Эпикриз с переводом

Я подошла к окошку, раздвинула плотную штору. Солнечно. Ясно. Все последствия массуна уже прошли: земля сухая. Она достаточно пропиталась влагой, отчего кроны у деревьев стали гуще и сочнее цветом.

Улыбка невольно коснулась губ. Мне здесь правда хорошо. Легче.

Я пристроила чемодан в шкаф. Прихватила две коробки с купленными сегодня медикаментами и принадлежностями и направилась в соседнюю комнату. Разложила все по своим местам и вернулась в спальню. Разобрала ещё одну коробку, с продуктами, заполняя все отделения холодильника.

А потом я принялась за уборку: протёрла мебель, технику, помыла полы и окна. На сегодня я не ожидала пациентов. Давно меня не было, местные, скорее всего, решили, что ведьмин дом теперь опять пустует… Возможно, все изменится завтра. И кто-то, как не так давно Ешан, например, увидит вечером или в ночи свет в доме на горе Пахаад. И придет к ведьме-медику за помощью.

Ближе к вечеру я решила выйти в сад. Переоделась в кападу и надела сережки, которые подарил мне Кишан. Да, я хотела, чтобы он пришел. Увидел, выслушал, понял… Простил. Но если он не придет — я рискну и попробую найти его сама.

Устроившись на любимой скамейке, я прислушалась. Ветер громко играл с листьями. И не только ветер. Последние, теплые и яркие лучи пантерианского солнца переливались на сочной зелени. Я слушала, любовалась, ощущая лёгкость и спокойствие.

Каришма! Неужели мне стал домом этот мир?

Спустя несколько минут я вдруг услышала посторонний звук. Показалось? Или все же карета проехала мимо дома? А потом опять шум листвы, создающийся теплым ветром. Но мороз, коснувшийся кожи спины, будто бы уверял меня — я здесь не одна. Кто-то приехал к ведьминому дому на карете и теперь приближается пешком к кустам малины. И я уставилась на них.

Буквально через минуту кусты раздвинулись, и я увидела юное лицо. На котором удивление молниеносно сменилось радостью.

— Аллаита! Друг!

— Джохар, Лакхан, — кивнула я, и мальчишка почти бросился ко мне, но, сделав два импульсивных шага, степенно замер на месте.

— Я уже неделю, через день, прихожу сюда. Отцу говорю, что за малиной, но на самом деле, чтобы повидаться с тобой… Но тебя не было.

— Я уезжала, — ответила я. — Но теперь вернулась.

Лакхан заулыбался и всё-таки сорвался с места. Я поднялась, принимая мальчика в свои объятия.

— Я рад. И… Я смогу навещать тебя? Ты не против?

— Конечно. Если я буду свободна, я с удовольствием сыграю с тобой пару партий в лилу.

— Шер Лакхан! — вдруг раздался громкий крик, и из тех же кустов выскочил большой багх. Он злобно рыкнул, приближаясь к нам. — С вами все в порядке?

— Да, — ответил мальчик. — Иди, пусть остальные собирают малину. А мы поговорим.

— Недолго, шер Лакхан, нас уже ждут, — ответил багх и зачем-то рыкнул ещё раз. Наверно, намекал, что, если вдруг что-то случится с сыном суреша, мне не поздоровится.

— Отец выбрал мне невесту, — сообщил Лакхан. — Она не такая красивая, как ты, но тоже ничего…

Потом ещё минут десять будущий суреш рассказывал мне про себя, про отца и про маму, которая, оказывается, ждёт ещё одного ребенка. Я слушала, не просто изображая радость, а именно с настоящей радостью. Пусть и у Лакхана, и у Джиты, и даже у местного суреша все будет хорошо.

Вскоре Лакхана позвали ещё раз. И он поспешил со мной проститься, обещав приехать послезавтра.

Я не стала дожидаться заката, их будет ещё много, как и рассветов, и поспешила в дом. Поднимаясь на крыльцо, я почувствовала что-то странное, да ещё бедро заныло, удерживая меня от очередного шага.

Я обернулась.

И увидела его.

Кишан стоял в двух метрах от дома, сложив руки на груди. Стоял, не шевелясь. Мне даже на секунду показалось, что это воображение сыграло со мной злую шутку и мне черныш померещился. Но нет… Это он. Волосы и края лёгкой рубашки слегка колышутся от ветра, который вдруг усилился…

Я тоже замерла на месте. Не могла сделать шаг и отвести взгляд. Темные глаза черныша тоже смотрели неотрывно. В груди становилось тепло…

Что же мы стоим?

Каждый ждёт, что другой сделает первый шаг?

И я сделала. Один, другой… Сначала медленно, следя за реакцией Кишана. Третий, четвертый, чуть быстрее — черныш убрал руки с груди. Пятый, самый быстрый, самый короткий… И вот — крепкие мужские руки обнимают меня. Прижимают к груди.

— Прости меня, — прошептала я ему на ухо. — Я люблю тебя…

Он отстранился, поднял мое лицо. Провел пальцами по контуру губ.

— Я скучал, — произнес самец. — И я ждал тебя, — Кишан наклонился и начал обжигать мои губы требовательным поцелуем. Таким и страстным и болезненным одновременно. Таким неожиданным и долгожданным. Таким долгим и коротким. Оторвавшись от губ, черныш немного грустно сказал: — Ведьма сказала, что ты вернёшься. Через две недели, — после этих слов я усмехнулась. И об этом она знала… — Но предупредила, что не совсем ко мне.

— Да, — не стала я лгать. Провела рукой по голове Кишана, зарываясь пальцами в густые волосы. — Выслушай меня.

Почти скороговоркой я рассказала чернышу все: про причины своих шрамов, про свою трагедию, про самые ужасные дни, когда я порой и себя не помнила, про неудачную попытку суицида, про встречу с ведьмой и нашу сделку… И про то, что случилось вчера утром…

Меня слушали внимательно. Иногда взгляд Кишана менялся с жалостливого на непонимающий и обратно. Но ни на секунду его взгляд не стал осуждающим.

— Я хочу быть честной. Да, я не столько вернулась к тебе, сколько в этот мир. Я выбрала эту жизнь, Кишан, — я сделала паузу и добавила: — А согласишься ты стать ее частью или нет — решай. Я приму любое твое решение.

Я не хотела давить. Я действительно хотела, чтобы он выбрал сам. Не думал, что обязан мне тем, что я бросила: дом, родных… У меня на это было две причины: нормальная жизнь и он, мой черныш. Но что из этого важней для меня, я не знала. И не хотела знать. Боялась, что додумаюсь до эгоистичного.

— Ты моя прия, и я тебя люблю, — ответил Кишан. — Я просто не смогу без тебя. Знаешь, как мне было плохо все это время? А как страшно, что не вернёшься… Что я больше не увижу самку ману с волосами цвета луны, с глазами цвета нилана…

Здесь за поцелуем потянулась я. Вкладывая в него все чувства, доказывая им, что люблю. И понимая, что я зря прожила эти две недели. Иногда и одного дня достаточно.

Ведь всего один день может изменить всю твою жизнь.

Даже не день. Одно решение, одно слово…

И порой — не твое…

Глава 35. "Один день…"

"…Завтра кто-то утром в постели

Поймёт, что болен неизлечимо,

Кто-то, выйдя из дома, попадёт под машину.

Завтра где-то в одной из больниц

Дрогнет рука молодого хирурга,

Кто-то в лесу нарвется на мину.

Следи за собой, будь осторожен!

Следи за собой…"

(Кино "Следи за собой")

Три года назад…

… Я сбегаю по ступенькам подъезда. Хороший день. Солнечный. Свежевыпавший снег блестит, ослепляет. Но я улыбаюсь. Ведь ещё вчера лил дождь — противный, колючий. Совсем не зимняя погода.

Ступаю на асфальт и сворачиваю направо. Ещё раз улыбаюсь и вприпрыжку бегу к остановке. Чуть не поскальзываюсь. Но на ногах удержалась… Фух! С досадой качаю головой, сетуя на ленивых дворников. Под слоем нечищеного снега корки льда не видно.

Мне везёт. Нужный автобус замаячил на перекрестке, едва я пристроилась под козырьком. Автобус замирает на светофоре.

Красный…

Красный и жёлтый…

Зелёный!

Плавно поворачивает. Люди на остановке сбиваются в кучу. Автобус подъезжает, и все, его ожидавшие, заходят через переднюю дверь. Но сидячих мест хватает не всем. В том числе и мне. Но я не расстраиваюсь — мне ехать недалеко и недолго. И я замираю напротив дверей в середине автобуса, уставившись в окно.