Страница 8 из 21
— Они всегда держатся стаями. Кстати, по-моему, их всё больше с каждым годом. Тристан, Нурик, Лизз… — он подошёл к светло-бежевой лошадке с рыжей гривой. —О, Мари! Вы все такие же прелестные, как и раньше! Как же я по вам соскучился!
— Соскучился? — удивлённо спросила я. — Когда ты был здесь в последний раз?!
Он пропустил мой вопрос мимо ушей и продолжал своё:
— У них замечательный нюх на воду. Садись, я пойду спереди.
Я недовольно покосилась на Заламова.
— Зачем? Я и верхом неплохо ездить умею.
========== Глава 17. ==========
Альберт мне не поверил, но сел на одного из флинпедов, внимательно наблюдая за мной. Без седла и узды ехать было, признаюсь, непросто. Всё же мне проще схватить лошадь под уздцы и с криком «Но!» понестись вперёд. Я прижалась к шее Мари, на которую меня любезно усадил Альберт и, пока он показывал, как не сделать ей больно, я засмотрелась на её роскошные прозрачные крылья, стараясь изо всех сил верить своим глазам. Какой удивительный всё же сон!
— Помощь точно не требуется? — спросил напоследок Альберт. Я отрицательно помотала головой и рванула вперёд.
К неудобствам скоро привыкаешь. И мне удалось. Приятный тёплый ветер раздувал мои не завязанные волосы. Я даже не ожидала, что Мари такая быстрая. Деревья, поляна и небо сливались перед глазами в размытые, неотчётливые пятна, точно краски на палитре. Я невольно улыбнулась. Мы подбежали к небольшому озеру и, только когда стояли на утёсе, я смогла разглядеть, что перед нами не озеро, а море. За нашими спинами приземлились и другие флинпеды.
Я и Заламов сползли со своих скакунов и с улыбкой наблюдали, как все лошади кинулись бежать к воде. Мы медленно следовали за ними.
Я быстро остановилась. Обворожительная картина. Алые закатные лучи спустились на воду — она была прозрачной, в ней отражался как песок на самом дне, так и небесные светло-розовые цветы.
— Великолепный сон, — вздохнула я, присаживаясь на песок, — честно говоря, даже не хочется просыпаться. Небось меня сейчас в школе не могут разбудить. Я засмеялась, Альберт оставался спокоен.
— Ты всё ещё не веришь, — разрушил он минутную тишину. — Может, со временем…
Начинали сгущаться сумерки. Лошади (мне всё ещё непривычно называть их иным именем) могли нам ещё понадобиться, потому Альберт спустился с утёса за ними, я пошла помогать ему.
Мари сама подбежала ко мне. Я, пытаясь изображать безразличие, повела её вверх по песчаному холму, придерживая за спину. Внезапно лошадь остановилась. Я заметила, что она стучит копытом о землю, точно что-то откапывая.
— Мари, идём, — вполголоса произнесла я. Альберт ушёл далеко вперёд, и мне своего проводника терять не хотелось. Правда, неподалёку бегали ещё лошади —распознать их было легко по сияющим крыльям. Бесполезно было тянуть скакуна за собой — она упорно стояла на месте, продолжая копать.
Я тяжело вздохнула и пригляделась, чтобы узнать, что её так заинтересовало. Яркий свет буквально ослепил меня. Сквозь пальцы я различила какой-то искрящийся песок. Тронув его рукой, я в том убедилась. И правда, песок. Светящийся чистым золотом, он просочился сквозь пальцы. В темноте такая удивительная вещь вполне могла послужить фонарём. Может, фосфор? Долго не думая, я скинула с плеч портфель и насыпала в него горстку. Песок добрался до учебников, и те засветились.
— Алекс!
Я торопливо застегнула портфель и двинулась вместе с Мари на голос.
Золотой песок. Золотой песок. Если всё это, этот мир — сон, отчего он настолько реальный? Весь мой день пролетел перед глазами — начиная со схватки на корабле и заканчивая ездой на лошадях. Волшебное, сказочное чувство не оставляло ни на секунду, и уже не хотелось просыпаться.
========== Глава 18. ==========
Писатель не спал допоздна.
В том не было ничего удивительного — он делает так каждый день. Точнее говоря, вечер. День выдался трудным: объяснять бездарным писателям вежливо, что у них нет таланта — непростая работа. Обычно такие вечера Стивен Мэррлоу проводил за книгами. Толстые, маленькие, средние, фантастические, целые поэмы, захватывающие романы — все их писатель складывал стопками подле себя и со временем разбирал, прочитывал, непрерывно шурша страницами и погружаясь в другой мир. Ощущение атмосферы другого мира, присутствия чудесных сил из книги никогда не покидало его. Каждый такой вечер те герои, кто не спали, те, которые самые любопытные и, безусловно, Альберт, усаживались подле писателя, располагались, как могли и где могли (количество слушателей обычно не превышало и семи) — кто на кровати, кто рядом со Стивеном на полу, кто на стульях за столом – в общем, находили место, и начинали слушать. Мистер Мэррлоу, видя большую аудиторию, начинал читать вслух. Тогда все разом погружались в волшебные, неизведанные миры, оказывались на дне океана и пробегали по дивным равнинам. А позже, перед сном, обсуждали понравившиеся моменты. Порой книги не дочитывали до конца. Чаще всего не из-за того, что не понравилась, а оттого, что не хватало времени. Писатель перевернул страницу, продолжая чтение. Он даже толком не помнил, когда спал в последний раз больше трёх часов на дню.
Непривычная тишина была в комнате. Страшное, жуткое молчание, мешавшее читать, мешавшее убегать от реальности в книгу. Рядом никого не было, и эта тишина давила на него со всех сторон.
Когда сна ни в одном глазу, пытаешься придумать историю сам, потом уже медленно засыпаешь. Так было и в тот вечер. Интереса к книге у писателя не осталось совсем, он нарочно что-то придумывал, пытаясь силой затащить себя в книжный мир. Ничего не выходило. Голову кружили воспоминания о весёлых вечерах в старом магазинчике, затем мысли молниеносно перебегали к некоторым героям по одному. И, безусловно, к Альберту.
Свои книги писатель не читал никогда. Точнее, не перечитывал. Во-первых, — что толку, раз всё равно и сюжет, и развязку знаешь. Во-вторых, лишняя похвала самому себе. А он этого не любил. Однако, в этот вечер он открыл свой роман «Границы свободы» и на первой же странице нашёл прикреплённую скрепкой к странице незаконченную книгу. Никто не знает о девятой части романа. Ходили, конечно, слухи, что знаменитый Стивен Мэррлоу собирается продолжить свой роман, но после появления Корина Морри писатель окончательно забросил свою книгу. Испугался.
Испугался. Так нелепо это было сейчас. Вспоминать ту сцену. А ведь будто вчера было.
Тетрадь не была закрыта. Страх потери Альберта. А заодно и всех своих героев. Писатель надел очки и начал читать то, что написал не он, а книга.
«Зачем? — произнесла девочка. — Я и верхом неплохо ездить умею.
При помощи Альберта она села на лошадь, осторожно прижалась к её шее и, пошептав на удачу, крикнула: «Но!»
Заламов не верил своим глазам. Девчонка спокойно скакала на лошади не хуже его! Сам он был матёрый ездок, с флинпедами знаком был с самого детства — рос на ферме, а потом понял, что истинное его призвание — море.
Альберт обогнал Мари, которой управляла Алекс и, чтобы не потерять девочку из вида, немного замедлил бег. Он не верил своим глазами и не отводил от неё взгляда. Она улыбнулась ему, торопливо заправила прядь волос за ухо и понеслась вскачь, обгоняя его…»
Писатель усмехнулся. Вот девчонка! Зная Альберта столько времени, он мог с уверенностью сказать, что тот до неё таких не встречал.
Вместе с этой радостью, что у героя всё хорошо, к Стивену закрались сомнения. Кто она? Откуда? Допустим, попала в книгу действительно случайно. Стояла неподалёку и вот теперь там. Но отчего именно она? Ни его, ни мисс Уэйн не затянуло в книгу, хотя они такие же люди, а не книжные герои.
Он протёр запотевшие стёкла очков и вгляделся в последнюю строчку. Тут точки нету, точно не дописано. Неужели они до сих пор скачут? Насколько он помнил по рассказам Альберта, время в книжном мире полностью соответствует реальному. Он нашёл недалеко от себя на полу ручку и, не желая что-либо приписывать, просто поставил точку. Синий символ показался у последней буквы и тут же растворился. Показалось? Нахмурившись, писатель снова поставил точку, и снова та испарилась, как будто её и не было. Ещё через несколько попыток Стивен понял, что здесь замешано книжное волшебство. Он дотронулся до уголка страницы и уверенно вырвал её. В этом нет ничего страшного, герои всего лишь не будут помнить всего этого, потому что эти события с ними не происходили.