Мертвая зона
(Повести)

Сергеев ответил не сразу.

— Вы, Яков Григорьевич, — сказал он, — слушали и говорили, как на родном языке, а я понимал все с пятого на десятое… А вот насчет тайны поисков клада вы ошиблись: оба нарушителя будто специально заговорили во весь голос, чтобы все обратили вникание. Еще и спорят, где искать, как будто все окрестные горы кладами утыканы. Наверняка у них какой-то замысел….

— Ясно, замысел, — подтвердил Ковешников. — А если я ошибся, значит, никакого клада нет, нарочно туману напускают. Был бы настоящий клад — не пикнули бы, заячьи петли начали бы метать, чтобы следы замести… Теперь понятно, почему и Алибека не захотели признать. Ты что насчет этого думаешь, яш-улы? — спросил он у Лаллыкхана.

— Думаю, узнали они его, а признать боятся, чтоб никто не спрашивал, откуда знают.

— Может, и так, — согласился Ковешников. — Но, может, расчет у них ж похитрее.

— Что вы имеете в виду, Яков Григорьевич? — спросил Сергеев.

— То, что о крепости Змухшир и слова не сказали, а тебе и коменданту о ней толковали.

— Точно, — подтвердил лейтенант.

— Нарочно нагородили: Сия-Зал, Кара-Тыкен!.. Если знаешь, где искать, много мест перекапывать не надо… Ладно, об этом еще будет время подумать. Товарищ лейтенант, есть ко мне какие поручения или вопросы? Нет?.. Тогда, если не возражаете, еду на погранпост докладывать генералу. Еще не знаю, оставит ли он меня здесь вам помогать распутываться с Аширом и Баба-Бегенчем или другое задание даст… Если прикажет быть в Ашхабаде, прошу, яш-улы, тебя и Амангельды, — обратился он к Лаллыкхану, — будьте неотступно с лейтенантом переводчиками и наблюдателями, как на посту, сменяйте один другого и днем и ночью, чтобы самая малость от вашего глаза не укрылась. И все ему говорите!.. Народ вы опытный, учить вас не надо. Может, втроем и разгадаете загадки Ашира и Баба-Бегенча. Не только я прошу, генерал приказал.

— Ладно, Яков Григорьевич, — ответил Лаллыкхан. — Передай генералу, все сделаем как надо. Амангельды тоже тебе так скажет, — заверил Лаллыкхан.

— Вот и отлично!.. Если ко мне больше ничего нет, отчаливаю!

Ковешников распрощался с Сергеевым и Лаллыкханом и пошел к аулсовету.

Навстречу ему вырулил газик. С подножки спрыгнул водитель Яковенко:

— Дежурный по штабу управления вийск казав, шоб мы йихалы на погранпост. Як прыйидэмо, шоб йому звонылы.

— Принято. Молодец, что догадался при посторонних насчет звонка из управления не говорить. Люди-то здесь свои, но все равно даже у камней и деревьев могут быть уши. Ясно, едем на погранпост: из аулсовета про такие дела докладывать генералу по телефону не будешь.

Майор сел в газик рядом с Яковенко, машина выехала на шоссе. Когда немного отъехали от аула, Ковешников спросил:

— Какие у тебя впечатления, Гриша?

— Та впечатления… Наився на тым тое… Як шо на пузи блоху убыть, то як на каменюке, аж луснэ!

— Так… Значит, все твои впечатления в области желудка, — уточнил Ковешников. — А я кое в чем рассчитывал и на тебя, думал, умеешь видеть и запоминать…

— Так я и запоминав, — заверил Яковенко.

— И что же ты запомнил?

— А ось, колы вы туркмэньским дидам хвотокарточки далы, у дидка, шо з чорными от вуголья руками, пальцы затрусылысь — карточку нэ дэржать. Сам як столб, очи вытрищив, а рукы трясутся… «Эге, — думаю, диду, шось ты, бидолага, трохы нэ вмэр».

— Ну вот это уже другое дело… Значит, и ты заметил? Выходит, заволновались гости, как фотографии увидели? А глаз у тебя, оказывается, острый…

— Та то, мабудь, так, — согласился Яковенко.

— Ну что ж, давай такой курс и дальше держи.

— Та, товарищ майор, для вас, як шо скажете, усэ зроблю!

— Ну вот и ладно. Спасибо на добром слове…

Всю остальную часть пути до погранпоста Ковешников молчал, а водитель не мешал ему думать.

Впереди показались глинобитные дома окраины аула, возле одного из них — человек в военной форме.

— Сверни-ка, сынок, вон к тому дому, где прапорщик стоит: видно, лейтенант Сергеев предупредил, что мы едем, и нас встречают. Подожди меня у дома.

— Есть, подождать, — браво ответил водитель.

Начальник поста — прапорщик — представился, пожал Ковешникову руку, проводил к телефону.

Дежурный по управлению тут же доложил начальнику войск, что Ковешников у аппарата.

В трубке раздался глуховатый голос генерала:

— Докладывай, что у тебя, Яков Григорьевич?

— Разрешите по пунктам, товарищ генерал.

— Давай, по пунктам.

— Личность старика-«художника» установлена. Это — Алибек Тангры-Берды — бывший резидент, действовавший во время войны, в прикордонье вместе с главарем банды Аббасом-Кули.

— Так… Дальше, — сказал начальник войск.

— Один из «кладоискателей» действительно Ашир — угольщик. А вот второй, назвавшийся Махмудом-Кули, на самом деле Баба-Бегенч — калтаман Аббаса-Кули.

— Как он объясняет путаницу с именами?

— Говорит, его не понял переводчик. О Махмуде-Кули он просто спросил… Оба они Алибека очень хорошо знают. Но когда увидели его фотографию, тут же, как вы сказали, «залезли в раковину». Похоже, что появление Алибека Тангры-Берды здорово осложнило их задачу. Складывается впечатление, что настоящий Махмуд-Кули как-то связан со всей этой компанией.

— Ладно. Найдем настоящего Махмуда-Кули, пригласим на беседу. Что еще?

Ковешников немного помедлил.

— Чего молчишь? Не получается что-нибудь?

— Да вот… Предполагал я, товарищ генерал, что насчет кладов Ашир и Баба-Бегенч при посторонних говорить не будут: одно дело объяснить цель перехода начальнику заставы или коменданту, совсем другое — проболтаться в ауле. Но, выходит, ошибся. Оба сами затеяли разговор, только никак не могут столковаться, где искать: в урочище Кара-Тыкен или в ущелье Сия-Зал?.. А наиболее реальное место — Змухшир-кала. Там был главный стан бандитов. Но Змухшир-кала не называют… Думаю, умышленно.

Генерал помолчал, затем сказал, словно размышляя вслух:

— Черт его знает, может, и есть какой клад в Змухшир-кала? А место это они не называют, чтобы вызвать у нас интерес: мол, сами проявите инициативу. Для чего? Может, для того, чтобы загнали мы поисковую группу во главе с тобой в Каракумы, подальше от Ашхабада, и не мешали бы им выполнить свою задачу? Ладно… Об этом тоже будем думать… Что решили с лейтенантом Сергеевым? Как он будет организовывать охрану «кладоискателей»?

— Лейтенант Сергеев, как вы приказали, взял с собой пограннаряд — двух солдат. Я попросил Лаллыкхана и Амангельды быть попеременно при нем — переводчиками и наблюдателями; наблюдать они умеют… Если придется применить оружие, на них тоже можно положиться, как на самих себя.

— Вот это хорошо, что догадался насчет своих дружинников. Им цены нет и как переводчикам, и как помощникам-следопытам. Сразу ли они узнали Алибека?

— В тот же миг, как только увидели фотографию, так и сказали: «Ты что, слепой, Ёшка? Сам не видишь, кто к нам прикатил? Алибек Тангры-Берды, собака! Как только посмел приехать?!»

— В этом весь вопрос: как только посмел приехать? — повторил генерал. — Давай-ка срочно в машину и дуй без остановки до Ашхабада. Буду ждать у себя в кабинете, когда бы ни прибыл, хоть в ночь, хоть за полночь…

— Случилось что, товарищ генерал?

— Случилось. И еще может случиться. Нигде не задерживайся.

— Есть…

Озадаченный Ковешников положил трубку на рычаг, распростился с начальником погранпоста, сел в машину.

— Ну шо, товарищ майор, пойидэмо обратно у Чули? — спросил Яковенко.

— В Чули больше не поедем, — ответил Ковешников. — Держи, Гриша, курс на Ашхабад, жми на акселератор…

Глава 5

ВОЗВРАЩЕНИЕ В ПРОШЛОЕ

После горной прохлады ночной Ашхабад опахнул жаром, будто Ковешникова и Яковенко вместе с машиной сунули в печь.

Раскаленные солнцем дома отдавали накопленное за день тепло, горячий воздух бил струей через открытый ветровичок, но не приносил прохладу, а лишь сушил и без того обветренные лица.