Мертвая зона
(Повести)

Вдоль проезжей части в это позднее время горели редкие фонари. Пройдет машина, сверкнет фарами в горячем пыльном воздухе, покажется одинокая фигура медленно бредущего запоздалого прохожего — и снова пустынно, сумрачно, душно… Словно сами бескрайние Каракумы подступили к городу раскаленными барханами и вот-вот двинутся тяжкой поступью на его улицы.

Яковенко вел машину, приоткрыв спекшиеся от жары губы, временами смахивая струйки пота, бегущие по вискам из-под панамы.

Промчавшись по широким проспектам, машина остановилась возле здания управления погранвойск.

Ковешникова встретил у входа дежурный по штабу — старший лейтенант. Видно, часовому приказали: как только появится машина с номером управления, сразу же доложить на пункт связи.

Дежурный тут же проводил Ковешникова к генералу. В кабинете сидел капитан Малков.

— Давно ждем тебя, Яков Григорьевич, — сказал генерал.

Ковешников по всей форме доложил о прибытии, ответил на рукопожатия.

Генерал вернулся за свой письменный стол.

Настольная лампа, отражаясь в плексигласе, лежавшем поверх зеленого сукна, бросала снизу отблески на лицо генерала. Сейчас он показался Ковешникову особенно утомленным.

— Хорош? — заметив, что его рассматривают, спросил начальник войск. — С такими делами, как у нас, красавцем не станешь. Капитан вон, беспокойный человек, сам не спит и другим не дает. От тебя полная сумка новостей… Давай-ка рассказывай еще раз толком все, что знаешь, насчет Ашира, Баба-Бегенча и Махмуда-Кули.

— Товарищ генерал, разные это люди, и у нас к ним разное отношение, — ответил Ковешников. — О ком говорить сначала?

— Знаю, что разные. Но проходят по одному делу. Давай о Махмуде-Кули.

— Во время войны было ему около пятидесяти, сейчас, соответственно, за семьдесят. Крепкий, выносливый старик, в добром здравии, с неплохой памятью, после сотрудничал с нами, оставаясь в роли старшинки[32] проводников Алибека Тангры-Берды…

— В чем состояла методика работы Махмуда-Кули с проводниками? — спросил капитан.

— Переправа у них была налажена просто и продуманно, так что не вдруг мы ее и нащупали. Агент, который должен был идти через границу — мы их называли пассажирами, — получал от Алибека или Аббаса-Кули (главарей наших противников в прикордонье) какую-нибудь вещицу, служившую паролем. Ну, например, табакерку с детский кулак величиной из высушенной миниатюрной тыквы, зажигалку, старинное огниво, молитвенник. После удачной ходки «пассажир» передавал этот пароль проводнику в знак того, что переход через границу состоялся; проводник вручал вещицу своему старшинке — Махмуду-Кули, получал от него деньги. Махмуд-Кули через связного передавал вещицу Баба-Бегенчу. В конце концов она попадала к Алибеку Тангры-Берды… Одним из проводников был некий Имам-Ишан. Нам удалось его разоблачить и с его помощью, а главное, с помощью чабана Ичана выйти на Махмуда-Кули. Очень помог в этом аксакал Гаудана Али-ага. Махмуд-Кули ни минуты не отпирался, сразу согласился сотрудничать с нами.

— Так. Это понятно, — сказал начальник войск. — Теперь вопрос: что может знать Махмуд-Кули, ради чего пошел бы на риск быть разоблаченным Алибек Тангры-Берды?

— Многое, товарищ генерал. То, например, что некоторые не хотели бы, как говорится, сделать предметом гласности. Вплоть до сокрытия тех же кладов. Еще важнее — знал людей. Гитлеровцы, их приспешники наверняка стремились законсервировать и сохранить до «лучших времен» свою агентуру. Махмуд-Кули видел тех, кого направлял к нему и его проводникам Алибек.

— Вы уверены, что Махмуда-Кули так и не заподозрили в сотрудничестве с нами? — спросил капитан Малков.

— Такой уверенности не может быть, товарищ капитан, — ответил Ковешников. — Агенты-то, хоть и после перехода через границу, все-таки попадали не куда-нибудь, а к нам. Значит, исчезали из поля зрения противника.

— Выходит, хозяева не всегда были довольны Алибеком? — продолжал Малков. — Он ведь тоже не дурак, мог бы догадаться, где у него слабое звено?

— Конечно, мог. Догадаться не трудно, — ответил Ковешников. — Так… Понимаю, что имеете в виду. Вы считаете, что даже сейчас, через два десятка лет, Махмуду-Кули может угрожать опасность от Баба-Бегенча или от Алибека?

— Возможно и такое, — ответил за капитана генерал. — А может, все иначе… Знали бы мы точно, зачем прибыли Алибек и Баба-Бегенч с Аширом, не пришлось бы гадать. Вот что сделай, Яков Григорьевич, — сказал генерал. — В ауле Чули ты поработал неплохо, дело там налажено. С Баба-Бегенчем и Аширом справятся лейтенант Сергеев и твои испытанные дружинники. А ты отыщи с помощью своих многочисленных друзей Махмуда-Кули и уговори его под любым предлогом появиться на Текинском базаре. Надеюсь, понятно, Геннадий Михайлович, почему предлагаю Текинку?

— Понятно, товарищ генерал, — ответил Малков. — Все группы туристов едут смотреть первым делом Старый Город и базары. Хотите свести всех наших гостей вместе?

— Вот именно. Стоит поглядеть, как они поведут себя при встрече. Надо немедленно дать команду Сергееву, чтобы привезли на Текинский базар «кладоискателей». Думаю, эти хитроумные деды сами не чают, как попасть на Текинку, в царство «информации и связи». Там не только можно купить и продать все что угодно, но и узнать новости, что для делового человека не менее важно. Подберите наблюдательный пункт, откуда видна большая часть рынка, особенно главный вход, да не прозевайте, когда пожалуют на Текинку Алибек и его свита.

— Есть, товарищ генерал.

Начальник войск нажал клавишу переговорного устройства, приказал дежурному вызвать лейтенанта Сергеева. Когда тот подошел к телефону, спросил:

— Что поделывают ваши подопечные?

— Ездили в ущелье Сия-Зал. Искали клад, ничего не нашли.

— Не нашли, говорите?

— Ровным счетом ничего.

— А дальше какие планы?

— Предлагают проверить урочище Кара-Тыкен.

— Сложная программа… Только поиски придется на время отложить. Готовы ли Амангельды и Лаллыкхан сопровождать вас и «кладоискателей»?

— Так точно, товарищ генерал. В любой пункт, куда вы прикажете.

— Прекрасно. Всей группой — «кладоискатели», вы с солдатами и два дружинника — выезжайте в Ашхабад, следуйте прямо на Текинский базар. Рассчитайте время так, чтобы прибыть на место к десяти утра. Скажете старикам, что в Сия-Зал или Кара-Тыкен поедете из Ашхабада, а на базар заедете словно бы по пути. Пусть Амангельды или Лаллыкхан попросят остановиться — винограда купить, повстречаться со знакомыми… Оставите машину у главного входа. К вам подойдет Яков Григорьевич Ковешников, дальнейшие указания получите от него.

— Есть, товарищ генерал.

— Выполняйте.

Генерал положил трубку, спросил:

— Может статься, что Ашир и Баба-Бегенч все-таки что-то нашли, а лейтенант и ваши дружинники за ними не углядели?

— Исключено, товарищ генерал, — ответил Ковешников. — Один Амангельды десяти баба-бегенчей стоит. И лейтенанту, и нашим дружинникам чувства ответственности не занимать.

— Ладно. Принято… Думаю, к десяти утра наши гости из «Интуриста» раскачаются.

— Мы должны вынудить Алибека и Баба-Бегенча начать действовать, чтобы узнать, зачем они к нам пожаловали, — помолчав немного, подумав, продолжал генерал. — У вас есть какие-нибудь предложения, товарищ капитан?

Малков пожал плечами, дескать, пока ничего конкретного.

— Тогда с офицером, — генерал назвал фамилию, — уточните систему охраны.

— Есть. Повторите, пожалуйста, — обратился он к Ковешникову, — кто перед кем и как отчитывается по цепочке о деятельности переправы, где старшим у проводников был Махмуд-Кули?

— Да эта цепочка вся у нас и собралась, — ответил Ковешников. — Руководил делом Алибек Тангры-Берды. По указанию своего начальства он лично давал агентам — «пассажирам», собиравшимся переходить границу, — разные мелкие предметы. «Пассажир» вручал такой вещественный пароль проводнику, тот — Махмуду-Кули. А Махмуд-Кули через Баба-Бегенча — снова Алибеку. Получая свою вещицу назад, Алибек считал, что переправа работает как надо, не разоблачена.

32

Старшинка — главарь группы.