Молчать

Голос вернулся. Я закричала.

Из глаз покатились слёзы, а мне казалось, что я больше никогда не заплачу, но долбанная сырость вернулась, как и бессилие. Как и память, которая вонзалась меня острыми кинжалами. Я кричала, чтобы отпугнуть от себя образы всех тех, кто наблюдал за моем падением, кто столкнул меня с чёртова дома. Я кричала на судьбу, которая продолжала издеваться надо мной и подставлять подножки. Я кричала до тех пор, пока не прибежала медсестра и не вернула меня на место. Трясущимися руками женщина стянула с меня с бельё и подставляла утку.

Она мне тоже снилась. Я помню, как пела песни засыпая у койки, как поправляла маску вентиляции лёгких и обещала, что я скоро поправлюсь; как вводила питание через трубку и спускала мочеприёмник. И даже сейчас, её движения убаюкивают. Она мне снилась каждый день. Но больше всего мне запомнились её глаза, они были такими родными и в тоже время заставляли кровь сворачиваться в жилах.

#спать

Dreamer, 11:00 0 подписчиков 0 likes

Когда бог раздавал инвалидность души и тела, я выставила сразу две руки…

Уже третий день я прихожу в сознании. Уже третий день я знаю, что не способна ходить. Эта рвущая внутренности мысль не оставляет меня ни на секунды. Я ем и знаю, что не смогу положить тарелку в раковину. Я сплю и знаю, что не распахну поутру занавески. Я грызу зубами подушку и знаю, что больше не убегу от губительной участи и не спрячусь на крыше дома. Меня уверяют, что это явление временное, но я знаю, что это не так.

Вместе с возможностью ходить, я самостоятельно лишила себя голоса. Теперь я молчу. Всегда. Мой выбор пугает врачей, они умоляют о снисхождении, просят не закрываться, возятся со мной, как с капризной девчонкой, нежелающей есть кашу, но я непреклонна. Когда ты молчишь, ты выглядишь сильным, а я устала быть тряпкой.

Некоторые люди делают вид, будто бы умерли, а я притворяюсь будто живу. И притворяюсь я всю свою жизнь.

— Привет, солнышко, как спалось? — спрашивает медсестра, зайдя в палату. Она распахнула занавески, и яркое солнце пронзило глаза. Сев рядом, женщина взяла меня за руку. — Если не ответишь, я накормлю тебя запеканкой, а наша повариха совершенно не умеет её готовить, — улыбнувшись, она убрала темные пряди за ухо.

Мне ничего не оставалось, как пойти на хитрость и сложить пальцы в знаке «окей». Едва ли такой ответ её удовлетворил, но она не стала настаивать.

— У меня хорошая новость. Завтра начнётся твоя реабилитация. Процедура сложная, не всегда приятная, но ты быстро привыкнешь. Знай, Кира, я хочу, чтобы ты вышла из больницы на своих ногах.

В полуночных глазах женщины сверкнула надежда, а я отвернула голову к окну, ибо блеск её глаз, пусть даже бесконечно добрых, наводил на меня непосильный ужас.

— Оставишь нас? — прогремел вдруг мужской голос. Обернувшись, я увидела Даниила Альбертовича и буквально вылетающую из палаты медсестру. — Здравствуй, Кира. Я рад, что наконец увидел тебя.

К сожалению, я не могла ответить ему взаимностью, да и в целом ответить. И не потому что таила обиду на мужчину, чей пасынок стал для меня соблазнительной могилой, дело в другом. Он был частью той жизни, которая пахнет смертью. Он был напоминанием о том, что когда-то я могла прийти к нему, открыть свой рот и попросить о помощи, но сейчас не могла сделать ни того, ни другого.

— У меня мало времени. Я сам утвердил врачей в этой больнице, а теперь они не пропускают меня к тебе, — грустно посмеялся он. — Зато я буду знать, что ты в хороших руках. Под контролем людей, которые ответственно относятся к своей работе.

Даниил запнулся и взглянул на мои ноги, отчего я подтянула простынь, словно защищая себя от его жалости. Мужчина понял это, откашлялся и продолжил:

— Я знаю, что сейчас ты не готова говорить, поэтому попросил полицию тебя не тревожить. Насчёт реабилитации не волнуйся, я оплачу столько времени провождения здесь, сколько тебе потребуется. Мы вылечим тебя.

И даже сейчас он не понимал, что в лечении нуждаюсь вовсе не я, а тот человек, что зовёт его отцом. Настоящий инвалид, который не смирившись со своим внутренним уродством, создаёт себе подобных. На фоне него я покажусь здоровой, полноценной, ибо от него остались только угли.

— Мне так жаль, девочка, — прохрипел Даниил, схватившись за переносицу. — Почему ты не сказала мне? Почему молчала? Кто довёл тебя до этого? Я не знаю, что и думать. Все в посёлке проглотили языки, ничего не говорят, да и ты не желаешь поделиться. Боже, я чувствую себя таким бараном. Зачем я только привёз вас к себе?

Мои брови сошлись, я ощутила ноющую боль в пазухах, обещавшую подкат очередных слёз, но, поджав губы, сдержалась.

— Прости, я не хотел тебя расстраивать, — он убрал влажность с ресниц, полез в карман и положил на тумбочку новенький мобильник. — Я хочу, чтобы ты была на связи. Хотя бы отвечала на мои сообщения. Обещаю, всё наладится, — на этих словах мужчина приподнялся и пошагал к выходу.

Мне хотелось окликнуть его, задержать, вернуть проклятый презент, но вовремя осела, и из моего рта вылетели холостые звуки.

Даниил Альбертович забыл закрыть за собой дверь, поэтому я невольно стала участником их разговора с врачом. Они обсуждали спонсирование, покупку нужных препаратов и необходимых для восстановления тренажёров. Прогнозы о моем выздоровление звучали более чем уверено, но радостнее от этого не становилось. Пусть простят меня, но станцевать от восторга не получится, да и умением никогда не владела.

#чачача

Силуэт врача исчез, но появился другой. По волнистым очертаниям густой копны волос я распознала медсестру. Утончённая тень подошла вплотную к Даниилу. Робкое создание за одно мгновение перевоплотилось в огненную фурию. Фурию, которой вырвали сердце и засыпали рану перцем.

— Как ты мог? — истошный голос разбился о стены. — Почему не сказал мне?

— Я сам ещё не отошёл. До сих пор не принял, — оправдывался он.

Медсестра заплакала.

— Это скотство, Даниил. Я должна была присутствовать на похоронах. Должна.

— И встретиться с ним? — бросил он. — Тогда бы церемония превратилась в двойные похороны. Я бы не пережил, если бы вы осквернили прощание с сыном.

Женщина всхлипнула, а потом продолжила говорить, наполненным отвращением и душераздирающей скорбью, голосом:

— Ты такой же как и он. Такой же чёрствый. Не будь я здравомыслящей, никогда бы не усомнилась в вашем кровном родстве.

После этого послышался звук удаляющихся каблуков, и не будь я здравомыслящей, никогда бы не распознала в ней родительницу — это была мать Румянцева. Родная и изгнанная им из собственного дома. Только сейчас я поняла, как сильно они были похожи. Тот же взгляд, манеры, улыбка…

#ненавижуулыбки

Мне хотелось стереть «сейчас» и коснуться бесконечности, но я забыла, что бесконечность состоит из бесчисленных «сейчас». Сейчас я здесь, погашенная жизнью, цепляюсь за секунды, ища ответ о смысле существования, а завтра я уже здоровая, крепко стоящая на ногах или же прибитая гвоздями к койке — вариантов масса. Завтра я получу ответ на этот вопрос, но любое «завтра» всё равно станет «сейчас». Сейчас сложно рассуждать на эту тему, да и не хватает сил. Единственное, что мне сейчас хочется, так это заглянуть в тот мир, который всегда был ко мне снисходителен.

Взяв телефон в руки и загрузив приложение, я вошла в свой инста-аккаунт. И то, что творилось под последним постом заставило меня безмолвно охнуть.

Dreamer, 22:45 4590 подписчика 2846 likes

Фотография Киры на фоне ночного неба

#ВСЁПОКА

Комментарии(1991):

Opium: Паршивые бизнесмены! Решили, что им всё позволено, раз деньги из карманов сеются?! Полиция им не помеха, у них всё куплено! Предлагаю наказать элиту самостоятельно! Мы не будем #МОЛЧАТЬ

Jet: Расстрелять чертей! До чего девчонку довели! Подписываюсь на хештег #МОЛЧАТЬ!!! Найдите этих отпрысков в сети и скиньте мне их адрес!