Страница 16 из 26
Не первый день замужем – Михаил подготовил всем участникам собрания по увесистой папке, где отдельной главой были распечатаны все многочисленные письменные (а он приучил свой персонал к переписке по любому поводу) жалобы на текущего поставщика; вообще в его почте были даже специальные папки с компроматом, или, наоборот, поощрением на каждого сколько-нибудь стоящего сотрудника или подрядчика, и он умело пускал их в дело, когда требовалось. Услуги Сергея выходили немного дороже, но Михаил добавил в проект договора кучу штрафных санкций (в материальном плане незначительных, но их было очень много и потому смотрелись они солидно) за любые ошибки и в два раза большую кредитную линию, плюс напихал кучу сравнительных таблиц, запросил у альтернативных поставщиков предложения, которые все оказались выше, так как остальные участники тендера были полунамёками предупреждены, что он рассчитывает на порядочную мзду, и таким образом профайл был составлен очень неплохой.
С самого начала встречи последовала мощная артиллерийская подготовка, когда Михаил выложил перед участниками толстенные папки, которые никто, из ленивых по большей части экспатов, не предполагал увидеть так скоро. Подавив огневые точки противника, Михаил, не давая последнему отдышаться, ринулся в мощную атаку и двадцать минут без перерыва бегал вокруг флипчарта, рисовал и просил участников переворачивать страницы – он не пил аж с пятницы и был на вершине своего физического и интеллектуального могущества. По всему выходило, что это спонтанное, как показалось некоторым, решение, было давно и тщательно продумано, и причиной тому была несостоятельность нынешнего подрядчика. В конце своей речи он подошёл к телефону и с видом конферансье торжественно проговорил, что сейчас попросит подчинённого внести проектор и покажет глубокоуважаемым присутствующим специально подготовленную задолго до этого новым поставщиком презентацию, на самом деле никогда не существовавшую и тогда португалец первый замахал руками, немного даже извиняясь, сказал, что они собрались в общем-то на рутинный meeting, и лично его ждёт новая встреча, поэтому он не рассчитывает потратить на это более получаса в целом, а лишь просит подготовить и отослать всем участникам подробнейший, с приложением всех имеющихся сейчас на руках документов, письменный протокол собрания, с которым он позже обязательно и очень подробно ознакомится и, если сочтёт нужным, попросит добавить его соображения в виде дополнительного соглашения к договору. И неискушённому в корпоративных делах человеку было понятно, что за этим скрывалось: «Ладно, понял, обложился хорошо, но не зарывайся и на чужую поляну со своими толстыми папками не лезь, а то наведу в твоём царстве такой дополнительный порядок, что замучаешься расхлёбывать». Румын попросил отметить в протоколе, что он просит впредь вести работу по выбору нового поставщика с большим вовлечением органов финансового контроля – читай, кого угодно, но не его лично, и вообще в целом не ратует за поспешность, но, принимая во внимание плачевную ситуацию с нынешним поставщиком, идёт навстречу пожеланиям трудящихся.
Больше всех развлекался непосредственно шеф, который доподлинно знал, что до пятницы вечера Михаил не знал даже названия нового поставщика, оценил красивый, хотя, на его взгляд, и рискованный блеф с презентацией и вообще теперь уже жалел, что не может после себя передать бразды правления этому хваткому, подающему, несмотря на национальную ущербность, надежды молодому человеку, который и так слишком быстро по меркам компании получил свою нынешнюю должность. Его проклюнувшийся талант он немедленно отнёс на счёт собственного блестящего руководства и вообще воспитания, так что на лице его ожидаемо читалось: «Смотрите, сынки, какого орла вырастил, и учитесь, пока я жив». В результате все утерлись, и хотя Михаил безусловно и к тому же необоснованно рисковал, но таково уж было свойство его натуры, что в целом выдержанный и терпеливый везде, где нужно, он любил в чём-то главном пройти слегка по краю пропасти, чтобы испытать холодную дрожь и в конце пути тем сильнее почувствовать прелесть достижения цели. Всегда особенно приятно вернуться в тёплый гостеприимный дом, когда на улице промозгло и сыро, а то и вовсе бушует вьюга, чем видеть из окна приветливо сияющее солнце и понимать, что зря тратишь время в четырёх стенах.
Подписание договора завершилось в течение недели, что очень обрадовало, но одновременно и удивило Сергея: знакомый не понаслышке с корпоративной неповоротливостью, он только диву давался предприимчивости своего нового приятеля и начинал подозревать, что тот был назначен на свою позицию не только лишь волей счастливого случая и, когда не пил до беспамятства, очень неплохо, по-видимому, справлялся с возложенными обязанностями, не забывая блюсти при этом и свой личный, шкурный, так сказать, интерес. Редкое сочетание качеств в иностранной компании, где люди делятся на всей душой впитавших и потому помешанных на западных ценностях, только что не альтруистически настроенных карьеристов и псевдопатриотичных, бездарных стяжателей. Первые посвящают жизнь служению единственно правильному богу, катаются по миру и проводят время в многочисленных, модных в их кругу увеселениях, вроде яхтинга, гольфа, скалолазания, сквоша и прочей атрибутики среднего класса, хотя бы ничего из этого и не доставляло им удовольствия и даже было не по карману. Вторые, как бы в пику корпоративной этике, встречаются за пивом в исключительно русских компаниях, по возможности без коллег, живут правильной русской, в их понимании, жизнью, простаивают в пробках на дачу, упорно ездят на all-inclusive в Турцию с Египтом, напиваются по пятницам, ходят в баню с непременными шлюхами, поколачивают жён и вообще делают вид, что всё ещё живут в СССР, лишь по необходимости надевая с девяти до шести маску прилежного сотрудника commited to company policy во всём, что касается нагадить и настучать, но неизменно прохладными к alma mater, когда нужно самым банальным образом поработать. Кто из них меньше нравился Сергею, он и сам не мог бы точно сказать, а скорее по привычке презирал оба типа, так как в принципе был приучен жизнью смотреть на окружающих людей – своего в том числе круга – не иначе, как сверху вниз. Не то, чтобы это доставляло ему удовольствие, но так сложилось само собой и даже отчасти вопреки его воле, которая всегда подсознательно искала предмет, на котором могла бы опробовать свою смертельную, как у бультерьера, хватку.
Здесь же он видел тип совершенно новый, с виду сочетавший несочетаемое: пассивного алкоголика и решительного умелого руководителя, неопрятного клерка и интересного, явно неординарного человека; вообще это был какой-то набор сплошных противоречий, не укладывавшихся в привычную логику, а потому вызывавший его неподдельный живой интерес. Сам он заслуженно не считал себя успешным руководителем бизнеса, так как получил его готовым и преуспевающим, а с подчинёнными отношения строил не по курсу гарвардского менеджмента, а так как привык подчинять своей воле и повелевать окружающими людьми в обычной жизни – это было в меру эффективно, а главное удобно, поскольку избавляло его от необходимости постоянных перестроений с рабочего на, как он любил говорить, приватный лад и делало руководство компанией отца таким же привычным и несложным делом, каким была вся его остальная жизнь. Ему, впрочем, хватало проницательности понять, что, потерпи он здесь фиаско, горячо любимый родитель вряд ли даст ему ещё один корабль порулить и скорее выдаст хорошее, но зато уж до конца жизни фиксированное содержание и, верный своей практической жилке, махнув на первый блин комом рукой, заведёт пару детишек от новой молодой жены, чтобы хотя бы на смертном одре надеяться, что дело его жизни не будет пущено по ветру. Отец слегка презирал его за то, что он не добился всего сам, а получил на тарелочке, но в то же время отдавал должное сыну, который, во-первых, не виноват в том, что появился на свет обеспеченный всем от рождения, а во-вторых, сумел с гораздо большей, чем сверстники его круга, выгодой воспользоваться данным провидением. Для того чтобы окончательно утвердиться в своей – отнюдь не симпатии, которая в глазах отца не имела цены, но уважении или неуважении к сыну, недоставало того финального аккорда в виде примера успешного развития переданной ему с рук на руки компании, как залога его ума, состоятельности и в целом способности обратить в вещественный капитал того, что было в таком изобилии предоставлено ему в виде воспитания, образования, хорошего здоровья и чувства отеческой, если не ласки, то хотя бы поддержки, которую он чувствовал всю свою жизнь.