Молчать

Sasha_nill: #МОЛЧАТЬ не стану! Сделаю репост к себе на страницу! Пусть все узнают, что творится за расписными воротами!

Lilly: Кто-нибудь знает, что с ней? Она осталась в живых?

Yuppie: Выздоравливай, Кира! Мы с тобой!!!

Ххх_yyy: Да что вы гоните? Кто вы, а кто они? У вас ничего не выйдет, хоть об стенку башкой бейтесь! А девочку действительно жаль((((

Jony_olly: Ответь, малышка, я переживаю! И прости…

#АПГРЕЙД

— Не бойся, милая. Тебе понравится. Больно не будет.

Я чувствую жар его тела, ощущаю прикосновения грубых пальцев, слышу жадный голос возле уха и мне хочется сгореть от отвращения. Он трогает меня так — выкручивает руки, рвёт одежду, кусает плечи — словно я не человек, личная вещица, приобретённая по уценке и не имеющая полномочий противится. Меня одолевает чувство беспомощности и брезгливости к самой себе, но я изо всех сил пытаюсь вырваться из его безжалостных объятий, но по факту не могу даже вскрикнуть.

— Ещё немного и всё закончится. Расслабься.

Кабинка туалета раскачивается в унисон с голодными напорами, ржавые дверные ставни подпевают моим рыданиям, но Царёв не думает останавливаться. Он не в себе. Если в парне оставалось что-то человеческое, то сейчас это стёрлось сокрушительным ударом по почкам.

— Я же просил тебя расслабиться! Разве это так сложно?!

Мне больно. Страшно. Я хочу к маме. Понимание того, что никто не придёт, не спасет меня, не вызволит из его лап делает необъяснимое. Я вонзаюсь зубами в его руку до хруста покровов, и пока тот орёт от боли, вылетаю из кабинки. Пытаюсь удержать на теле изувеченное платье, одновременно прячу нагие участки кожи и уже через несколько секунд оказываюсь на улице.

Ноги предательски теряют управление, становятся ватными и не позволяют продолжить бег. Они не мои. Слабость, как канатная верёвка затягивается на щиколотках и, потеряв равновесие, я падаю на сырую траву.

— Давай же, Кира, прошу. Ты должна встать. Должна.

Подняться с земли удаётся через несколько минут, но каждый следующий шаг звучит по-новому. Я шатаюсь в попытке обрести равновесие, словно только-только научилась ходить, но всё без толку, и тело валится обратно под обмякшей опорой.

Закрыв глаза, я мысленно прошу помощи. Умоляю, чтобы весь этот кошмар закончился, чтоб я забылась в полудрёме спокойствия, но мои молитвы остаются неуслышанными. На смену слабости приходит сила дарованная не небесами, а кем-то зловещим. Мне удаётся встать. Теперь на мне не платье, а повседневная одежда. Ноги крепко стоят не на земле, а на шершавой облицовке. В горле застыл не плачь, а тихий хрип, как интонация глубокого безразличия.

Подойдя к краю крыши, я замечаю толпы людей. На их лицах играет любопытство и нездоровый азарт. Они призывают к падению. Мне не хочется услуживать зрителям, но головой я понимаю, что возможность ходить временная, подаренная для того, что завершить начатое. «Сделай шаг и обрети спокойствие» — шепчет внутренний голос, которому невозможно противостоять. Я повинуюсь и лечу вниз, а когда ноги касаются земли кричу от пронзающей боли.

#снынеприходите #неходитевы

— Тише, Кира, тише, — успокаивала меня медсестра, прикасаясь холодными ладонями к щекам. — Это всего лишь сон. Плохой сон, слышишь?

Я прекрасно слышала медсестру, но не могла сказать, что напугало меня вовсе не сновидение. Его я вижу каждую ночь. Оглушительная боль в ногах стала пробуждающим фактором. Она была такой сильной, что я едва оставалась в сознании.

— Что такое, детка? Ноги? Они болят?

Поняв причину моей лихорадки, медсестра полезла в шкафчик, достала шприц и ввела мне несколько кубиков анальгетика. Облегчение пришло мгновенно. Распахнутые веки опустились. Женщина с глазами дьявола говорила со мной ангельским тоном. Гладила по голове, держала за руку, обещала лучи света в непроглядной тьме. Её звали Агата. Агата Румянцева. Когда-то она родила на свет чудовище.

#мамаяневиноват

Дни моего личного апгрейда можно было легко сопоставить с адскими. Выматывающие тренировки, неприятные процедуры, таблетки, капельницы, болевые массажи и ни одного слова о жалости. Я была готова лишиться вредных ступней, когда после изнурительных часов трудотерапии они продолжали полусонно болтаться на тренажёре. Теперь я чувствовала чужие прикосновения, почву под ногами, но не могла сделать шаг. Когда ты не видишь прогресса, то невольно опускаешь руки, ибо грёбаные ноги ты уже давно опустила. Было сложно. Очень сложно.

Я ненавидела себя. Ненавидела своё тело и болезненную внешность. Часто, после безвкусного обеда, смотрелась в грязную ложку и мысленно ругала себя. За то, что стала такой. За то, что сломалась. За то, что позволила стереть себя в пыль, даже не попробовав защититься. Искажённое отражение отвечало мне сочувствием, что раздражало ещё больше. В хлёсткие моменты гнева я отставляла тарелку в сторону, просилась на тренажёр и занималась до тех пор, пока не засыпала на ходулях.

Устав от моего молчания, полиция перестала производить визиты в больницу. Никаких уговоров и приёмов давления. Складывалось ощущение, что моя тишина только им на руку, и дело не в нежелании работать. Кому-то было выгодно, чтобы история с попыткой самоубийства преобразовалась в необдуманную выходку пьяной выпускницы. Моя правда могла доставить хлопот местной элите. Пострадали бы не только отпрыски, но и их покровители. Впрочем, будь я более говорливой шансов на победу всё равно не имела. Моё слово ничего не значит в мире денег и беззакония.

Вы — не боги. Вы не короли. Вы то, за что сумели заплатить.

#фальшивыелюди #пустыедуши

После унизительной процедуры подмывания, Агата привезла меня в палату. Переодела в чистые вещи, сменила постельное и вернула на ненавистный мне трон. Перед тем как уйти, женщина пообещала мне небольшой сюрприз, отчего я вся напряглась. Её подбадривающие действия всегда отзывались на мне отрицательно. Она дразнит меня внеплановым десертом, а потом заливает в горло отвратительный компот из сушёного чернослива. Говорит, что оздоровительный массаж пойдёт мне на пользу, а потом я срываю голосовые связки в кабинете настоящего мясника. Клянётся, что всё будет хорошо, целует в лоб перед сном, а потом меня мучают ядерные кошмары. Нет ни одной причины доверять этой женщине, но каждый раз заглядываю ей в рот и нежусь в словах подбадривающей колыбельной. Она спасает меня.

Я уже вся исчесалась, когда в палату завалились двое — полная девушка с корзиной фруктов, всяческих сладостей и парень, на тонком носу которого едва держались очки. Они напомнили мне двух контрастных персонажей из известного мультфильма. Но если девушка с корзинкой показалась мне очень приветливой, то мальчишка дрожал от волнения. Даже через толстое стекло окуляров мне было заметно как мельтешат его карие глаза.

— Ты только не пугайся, — сказала девушка, чьи волосы были разукрашены во все цвета радуги. — Я — Мэг. То есть, Тася. Ты могла видеть мои комментарии перед каждым своим постом. Да, Кира, я твоя преданная фанатка.

Поставив корзину на пол, она пошагала ко мне, прилегла рядом на подушку и сделала несколько фронтальных селфи, где она счастливая девица, а я — до смерти напуганное приведение. Моя челюсть отвисла.

— Эй, Гриша, чего встал, как швабра перепуганная? Дуй к нам. Щёлкнемся.

После настоятельного приказа парень робко подошёл к кровати. Тогда я заметила надпись на его футболке, которую он старательно прятал под рубашкой, словно стыдился лозунга. «Мы не будем #молчать!» — вот, что говорилось на ней. Без того шокированное состояние усугубилось в корни. Я ничего не понимала.

— Отпад! В группе все помрут от зависти! — радовалась толстушка, просматривая фотографии и прикусывая конфетой из корзины, а потом стала протыкать пальцем мою ключицу. — Эй, ну как тебе? Нравится фото? Здесь ты такая живая. Закачаешься. Что молчишь? Не по вкусу фильтр? Так я исправлю. Ах, точно, — отмахнулась девушка. — Ты ведь ни с кем не общаешься с тех времен. Но, буду рада это исправить. Мы будем рады. Правда, Гриш? Ну чего ты вылупился, панда? На ежа что ль сел?