Тарч

— Да кто его знает. А у тебя есть еще? Руку бы обработать, Ленка же укусила.

Максим достал из холодильника почти пустую, оставшуюся еще с новогодних праздников бутылку водки и передал ее соседу. И пока тот обрабатывал рану, снова спросил:

— А с какого хрена это вообще началось?

— В смысле?

— Ну, все эти зомбаки.

— А… началось… да откуда я знаю. Говорю же, спал.

— А что думаешь? Люди в закрытых квартирах в зомбаков превратились. А мы с тобой — нет.

— Нас не укусили еще, — уверенно сказал Кирилл, а потом, посмотрев на свою руку, добавил, — достаточно сильно, чтобы заразить.

— А их кто укусил? В закрытых квартирах?

— Да не знаю я, что ты пристал? Оружие химическое, наверное. Или воду отравили.

— Бактериологическое.

— Что?

— Оружие говорю, бактериологическое, а не химическое.

— Хрен редьки не слаще. Я начало проспал.

— Я тоже, получается. С час назад всего проснулся.

— Серьезно? — Кирилл удивленно посмотрел на Максима. — Мы, получается, с утра оба спали — и оба не заразились. Может, в этом и есть причина?

— Вполне… — после некоторых раздумий сказал Максим, — но двое, это маловато для выводов. Хотя попадание стопроцентное. Я так понял, ты живых больше не нашел?

— Нет. Наташка еще была живая, видать. Которую на площадке у нас сожрали. Я не слышал, когда это произошло.

— Ты говоришь, полный двор зомбаков. Я, как проснулся, смотрел, — Максим с трудом поднялся и подошел к окну, — Там пусто. А потом монстр здоровенный появился. Женщину, она живая была, догнал и сожрал. Но это все, больше никого.

Кирилл тоже встал и сделал шаг к занавескам.

— Поначалу их было много. А потом появились здоровяки. Огромные такие, очень сильные монстры. Ты, наверное, одного из таких видел. Едва первый пришел — обычных зомби как корова языком слизала. Даже те, кто ходить не мог — и те уползти пытались.

Кирилл показал пальцем на детскую площадку.

— Да ты не рассмотрел, вон, глянь, под лестницей один валяется. Его здоровяк догнал, опрокинул, кусок из ноги выдрал и оставил подыхать. Трое вон там, — Кирилл снова указал, теперь в дальний конец двора, — Лежат. То ли сдохли, то ли затаились. Они туда от здоровяка прятаться уползли и затихорились, не двигаются.

— А здоровые эти, что, они ушли? — Максим рыскал взглядом по двору, пытаясь отыскать затаившихся монстров.

— Они, я так понял, живых ищут. Несколько раз в окна запрыгивали. Сходу раму выламывают. Видать, если услышат или увидят кого-то. Изредка зомбаков жрут, но видать, совсем от голодухи. Или от злости.

Звук открывающейся входной двери заставил их синхронно вздрогнуть. В первую секунду показалось, что открывается дверь в их квартиру, но потом стало ясно — это соседняя. Прозвучало тихое глухое урчание. Кирилл прошептал:

— О, Димчик выбрался.

С непосредственными соседями, через стенку, Максим за три года так и не подружился. Здоровался, улыбался, и даже пару раз получалось поговорить — но дальше дело не шло. Казалось бы, семейные люди, приветливые и улыбчивые, простые на вид, как пять копеек, но контакт не устанавливался. Дмитрий — коренастый невысокий мужчина, работал где-то слесарем, зарабатывал не много, а потому семья вот уже много лет продолжала кататься на старенькой «десятке». Его жена Ирина — медсестра в одной из частных клиник города. Они были похожи друг на друга — приятные люди, всегда поддерживающие разговор, если Максим начинал его первый, но при этом молчаливые, сами на контакт дальше традиционного «здравствуйте» не идущие. Их дети, два сына, под стать родителям, тенями проскальзывали в подъезде, пробегая куда-то по своим делам, изредка здороваясь и с улыбкой отвечая на приветствие. Имена детей не помнил никто, даже общительный Кирилл. Если Дмитрий или Ирина о них когда-то и рассказывали, то так давно, что все забыли, а переспрашивать было неудобно. На бытовые же вопросы, мол, как дела в школе, не болеют ли, отвечали односложно, не жалуясь на сыновей, но и не нахваливая.

С особенностями соседей Максим быстро смирился. Хотелось бы подружиться со всеми, собирать на праздники полный дом народа, а еще лучше, как делали его родители в небольшом дворике многоквартирного двухэтажного дома, накрывать стол прямо на улице, под навесом. Но жизнь в многоподъездной высотке шла по своим правилам. Здесь мало кто знал друг друга, да и узнавать не стремился. Люди по утрам, в строго определенное время, выходили из квартир, молча, задумавшись о дневных делах, спускались в лифте, пробегали последний лестничный пролет, садились в машины и уезжали, не задерживаясь у подъезда и, зачастую, даже не здороваясь друг с другом. В сорока шести квартирах подъезда жило, примерно, человек сто, а то и больше. Максим вообще сомневался, что сможет запомнить все их имена, даже если они будут общаться постоянно. Но на деле оказалось еще хуже — некоторых жильцов подъезда он не видел ни разу из-за несовпадения времени их вбегания-выбегания с выходом Максима на работу и приходом с нее.

— Зомбак? — как можно тише спросил Максим у Кирилла.

— А кто ж.

— Дима? А может быть, Ирина?

— Да не. Женщины урчат по-другому. Этот как пес крупный. А девки как кошки, тоньше и громче.

— Что делать будем?

— Мочить надо. Если он тут залипнет — из квартиры мы не выйдем. А начнет шуметь — с улицы привлечет толпу. Или здоровяка. Сам говоришь, один где-то здесь трется.

Кирилл кивнул Максиму в сторону коридора, и они подошли к входной двери. Кирилл встал в стойку, замахнулся топором и шепнул одними губами: «Открывай». Первый удар прошел мимо. Кирилл не рассчитал расстояние, перевел замах вниз и неловко ударил по диагонали, не дотянулся и звонко впечатал топор в стену, сбивая брызги штукатурки. Зомбак моментально развернулся — слишком быстро, намного быстрее своих собратьев, и бросился в атаку. Кирилл отшатнулся, стараясь избежать захвата, почти успел, но мертвяк схватился за левую руку и потянул вниз, наваливаясь всем телом.

— Закрывай! — еле сдержав крик, хрипло рыкнул Кирилл и Максим попытался захлопнуть дверь. С первого раза не получилось — зомби крепко сжимал руку, то тянул ее на себя, то пытался навалиться внутрь.

— Укусит же! Открой! — Максим приоткрыл дверь на треть и Кирилл, воспользовавшись замешательством нападающего, опустил топор ему на голову. Удар получился слабым, да и зомби успел увернуться, но Кириллу удалось воспользоваться возможностью и вырваться из захвата. Он отдернул руку, отскочил, и Максим захлопнул дверь.

— Сильный, черт, — изрядно потрепанный Кирилл размышлял, что делать дальше.

— Придется отсиживаться?

— Да, сейчас. Он нас уже увидел, теперь не отстанет. Расшумится — тут полгорода соберется. Непонятно, как до сих пор никто не прибежал. Видимо, распугал твой здоровяк всех, и сам свалил.

— Что тогда делать будем?

— Надо его на расстоянии подержать, пока я ударю. Есть палка какая-то?

— Насколько длинная?

— Метр-полтора, только заточить придется.

— Лыжные есть палки.

— Давай.

Через пару минут мужчины стояли у двери во всеоружии.

— Только сразу двумя упрись, а то соскочит.

Кирилл толкнул дверь, отошел на шаг и Максим подался вперед, выставил палки. Не разбирая дороги, зомбак бросился в атаку, наткнулся на препятствие и на секунду завис, пытаясь понять, что его остановило.

Кирилл сумел воспользоваться преимуществом. Четыре удара подряд свалили мертвяка и Максим, когда тот начал оседать, пинком отправил тело подальше от двери.

— Какие у тебя планы? — спросил Кирилл, когда они вернулись на кухню.

— Хотел у тебя спросить. Надо выяснить как-то, насколько это все серьезно. Как далеко ушло. Где полиция, где войска. Наверняка уже стягивают к городу, окружают кольцом.

Сосед посмотрел с сомнением.

— Думаешь, это только здесь? У нас?

— Надеюсь. Мои в деревне же. Надо туда добраться.

— Такая же история. К родителям хочу, в Сосновку. Это еще пятьдесят километров от твоих. Давай собираться, больше здесь торчать нечего. Я уже снарядился, сейчас рюкзак притащу и ружье. Соберись по-быстрому, в рюкзак свой небольшой, коричневый, покидай: сменку, воду и продуктов на день. Меч свой возьми, кладенец, и щит.