова тряхнула головой, отбрасывая несвоевременные мысли. Возможно, события предыдущей недели дело рук какого-то неизвестного шиноби-ухажёра, а старый друг вчера просто оказался в нужное время в нужном месте? Тогда… тот тайный воздыхатель вчера мог увидеть, как она… Цунаде смутилась ещё больше. Не получится ли так, что она своими действиями оттолкнёт влюбившегося в неё шиноби? Кто же осмелится соперничать с её сокомандником? Окончательно запутавшуюся в эмоциях и предположениях ирьёнина вывел из раздумий протяжный, с подвыванием, стон.
Обнаружив, что только что, «не приходя в себя», вправила перелом какому-то несчастному пареньку, куноичи хмыкнула, перепроверила результат и, поручив ассистенту фиксацию конечности, отправилась дальше, снова и снова прокручивая в уме сложившуюся ситуацию…
— Цунаде-сама! Цунаде-сама! — в голосе молодого шиноби в белом халате проскальзывали панические нотки. — Я только… а она… и сразу…
— Палата какая? — рявкнула принцесса Сенжу, хватая бестолкового генина за шиворот и хорошенько встряхивая.
— А?.. — темноволосый юноша, открыв рот, смотрел на неё круглыми от ужаса глазами. В этот момент он сильно напоминал кролика с фермы, на которого Орочимару шутки ради натравил свой призыв в далёкую пору их ученичества. После второго встряхивания несчастный судорожно сглотнул под многообещающим взглядом карих глаз и, наконец, выдал: — С-семнадца-а-а…
Трудно закончить фразу, если вдруг оказываешься в свободном падении.
— Ты вроде неглупый парень, Сёмэй, — на ходу выговаривала едва поспевающему за ней подопечному ученица Сарутоби, — но слишком уж теряешься в экстренных ситуациях. Это непозволительно для ирьёнина. Я знаю только один способ преодолеть это — тебе нужно больше опыта. Поэтому запиши на свой счёт ещё два дежурства за эту неделю. Хоть бы в курс дела меня ввёл по дороге, а то…
Влетев в палату, врач осеклась. Медленно подошла к кровати и плавно провела засветившейся рукой вдоль лежащего тела, задерживаясь напротив сердца и головы. Морщинистое лицо старухи Маюко было умиротворённым и радостным. Поколебавшись, Цунаде опустила пациентке веки и поспешила отойти.
— …хотел принести ей обед, а она… — генин продолжал что-то испуганно бубнить, с надеждой заглядывая в глаза куноичи, словно надеясь, что та сейчас всё уладит.
— В морг, — отрывисто бросила через плечо Сенжу. Остановившись в дверях, оглянулась на растерянного Сёмэя и добавила: — Передашь Сибата-сану, что я просила научить тебя делать вскрытие. Отчёт о результатах должен быть у меня на столе к утру.
Следующие полчаса наследница клана-основателя провела в туалете. Пальцы окоченели от холодной воды. Глянув в зеркало, женщина поморщилась. Лицо опухло от слёз, мокрые пряди прилипли ко лбу, а уж выражение глаз… даже несчастный практикант смотрел не так жалобно.