Магус

— Что ж, — решил Андрий, — поищем мост.

Чуть было не добавил: «как твоя мама нам присоветовала», — да вовремя прикусил язык.

Почти до самых сумерек они ехали вдоль берега, но не обнаружили ничего даже похожего на мост или брод. И это, признаться, вызывало у Андрия легкое беспокойство. Если придется объезжать Горынь до самого ее истока, они потеряют уйму времени.

Увы, с этим пока они ничего не могли поделать. Потому-то решили устраиваться на ночлег, а утром уж Андрий поразмыслит, как быть. В крайнем случае поищет подходящий Родник — да поедут себе через Явь. А Кысым — что ж, что Кысым? Может, он после смерти Хозяйки оставит их в покое.

Перекусив, чем Бог послал, они улеглись спать под несмолкаемые вой и стоны речных страшилищ.

* * *

— Дядьку! — Мыколка восхищенно тряс Андрия за плечо. — Дядьку, гляньте!

Тот привстал и посмотрел, куда указывал хлопчик.

— Видите? Серебристая Лисица, прямо как в сказке!

О да, Андрий действительно видел! К их берегу приближался плот, которым управляла, встав на задние лапы и удерживая в передних шест, Лисица, Серебристая Лисица.

Из сказки, которую Андрий когда-то придумал, чтобы Мыколка поскорее заснул.

Вокруг плота волны, кишевшие неприкаянными душами, расступались сами, и ни одно из чудовищ не осмеливалось напасть на Лисицу.

— Собирайся, — отрывисто велел Андрий хлопцу. — Может, сговоримся с ней — да и как-нибудь переправимся на тот берег.

Плот тем временем подплыл поближе, и теперь Ярчук пригляделся к Лисице внимательнее. Стоя на задних лапах, она была росту человечьего да и вела себя не по-звериному, хотя что-то такое нет-нет, а и проблескивало в ее взгляде. Шерсть ее действительно была серебристого цвета, хвост — золотистого, глаза же — черные, словно уголья давно погасшего костра. Лисица на удивление сноровисто управлялась с плотом, который, кстати сказать, был несколько необычной формы: овальный, с выпуклой поверхностью, так что даже странно, как Лисице удавалось держаться на нем.

— Эй, красавица, — негромко позвал Андрий. — Не перевезешь ли на тот берег? А то, сама видишь, ни моста поблизости, ни брода, а вплавь что-то не хочется…

Лисица усмехнулась, хвастаясь острыми белыми зубами, каждый размером с добрячий нож или иглу.

— Могу и перевезти. Только сперва поклянитесь, что не обнажите против меня оружия, ни холодного, ни огневого.

— А ты — поклянешься ли в том же? И в том, что не сбросишь нас в воду?

Лисица проглотила усмешку, хотя Андрию показалось, глаза ее по-прежнему насмехались.

— Ты первый попросил об услуге, я не навязывалась. Но твой вопрос справедлив. Я клянусь, что не обнажу против вас ни холодного, ни огневого оружия и что не стану пытаться сбросить вас в воду.

— Я клянусь в том же, — ответил Ярчук.

— Тогда милости прошу. Места всем хватит, даже коню. Но держитесь покрепче и велите ему, чтоб стоял смирно. Если кто упадет в реку, его уже будет не спасти.

Это Андрий с Мыколкой понимали и сами. Поэтому первым на плот взошел Ярчук, ведя в поводу Орлика, а потом уж забрался Мыколка. Вещи свои они успели уложить в седельные мешки, сундучок же, как обычно, Андрий устроил на перевязи за спиною. Казалось, тот тяжелел с каждым днем и из-за раненого плеча доставлял Ярчуку много неудобства.

— Готовы? — спросила Лисица — и, не дожидаясь ответа, оттолкнулась шестом от берега.

Плот медленно поплыл по реке. Чудища, увидев, услыхав, учуяв (кто — чем) живых, засуетились. Некоторые осмелели настолько, что начали нападать на плот, а кое-кому даже удавалось забросить сюда свои щупальца или лапы; Андрий обрубал их саблей. Серебряная Лисица одобрительно кивала, мол, продолжай в том же духе, а сама сосредоточенно правила.

Нагруженный, тот двигался медленнее, к тому же мешала непрерывная атака речных чудищ. Андрию приходилось все сложнее: измененные Ягой неупокоенные души словно взбесились от близости живых и бросались на плот непрестанно. Ярчук орудовал саблей без роздыху — и потому не сразу заметил, что плот остановился. Сперва Андрий решил: какой-нибудь рыборак перекусил шест своими клешнями.

Оказалось, нет.

Шест был цел, просто Лисица вынула его из воды и задумчиво разглядывала.

— В чем дело? — спросил Андрий.

— Да я вот тут кое-что вспомнила, — во весь свой многозубый рот ухмыльнулась она. — Где ж это видано, чтобы бесплатно перевозить? Тем более по такой реке?

— Что ж ты раньше молчала?

— Запамятовала, — развела лапами Лисица. — Ну так как, платить будете или назад везти?

Андрий со значением посмотрел на свою саблю, выпачканную в склизкой крови речных чудищ.

— Клятва, — напомнила Лисица.

— В таком случае называй цену, но только уж постарайся, чтоб у меня было несколько путей отплаты. Иначе, знаешь, возьму грех на душу, нарушу слово — пусть первый и последний раз в жизни, но нарушу.

— «В жизни…» — Смех Серебряной больше походил на скрежет изуверских орудий пыток, давно и всерьез проржавевших. — Вот тебе несколько путей: жизнь, любая, одного из вас. И не пытайтесь меня обмануть или сбежать. Думаешь, мой плот похож на те, на которых переправляетесь через обычные реки вы, живущие? Тогда погляди, каков он на самом деле!

С этими словами Лисица легонько стукнула шестом по плоту. Вода забурлила — и на поверхность вынырнула жуткая голова с клювастыми челюстями и бледно светящимися желтым глазами.

— Черепаха! — ахнул Мыколка.

Он был прав — вот только размеры этой черепахи превышали всякие, доступные человеческому воображению. Одним ударом челюстей она могла перекусить взрослого мужчину, а уж ребенка проглотила бы просто, без особых усилий.

Вынырнув, черепаха принялась с завидной деловитостью пожирать нападавших на нее чудовищ. На седоков же пока внимания не обращала.

— Всего лишь жизнь? — усмехнулся Андрий, стараясь невесть зачем потянуть время. — Неужели тебе не нужен сундучок?

Лисица захохотала, пронзительно и насмешливо.

— Зачем он мне? Мы ведь с самого начала договорились с Хозяйкой: мне положенное число живых и мертвых, да еще кое-кого из двоедушцев, ей — эту коробку разукрашенную. Я — повелительница здешних тварей… хотя, конечно, не только. Иногда ко мне обращаются за иной помощью. — И она пропела, передразнивая: — «Мышко, мышко! на тоби зуб костяный, а мэни дай зализный!» Ну что, вспомнили?

— Зубы-то тебе зачем? — устало спросил Ярчук.

— Пригодятся, — подмигнула Лисица. — Ребятишки мне вместе с ними чуть-чуть своей жизненной силы сбрасывают. Самую малость. А я им за это — новые и крепкие зубы помогаю вырастить. По-моему, честная сделка. Или считаешь, я должна, как Хозяйка, одним только злодейством пробавляться? Так я ж, в отличие от нее, еще с ума не сошла.

— А почему на нас решила отыграться?

— «Отыграться»?! Да что ты, что ты! Просто старуха мне не все должки сполна выплатила, а теперь уже и не выплатит никогда. Души ее большей частью освободились, а эти… — Лисица ткнула шестом в воду, отбрасывая прочь особо боевитого шишигу. — Ну куда я их приспособлю? Одно беспокойство, право слово! А мне скоро линять — старую жизнь сбрасывать, новую надевать. А до сих пор новой-то и нет. Ты, ясное дело, не поддашься, у тебя обет невыполненный. Ну так ничего, хлопец вполне подойдет.

— А конь? — спросил Андрий, становясь между Мыколкой и Лисицей. Тем временем, пока они разговаривали, плот-черепаху потихоньку прибивало к берегу. Чудовища по-прежнему нападали, но неизменно заканчивали свое существование в гигантских челюстях панцирного гада.

— Что? — встрепенулась Лисица.

— Ты сказала, платой за переправу будет жизнь одного из нас. Нас здесь трое: Мыколка, я, Орлик.

— Но погоди-ка… Я имела в виду…

— Да к бису тебя с твоим думаньем! — рявкнул в сердцах Андрий. — Давай, Мыколка, прыгай!

Хлопец, к счастью, быстро смекнул, что к чему. Выхватив из седельных чехлов один из пистолей, он сиганул на берег, почти допрыгнул, упал в воду, но выбрался скорее, чем чудища успели до него дотянуться.