Дневник Яндере

Пристройка и душевые были всегда открыты, да и заднюю дверь можно оставить нараспашку, а вот с помещением клуба возникали трудности, но я решила и эту проблему: вытащив из кармана покойной носовой платок, я чуть отодвинула шторы в сторону и приоткрыла окно.

Конечно, придется остаться здесь подольше, но оно стоит того.

Я тщательно вытерла свою обувь, на всякий случай, повторив процедуру несколько раз. Я даже прошла на второй этаж и протерла мусорную корзину и ручки мусоросжигателя, на которых могли остаться кровавые следы от частиц, оставшихся на моих руках после купания.

Я слила воду, которая приобрела розоватый цвет, а потом помыла с отбеливателем и сам таз.

Тряпку – главное орудие этой тайной уборки – я решила сжечь, что и осуществила, отправившись к пристройке, где печь уже закончила свою работу. Хулиганы уже успели уйти домой, как и большая часть учеников, поэтому я особо не скрывалась: время работало против меня, так что стоило поторопиться.

Закончив со всем, я вымыла руки и вздохнула с облегчением: осталось только подождать, пока помещение клуба проветрится, а потом закрыть окно, использовав носовой платок моей жертвы.

Было ли мне жаль несчастную?

Нет.

Она пыталась украсть мою любовь, лишив меня самого прекрасного чувства, которое я когда-либо испытывала.

Кроме того, она не была чем-либо ценна для общества.

Я вовсе не получала удовольствия от физического устранения кого-либо, просто обстоятельства вынуждали меня это сделать. Я любила семпая, и ничто не могло остановить меня на пути к его сердцу.

Памятуя о том, что собачка-Будо всё ещё в школе, я поднялась на третий этаж и зашла в компьютерный класс. Члены клуба видеоигр даже не обратили на меня внимания, не повернули головы, так что я спокойно заняла один из столов и, отодвинув клавиатуру в сторону, принялась за уроки.

Спустя час я собралась и отправилась на первый этаж, быстро забежав в клуб любителей мистики. Старательно обойдя огромную лужу крови вокруг трупа, я закрыла окно, взявшись за ручку через носовой платок Оки, и осторожно втянула в себя воздух.

Запаха отбеливателя не ощущалось.

Отлично.

Я вышла из клуба, прикрыв за собой дверь, и поспешила домой, по пути выбросив носовой платок в большой уличный помойный контейнер.

========== Неделя четвертая. Пятница. ==========

27 апреля, пятница.

Моё собственное спокойствие порой меня удивляло.

Придя вчера домой, я ещё раз вымыла обувь, которая после этих манипуляций пошла мелкими трещинками.

В разговоре с матерью я заметила, что мне вскорости могут понадобиться новые туфли, и та преспокойно разрешила мне заказать всё, что угодно, сообщив номер своей карточки и пароль, а в заключение спросила:

– Как там тот мальчик, что тебе нравится?

Я пролепетала, что хорошо, но вокруг него часто вьются разные девицы…

– Понимаю, – мама вздохнула. – Помню, твой отец тоже отличался популярностью, и мне пришлось приложить кучу усилий, чтобы расчистить себе дорогу…

Она тут же вдалась в воспоминания и начала рассказывать, как романтично произошла их встреча, и мы проговорили около часа, но только тогда, когда я положила трубку, меня как током ударило: я вспомнила ту фразу.

Что она означала? Какой смысл мама вкладывала в это «расчистить себе дорогу»?

Я не знала.

В тот день я отправилась в кровать раньше обычного, и девочка-призрак явилась мне во сне. Она что-то говорила о крови той, что её убила, о спасении и о том, что должна теперь отдать долг, но мне это было неинтересно: всего, что мне нужно, я добьюсь сама.

И она растаяла, исчезла…

Что ж, прощай, привидение со светящимся глазом. Мне не нужна твоя помощь: я сама буду ковать своё счастье!

Я проснулась в бодром и прекрасном расположении духа и направилась в школу с легким сердцем. С утра я прорепетировала, что именно скажу полиции, но на душе уже не было той паники, которая овладела мной сразу после убийства: я была готова ко всему и довольна собой, точнее, тем, что я опять преодолела очередное препятствие.

Когда я пришла в школу, всё было так же, как и обычно: те немногие из учеников, кто уже был в школе, стояли во внутреннем дворике и беседовали; в их числе были и отпрыски семьи Ямада.

Что ж, это означает, что тело Оки ещё не нашли…

Ничего страшного, это не к спеху; я могу и подождать, ведь рано или поздно кто-нибудь из участников клуба любителей мистики придет в школу и направится в своё любимое помещение.

Подойдя к Ханако, я приветливо улыбнулась. Семпай встал и учтиво поклонился, а его сестра, продемонстрировав все свои зубы, похлопала по бортику фонтана рядом с собой.

Что ж, мне нужно постепенно сближаться с моей любовью и его семьёй, ведь вскорости и я стану её частью. На следующей неделе я сделаю первый шаг навстречу своей судьбе, признавшись ему в любви в пятницу…

Правда, рядом с семпаем я всё равно робела и не могла связать и двух слов… Хотя, это было нестрашно: Ханако болтала за четверых, беззаботно щебеча и делясь своими планами на сегодня (которым, увы, не суждено было сбыться, правда, наивная первоклассница об этом не знала).

Семпай добродушно улыбался и кивал, порой похлопывая свою сестрёнку по плечу. Я в очередной раз подивилась его терпению: чересчур высокий голос младшей из семьи Ямада довольно сильно бил по барабанным перепонкам и в больших дозах раздражал.

Через двадцать минут мимо нас прошел тот самый мальчик – одноклассник Ханако по фамилии Даку. Он поздоровался с нами и направился в сторону секции клубов.

Я продолжила разговор, но в душе замерла: в любую секунду…

Даку не подвел: через минуту он выбежал во внутренний дворик и, уронив сумку на траву, упал на колени.

– Там… Т-там.., – просипел он. – Ока…

– В чем дело? – семпай, встав с места, подошел к первокласснику.

– Ока убила себя, – участник клуба поднял голову; губы его тряслись. – Кинжалом… Прямо в грудь… Нужно сказать учителям…

Семпай ахнул и прижал руки к лицу, но быстро овладел собой и помог мальчику подняться.

– Пойдем туда, – вымолвил он. – Может, ей ещё можно помочь! Нужно позвать медсестру…

– Нет, – Даку нервно всхлипнул. – Я проверил: пульса нет…

Семпай покачнулся, но быстро восстановил равновесие.

– Тогда пошли в учительскую, – решительно произнес он. – Аяно-сан, Ханако, пожалуйста, не сходите с места и ни в коем случае не смотрите в сторону клубов!

Он взял Даку под руку и направился в сторону учительской.

Младшая сестра семпая схватила меня за локоть и прошептала:

– Я верно расслышала? Ока… покончила с собой?

– Боюсь, что да, – я вздохнула и начала массировать виски. – Наверняка совершала один из своих дьявольских ритуалов, и что-то пошло не так.

– Какой ужас.., – Ханако всхлипнула. – Подумать только… Она даже ещё не начала толком жить… Бедняжка… Я не могу поверить…

Я приобняла её и тихо проговорила:

– Не переживай. Я понимаю, это ужасно, но тут уже ничего не поделаешь…

Успокаивая свою «подругу», я проводила глазами семпая, Даку, одну из учительниц и медсестру, которые быстро шли в сторону помещения клуба любителей мистики.

Колесо завертелось, и теперь всё зависело только от моих актерских талантов…

Может, мне стоит поговорить с Басу Инкю и вступить в её клуб?..

Я механически гладила хныкавшую Ханако по голове и говорила какие-то слова сочувствия, хотя не вполне понимала, почему та так расстроилась: Ока всё равно никогда ей не нравилась.

Наши учителя проявили просто поразительную оперативность: пока завуч объявляла по громкой связи печальную новость, просила всех сохранять спокойствие и собраться в своих классных комнатах, они уже звонили в полицию: самоубийство, как и всякая неестественная смерть, должно расследоваться.

Семпай подошел к нам с Ханако и взял сестру под руку со словами: «Ты пойдешь в мой класс». Он весьма любезно проводил меня до моей аудитории, располагавшейся на втором этаже, и искренне пожелал «крепиться» (хотя, честно говоря, я и так была во вполне сносном расположении духа).