Кинодетективы 9

– А развиднется – спокойно по делу отправишься, – продолжает дед.

Милка отходит от кузнеца Ивана и смотрит на небо. Видя, что дождь закончился, бежит в дом, где на крыльце сталкивается с Исааком. Тот качает головой.

– Что в мире делается! То – дождь, то – солнце! Куда бедному еврею спрятаться?

– В дом, шлимазл. Куда же ещё, – советует она и заходит в дом.

Из сеновала наружу выглядывают хорунжий Чуприна, Дарина и сотник Крутиус. Они мокрые. Казаки снимают рубахи и принимаются их выкручивать, а Дарина сушит волосы полотенцем.

– Не прибедняйся, Исаак, – говорит Крутиус, – Не такой уж ты и бедный.

– А ты мои деньги считал? – Спрашивает Исаак.

– Нет.

– Так там считать нечего, сотник. Война всё рассчитала. Одни мои слезы остались.

Под большой подводой отзывается дьяк Омелько.

– И это не всё, Исаак. Это только начало. Ты сам в дом лихо одноглазое впустил. Теперь, чтоб её выгнать, одной молитвы не достаточно.

В ворота стучат. Все тревожно смотрят в сторону ворот. Дьяк Омелько креститься.

– Еще один проклятый пожаловал! Сейчас устроит здесь дьявольскую вакханалию.

Из хлева выходит Скорик, направляясь к воротам. Крутиус качает головой, глядя, на забившегося под подводу, дьяка.

– А ты ему, Омелько, молитву прочти. Он быстро отсюда уберется.

– Прочту. И не побоюсь. Только где ты будешь, когда он свое огненное жало покажет?

– Как где? Рядом с тобою, Омелько, – говорит Крутиус, – С шашкой в руках.

Дед Сирко, Максим и Игонькин стоят у ворот постоялого двора. Дед Сирко поворачивается спиною к воротам и стучит в них ногой. В калитке открывается маленькое окошко. В окошке показывается Скорик.

– Чего надо?

– Открывай, Скорик, – требует дед Сирко.

Скорик рассматривает Игонькина и Максима.

– Что это за злыдни с тобой, Сирко?

– Ты не очень любезен, братец! – недовольно произносит Игонькин.

– Для всех любезен не будешь, – говорит Скорик.

– Попутчики. – Отвечает дед, – Открывай!

– А деньги у них есть?

– Имеются.

Окошко в калитке закрывается.

Максим обращает внимание на подкову, прибитую на воротах. Она перевернута вверх рогами.

Через некоторое время калитка открывается. Со двора выходит Исаак. Он быстро оценивает Игонькина и Максима.

– Здравствуйте, господа путники, – улыбается хозяин постоялого двора, – Милости просим в наши скромные хоромы. Здесь вы найдете кров на ночь и хороший стол.

– Исаак, что со Скориком? – Жалуется дед, – Он сегодня, как не свой?

– Время тревожное, Сирко, – объясняет миролюбиво Исаак, – Вы простите его, господа хорошие.

– Простим, если вкусно покормишь, – соглашается Максим.

– Ещё никто не жаловался.

Скорик открывает перед ними калитку.

Исаак проводит гостей в дом.

– Сначала поужинаете, гости дорогие, а потом я покажу, где спать будете.

Проходя по двору, Игонькин и Максим замечают, что на большой подводе, установленной посередине двора, сидят Чуприна и Дарина.

– Принимайте гостей! – Объявляет он им.

Чуприна и Дарина с подозрением провожают гостей, обращая внимание на чужеземную одежду Максима и простецкий наряд, и офицерскую выправку Игонькина. Дарина подмигивает Игонькину.

– Примем. С большим удовольствием!

Её подмигивание замечает Чуприна. После этого смотрит на пришельца враждебно, вынимает из ножен саблю и принимается точить её оселком. Звук камня о клинок эхом разносится по всему двору.

Исаак заводит Игонькина и Максима в шинок. В одном углу за столом ужинает сотник Крутиус. Во втором – кузнец Иван. Им прислуживает Милка.

– Милка, накрой стол для гостей! – Кричит Исаак.

– Сейчас! – Улыбается она и убегает на кухню.

Хая, не обращая внимания на гостей, собирает в корзины продукты для ярмарки. В шинок протискивается дьяк Омелько и внимательно следит за незнакомцами. Он размашисто крестит их и тяжко вздыхает.

– Пришли на заклание. Спаси и сохрани!

Исаак показывает в угол, где стоит таз с водой.

– Вон там можете умыться с дороги.

Возле таза возникает Милка с кринкой горячей воды в руках и белоснежным полотенцем на плече. Максим и Игонькин идут к ней. Дед Сирко плюет на руки, вытирает их о штаны и усаживается за стол.

– У нас сегодня на ужин картопля с мясом, – сообщает Милка.

Максим улыбается в ответ и принимается умываться.

– Спасибо, хозяюшка. Будем и картоплю, и мясо.

Дьяк Омелько присаживается на лавку у стены.

– Зря вы пришли в этот вертеп, в котором поселился дьявол. Он по ночам одевается в черные одежды, приходит к грешникам и забирает их души. И к вам придёт! Молитесь!

Максим скептически хмыкает, а Игонькин, глядя на дьяка, пожимает плечами.

– Бред!

Умывшись с дороги, Максим и Игонькин усаживаются за стол. К ним подходит Исаак. Дед Сирко выкладывает на стол несколько монет.

– Давай родимую.

– Сколько?

– От одной и до бесконечности!

Исаак собирает деньги со стола, прячет в карман и удаляется в кладовую.

– Не много ли выпивки ты заказал? – Спрашивает Максим.

– Выпивки много не бывает, Максим, – объясняет дед Сирко, – Бывает мало здоровья, чтоб эту выпивку на грудь принять.

Милка ставит на стол бутылку с сивухой, три глиняные кружки и тарелку с крупно порезанными помидорами и огурцами. Сверху лежит лук с длинными зелёными перьями. Рядом кладет каравай хлеба, завернутый в вышитое полотенце. Дед Сирко сразу наливает сивуху в кружки. Они чокаются кружками.

– Будьмо! – Говорит дед.

Они пьют, занюхивают хлебом, который ломают большими кусками, и закусывают овощами. Максим кривится.

– Крепкая!

Молодой Игонькин быстро хмелеет.

– Точно!

Дед Сирко подвигается к Игонькину.

– Я тебе по секрету скажу – это все черный человек козни строит. Всю дорогу тебе перепутал.

Сильно захмелевший Игонькин стучит кулаком по столу и окидывает пьяным взором посетителей шинка: кузнеца Ивана, сотника Крутиуса, которые продолжают ужин, дьяка Омелька, неистово молящегося в углу, Скорика, колючего большим тесаком поленья на щепы, Исаака, разливающего сивуху из большого стеклянного бутыля по глиняным глечикам, Милку, убирающую пустую посуду со столов Ивана и Крутиуса, племянницу Хаю, складывающую в корзины провиант для продажи на ярмарке.

– А мне плевать! Русские офицеры его не боятся! – Кричит Игонькин.

Максим вздыхает. Дед Сирко прикусывает губу. Все поворачиваются к ним. Дьяк крестится. Крутиус плюет. Иван делает вид, что это ему не интересно. Скорик качает головой. Исаак испуганно ныряет в кладовку. Максим старается успокоить Игонькина.

– Гордись, офицер, только не надо об этом кричать на всех углах.

Игонькин вскакивает на ноги.

– Пусть все знают! И не пугают меня каким-то черным человеком.

Максим усаживает Игонькина на место. Исаак ставит перед ними ещё одну бутылку с сивухой и принимается вытирать стол.

– Ещё чего желаете, господа… э… русские офицеры?

– Позови мне черного человека, – бахвалится Игонькин, – Я хочу поговорить с ним.

– Хорошо, – кивает Исаак, – Позову. Как скажете…

Исаак пишет записку, сидя за столом в комнате хозяев. Входит Милка.

Ты куда делся, шлимазл? – Обращается она к мужу, – Шинок полон гостей, а ты убежал?

Исаак прячет записку в карман.

– Мне нужно было записать последние расходы. Людей много – я могу забыть.

– Ой-вей! – Говорит она, – Исаак, ты никогда ничего не забываешь! Иди к гостям!

Исаак выходит. Милка подходит к зеркалу, закалывает заколкой волосы.

Максим поворачивается к пьяному Игонькину.

– Что с тобой, Серафим?

Игонькин виновато смотрит на Максима.

– Ой, Максим, сам не знаю, что творю.