Страница 15 из 26
Мысли, которым он предавался по дороге домой субботним вечером, трудно было назвать радостными. Его мучила совесть, отравленная ядом идеи и потому радикально изменившая его мировоззрение: он с лёгкостью простил бы себе убийство невинного человека, даже не ради, а только лишь не вопреки главному, и в то же время готов был пристрелить себя самого за малодушие, проявленное им сегодня днём. Как мог он увлечься юбкой, пусть даже и красивейшей, обаятельной, но всё-таки юбкой – квинтэссенцией простейшего обезьяньего инстинкта, на которую он – пусть на долю секунды, пусть в момент приятной слабости, но готов был променять то единственное, что делало его человеком, отличало от безликой толпы приматов, вечно жующих особей, без цели, ищущих, куда бы потеплее пристроить или, наоборот, раскрыть свой детородный орган. «Однако, ты – говно», – таков был простой и очевидный приговор его самому себе, с которым он и вошёл в свою простенькую холостяцкую квартиру и уже было собирался и дальше предаваться самобичеванию, но то ли вид относительно родных стен, то ли исчезнувшее, благодаря приятно проведённому дню, похмелье, а скорее – привычка и в поражении искать возможности обратить оное себе во благо, настроили его на более продуктивный лад, и он вернулся к привычным последнее время размышлениям.
Итак, с этим новым поставщиком он был полностью и хорошо обеспечен – так, чтобы никакие материальный трудности не отвлекали его от занятия главным. Эта успокоительная мысль кое-как примирила его с сегодняшней слабостью, и уже более спокойно и трезво он стал прикидывать шансы дальше. Сергей, свалившийся на него как с неба, по виду вполне подходил на роль первого члена их группы: пресыщенный, разочарованный в жизни, но при этом характерно не истаскавшийся русский барин, жаждущий сильных эмоций и готовый на любые авантюры, лишь бы встряхнуть своё день ото дня всё более засыпающее сознание. «Только что-то уж слишком во власти сплина», – засомневалось в нём что-то, но с другой стороны, может, такого-то для начала и надо: пойдёт на что угодно, лишь бы развеять исконную русскую тоску – двигатель всего неординарного в нашей стране на протяжении её тысячелетней истории.
Опять же существенным преимуществом были деньги, которые на первом этапе формирования группы, пусть и в небольших количествах, но всё же понадобятся и, хотя он и мог их выкладывать из собственного кармана, но пара-тройка съёмных конспиративных квартир, машина, поддельные документы и прочее рисковали со временем превратиться в тяжёлое бремя для его кошелька, и тогда материальные трудности всерьёз смогли бы отвлекать от основной деятельности, а в худшем случае и вовсе тормозить её. Да и первичная вербовка новых членов в хорошо финансируемую организацию гораздо проще, чем обработка в духе религиозной секты с непременным входным билетом и регулярными членскими взносами. Не стоило также и забывать, что кому-то, возможно, придётся даже оставить основную деятельность ради дела, и тогда лишняя тысяча долларов в месяц будет очень уместна для поддержания духа и тела бойца. Впрочем, материальная составляющая никогда не должна была стать камнем преткновения в вопросе приёма новых, а уж тем более – первого члена, и Михаил ещё раз взглянул на кандидата, отбросив его потенциальную спонсорскую помощь. Сергей молод, обладает известной силой характера, самоуверен, но не самовлюблён, хорошо образован, красив – на случай, если им придётся иметь дело с женщинами, физически силён, имеет, судя по всему, довольно свободного времени, и в довершении – слишком явно находится в длительном безуспешном поиске своего я или хотя бы стоящего предназначения в жизни.
Сделав поправку на отчасти возможно ошибочное первое впечатление и даже отбросив половину из перечисленных качеств, Михаил должен был признать, что объект подходит хотя бы для разговора. Оставалась лишь одна неприятная деталь: Сергей был достаточно умён, чтобы в случае незаинтересованности понять реальную угрозу расправы над ним, и более чем обеспечен, чтобы при таком повороте дела, предварительно заказав горе-террориста хорошему киллеру, на какое-то время свалить в неизвестном направлении. Риск мог быть отчасти снижен, если на этапе вербовки говорить об уже существующей организации, которая и без живого Михаила – своё лидерство лучше тоже пока опустить – способна достать незадачливого рекрута если не где угодно, то хотя бы на территории нашей страны, но всё-таки риск был, и достаточно велик. Что ж, ничто не мешает узнать сначала Сергея поближе, благо он и сам, вроде, не прочь продолжить знакомство, а там для начала даже в шутку можно поболтать о том глиняном колоссе, которым является нынешняя власть, и как было бы соблазнительно, смеха ради, свалить этот столп суверенной демократии обратно в болото русской действительности, хотя бы затем, чтобы посмотреть, как он будет там беспомощно барахтаться и тонуть. Итак, предстояло для начала заложить основу для регулярных неформальных встреч в виде действующего контракта и требования на первом этапе передачи наличных строго самим Сергеем, чем успешный менеджер, как он сам окрестил себя, почти среднего звена и решил заняться в первую очередь.
Он слишком резво приступил к этому с самого понедельника, загрузив работой юристов и менеджеров закупки, не выдержав положенную корпоративной откатной этикой паузу для двух-трёх официальных meetings, на которые следовало притащить как можно больше всякого встречного и поперечного, но, главное, безразличного непосредственно к выбору народа, чтобы решение выглядело коллегиальным, запротоколировать всё в виде подробных minutes на несколько страниц с графиками и таблицами, дабы никому и в голову не пришло копаться в этой многотрудной галиматье, и лишь затем, соблюдя весь причитающийся политес, дать уплывающему за океан на повышение боссу подмахнуть вердикт. Михаил нарушил неписаный, но от того не менее строгий кодекс и потому был уже в среду (оперативность реакции подчеркивала серьёзность вопроса) затребован на встречу к жаждавшему заокеанского парохода начальнику, инициатором которой были финансовый аналитик и старший менеджер по закупкам.
Босс был, видимо, недоволен и проклинал себя за добро, от которого, как известно, ищут лишь зла, потому что в результате его щедрости ретивый подчинённый подбросил ему перед самым отъездом изрядный кусок головной боли, способной омрачить его отбытие восвояси, а то и тянуться за ним хвостом дальнейшего разбирательства на новом месте. Он переслал ему приглашение на встречу и в сообщении посоветовал подготовиться исключительно самому и тщательнее, что на корпоративном языке означает: «Тебя будут иметь, и я не собираюсь прикрывать твою чересчур резвую жопу». Михаил ответил, что, учитывая оперативность назревшей проблемы, он уже всё подготовил заранее и ему только жаль, что любимого и, главное, чрезвычайно занятого начальника отвлекают от насущных дел, что в переводе звучало: «Отобьюсь от этих мудаков сам, Ваше Величество может не бздеть и спать спокойно».
Он шёл слишком напролом, но знал, что закупками руководит, то есть имеет право вето, португалец, а значит, главная проблема не представлялась такой уж нерешаемой: дети Иберии, как он знал из практики, до фантастичного ленивы, и их местный зам по тылу не был исключением – сидел на своём месте, несмотря на принятые регулярные ротации, вот уже четыре года, дважды отказывался от повышения и в целом преуспевал на выбранном поприще. Лично до него касавшееся не отдавал никогда и тут готов был биться насмерть, хотя бы и с начальством, да так, что реконкиста показалась бы жалкой инсценировкой военных действий, здесь же скорее хотел прикрыть себе пятую точку, чтобы не оказаться крайним, если такая поспешность в смене поставщика привлечёт внимание высших сфер. С финансовым аналитиком было посложнее: то был румын, поди сообрази, что это за нация, хотя он видел его пару раз на корпоративах, так сказать, патриотично пьяного, но исключительно с равными и нижестоящими, перед начальствующими же по большей части французами чуть только не жалел, что его родине не посчастливилось за всю историю ни разу побыть французской колонией или хотя бы протекторатом и таким образом впитать на штыках иностранного легиона величайшую из мировых культур. Короче, слишком труслив, чтобы заявить прямо о подозрениях и втянуть своё начальство в разбирательство, и достаточно неглуп, чтобы рисковать карьерой ради небольшого куска к тому же маленького пирога.