На обочине канона

Второй повод для ликования был не менее весомым — некий отмороженный Учиха остался жив! Сам до сих пор не верю, что та авантюра с последовательным дёрганьем песца за усы сошла мне с рук. Ведь одно неверное движение, одно подозрение и недоверчивый Фугаку, вспыльчивая Кушина, да даже находящийся в растрёпанных чувствах Мичио могли не только перечеркнуть мои хитрые планы, но и резко обнулить шансы на выживание. Но гроза прошла стороной, и теперь я смотрю на мир с идиотски-радостной улыбкой, ведь все нынешние проблемы — переутомление от тренировок и немного нудных лекций по этикету. Не сравнить с шансами оказаться макиварой для джинчурики или объектом вдумчивого потрошения для местных мозголомов и вивисекторов. Жизнь — прекрасна!

Разумеется, мой «выход в люди» не имел ничего общего с импровизацией. Больше двух месяцев я старательно, пункт за пунктом прорабатывал возможные варианты действий и реплик. Десятки раз рисовал в уме картину, как разозлённая Узумаки выдаёт мне фатальных люлей (в таком возрасте хватит одного удара), воображал это настолько ярко и жизненно, что кошмары мучили. Продолжалось самоистязание до тех пор, пока страх окончательно не притупился, позволяя сохранять полный контроль. Аналогично дело обстояло с главным Учиха. Сколько ни представлял себя на его месте, не мог придумать способа не вызвать у полицейского никаких подозрений. Так что пришлось действовать от противного и самому подставляться под допрос, но, Ками-сама, сколько нервных клеток сожжено в процессе подготовки! Такую мелочь, как незаметное наблюдение за свиданиями Анды и Кубо я вообще не упоминаю — тривиальное Хенге и ехидная ухмылка Тейяки вслед — булочник наверняка знатно поржал с нашей «семейки конспираторов».

— Достаточно! — новоявленный родственник останавливается и с видимым облегчением сдирает с рук и ног утяжелители. — Хорошо поработали, Инаби-кун, идём в душ и завтракать.

— Мичио-сан. Вы ведь сегодня. В патруль идёте? — судорожно пытаюсь отдышаться. — В торговые кварталы?

— Верно, — парень весело прищуривается. — Так что на вечерней тренировке с Кио-семпаем будешь трудиться за двоих.

— За полтора, — хмыкаю. — Нии-сану тоже достанется. Я бы хотел составить вам компанию после обеда.

— Что тебе понадобилось в трущобах, хулиган? — чуть хмурится свежеиспечённый глава семьи. — Хочешь опять подраться с пьяными возчиками?

— Нет, что вы! Я лучше заманю парочку под бросок вашего куная, — развожу руками. — Знаете же, у меня там осталось неоконченное дело. Две красивые девушки уже третий месяц ждут обещанного визита.

— Ого, неужели кое-кто влюбился? К трём часам пополудни мы будем в забегаловке Акимичи, что по центральной улице. Не опаздывай.

— Буду вовремя. И я не влюбился! Слышали, что я ответил Фугаку-сама про девушек?

— Ну, он ведь тогда ещё не активировал шаринган…

— Хотите, ещё раз сходим и спросим?

— Пф-ф… смерти моей хочешь? Нельзя соваться к нему с такой ерундой!

— Вы ведь теперь тоже глава клана! Значит, можете соваться к нему с любой ерундой, и ничего вам за это не будет! — оставив, таким образом, последнее слово за собой, убегаю собираться в Академию.

Формально я, кстати, не погрешил против истины — не далее чем пару дней назад в стенах Конохи произошло знаменательное событие — был образован клан Секитан[1]. Состоял он ровно из одного человека — Мичио. Но показывал просто сумасшедшие темпы роста — вчера увеличился вдвое за счёт Анды. Такие сложности возникли из-за двойственности положения ока-сан среди Учиха. Не является своей по крови — чужака в клан принимать нельзя. Воспитывает сына — носителя генома — отпускать нельзя тем более. Поэтому и родился изощрённый вариант с формированием вассала. Новообразованная ячейка общества получила просто опупенные привилегии: право первыми вписываться за Учиха, уничтожая их врагов; право воспитывать (за свой счёт, разумеется) подрастающее поколение клана в нашем с братом лице, а также право платить кроме деревенских налогов ещё и сборы в казну клана. При этом никаких плюшек вроде гипотетического голоса в Совете Деревни — там целая заумная процедура и порог численности в пару сотен пользователей чакры. Причём наш случай далеко не уникален — подобных лимитрофов в Конохе пруд пруди. И положение их столь же незавидное. Для защиты своих интересов мелочь так же примыкает к тому или другому сильному клану сообразно принципу: «пусть лучше стригут свои, чем все подряд».

Не устаю поражаться местному менталитету — терпеть заведомо невыгодные условия ради эфемерного престижа… хотя, почему, весьма даже ощутимого. Достаточно глянуть, как изменилось отношение сослуживцев к отчиму. Опять же, брак детей устроить проще будет… наверное. Кстати, о престиже, дольше всего мы возились с выбором и согласованием названия и камона. Компромиссный вариант предложил я: раз молодожёны владеют стихиями Огня и Земли, то и символом их союза должен быть антрацит. Радостный Мичио просиял и выдал чуть ли не поэму о том, как «жар его души потухнет без этого прекрасного чёрного камня». По-моему, метафора не очень, но «камень», судя по смущению и стреляющим глазам, был доволен. Старички-Учиха тоже благосклонно восприняли намёк: «огненный клан и его поддержка», хотя мозгов нам выели порядочно. Ну, а Хокаге и вовсе не возражал, хотя от лекции-проповеди про «Волю Сами-Знаете-Чего» это никого из присутствовавших не спасло. И как самому не надоедает? Или это троллинг такой?.. Единственным, кто не выразил свой одобрямс, был некий Учиха Инаби, но, право же, не думаю, что кому-то интересно было бы слушать про любимых дедушку-шахтёра и дядю-спасателя…

Весело шлёпая по весьма прохладным лужам (проклятые сандалии, ненавижу вас!) и слушая щебетание Киоко, уверенно держу курс на жилище семьи Ито. Наша компашка практически не претерпела изменений с прошлой «неудачной» попытки. Разве что Мичио теперь гораздо ближе — неторопливо прогуливается с напарником в десяти метрах позади, благо наш путь почти полностью совпадает с его обычным маршрутом. В остальном же всё по-прежнему: Кедоин бухтит, я иногда поддакиваю, Йоко улыбается. Жаль, брат снова умчался к своей ненаглядной, но остановить его не легче, чем паровоз.

Небольшой домик в стиле «мечта Нуф-Нуфа» утопал в листве и цветах. Никогда не понимал всех этих бумажных дверей и картонных стен, но выглядело очень стильно. Зелёная стена деревьев и кустов с пятнами пожелтевших листьев и яркими вкраплениями разноцветных астр. Тщательно, без единой щели замощённая камнем дорожка прихотливо петляла между ветвистых яблонь и небольших вишен. Идеальный порядок — ни единого сорняка или торчащей не к месту травинки — словно на ювелирно выверенном чертеже из курсовой отличницы-первокурсницы.

Ито Кику встречала нас на крыльце. Стройная женщина с чистым лицом и чуть ироничным взглядом. Как и дочь, хозяйка дома была одета в кимоно с цветочным узором и носила на голове сложную причёску с множеством шпилек. Плавные движения, сдержанные эмоции, светящийся в глазах ум — женщина и девочка и впрямь были очень похожи. Изобразив поклон, старшая Ито выдала какую-то заковыристую фразу на тему гостеприимства (несмотря на почти четыре года практики в таких цветистых выражениях, я всё ещё немного путаюсь, но общий смысл ясен), выслушала наши благодарности и направилась в дом. Пустой левый рукав её кимоно был аккуратно заткнут за пояс.

Поразительно, как эта женщина может одной рукой содержать дом, сад и себя в таком потрясающем порядке. Хотя, если посмотреть на отточенные движения Йоко, накрывающей на стол… Мысль была начисто выметена из головы ударившим в нос ароматом. Она ещё и готовит великолепно… настолько, что я даже не заметил, как умял свою порцию. Всё это время хозяйка дома тактично молчала, с лёгкой улыбкой оглядывая гостей. И только разливая чай, позволила себе перейти к беседе:

— Благодарю вас, Учиха-сан, за спасение моей дочери и прошу прощения, что вы подвергли свою жизнь риску.

— Вам не в чем себя винить, Ито-сан, любой поступил бы так же. И, пожалуйста, называйте меня по имени — ведь я не глава клана, а всего лишь одноклассник Йоко-чан.