Я найду тебя

Рядом с картой висели вырезки из газет, как местных, так и национальных, сообщавших об исчезновении Зои. Комната не только была посвящена поиску сестры, но и забита ее личными вещами. Коробки с одеждой, обувью, сумками, пластиковые пакеты с подушками, одеялами и мягкими игрушками… Джо связалась с Эмили через месяц после того, как Зои пропала, и сказала, что домовладелец с радостью сдаст комнату в аренду ее сестре – разумеется, за плату.

Эмили сумела наскрести денег на три месяца аренды, но в конечном итоге была вынуждена признать, что долго делать это не сможет, и в результате ее попросили вывезти все вещи Зои. С тех пор как вернулась на работу, она проводила все меньше времени в этой комнате, но поклялась себе, что продолжит поиски. Работа помогала ей не падать духом, освежала ум, помогала сосредоточиться на поисках Зои.

Последние несколько дней Эмили провела, не выходя из дома, и впервые за год почувствовала себя более-менее прежней. Бодрой, организованной и, если не совсем счастливой, то хотя бы спокойной. Она была готова вернуться к работе. Под лифчиком Эмили носила легкую повязку, чтобы нейлон не терся о заживающую рану. С момента операции прошло двенадцать дней, и шов был чистым и розовым, без признаков инфекции. Она была здорова и горела нетерпением вновь приступить к работе. Тем более что в полученном от сестры Бэрроуз электронном письме говорилось, что ее ждут. Выключив последнюю лампочку в квартире, Эмили закрыла входную дверь.

В зеркале на задней стене лифта она придирчиво оглядела себя. Лицо раскраснелось, темные волосы взлохматились от езды на велосипеде. Пожалуй, она успеет их причесать. Ее застукали за этим занятием – когда двери лифта открылись, там стоял Дэллоуэй. Правда, он тотчас отошел в сторону, давай ей выйти, и даже сердечно кивнул. Наверное, не узнал, подумала Эмили.

Коридоры на втором этаже пересекались, ведя в четыре зоны; лифт же располагался в центре. К каждой стене были прикреплены стрелки-указатели к палатам: Нэш, Остин, Аллен, Сулис. В коридорах было пусто и тихо. Время посещения истекло, и пациенты, если они еще не спали, вероятно, теперь возвращались в свои палаты. Дойдя до раздевалки персонала, Эмили ввела четырехзначный код и открыла дверь. В воздухе висел свежий запах дезодоранта. Со стуком захлопнулась дверь шкафчика. Затем послышались голоса. Эмили подошла к своему шкафчику.

Два медбрата готовились к смене: один натягивал через голову блузу, другой надевал кроссовки. Шелли сидела на скамейке, уставившись в свой мобильник. Она была единственной, кого Эмили узнала. Интересно, у тех двоих постоянные ночные дежурства?

Приветливо улыбнувшись, она открыла свой шкафчик.

– Привет всем, я Эмили. Это мое первое ночное дежурство. Я имею в виду, здесь.

Вперед шагнул симпатичный мужчина лет тридцати. Его длинные светло-каштановые волосы были собраны в короткий хвост.

– Джим Лэннинг, – сказал он, пожимая ей руку. – Я из агентства [6].

– Я тоже, – добавил молодой человек рядом с ним, прикрепляя к блузе часы-брелок. – Я – Рикки. Работаю в основном днем, но коплю деньги, чтобы отправиться в путешествие по Америке, поэтому выхожу в любую смену.

Шелли улыбнулась, давая понять, что она ее узнала:

– Рада видеть вас снова.

Стук захлопывающихся дверок напомнил ей, что ей тоже нужно переодеться. Эмили направилась в туалет. Ее удивило, что в больнице общая раздевалка для мужчин и женщин. Здание было достаточно большим, чтобы в нем имелись две раздевалки. Вместо этого администрация просто разделила комнату четырьмя рядами шкафчиков в центре и женской и мужской зоной на каждом конце. Правда, были еще отдельные туалеты, душевая и кабинки для переодевания. Эмили не стеснялась переодеваться перед другими, но это был хороший повод заодно сходить в туалет. Когда спустя пять минут она вышла из кабинки, раздевалка была пуста – ее коллеги уже ушли. Бросив взгляд на настенные часы, она увидела, что опаздывает к началу своей смены, и поспешила в комнату для персонала.

Медсестры пододвинули стулья к столу, образуя полукруг, а за столом восседала сестра Бэрроуз. Она посмотрела на присутствующих поверх очков:

– Все здесь?

Эмили, как мышка, скользнула на последнее место и тихо извинилась.

– У нас сегодня не хватает персонала, а пациентов много. Двое коллег из вечерней смены согласились немного задержаться, чтобы помочь нам. Шелли, я поручаю их вам. Распределите их между четырьмя зонами. Те из вас, кто работал прошлой ночью, занимаются теми же палатами. Я возьму палату Сулиса. Медсестра Джейкобс, поручаю вам Аллена. Медбрат Лэннинг, отряжаю вас ей в помощь.

Эмили встревожилась. Ей дали вторую пару тренированных рук, потому что Бэрроуз сомневалась в ней?

– Сегодня вечером у вас самая загруженная палата – трое послеоперационных больных, плюс еще одна на операционном столе, а одна из послеоперационных нуждается в индивидуальном уходе. Медбрат Лэннинг, я поручаю вам взять ее на себя. Ей сорок четыре года, и ей была сделана гистерэктомия [7]. У нее слегка понижено давление.

– Разве ее не должны были перевести в палату интенсивной терапии? – спросила Шелли.

Бэрроуз чуть опустила голову и посмотрела на нее поверх очков:

– Мы вполне способны контролировать низкое кровяное давление. И в любом случае палата интенсивной терапии занята.

– Я понял, – сказал Джим Лэннинг слишком громко и серьезно, как будто ему предстояло ухаживать за пациентом, перенесшим серьезную операцию на сердце. Эмили слегка поморщилась.

– Надеюсь, – сухо ответила Бэрроуз. – Как только ее давление стабилизируется, вы поможете сестре Джейкобс с другими пациентками. – Она встала. – Итак, за работу. Уверена, дневной персонал мечтает уйти домой.

Медсестра, у которой Эмили принимала палату, была крайне дотошна. Она ознакомила свою сменщицу с историей болезни каждой из пациенток – какие операции те перенесли, каковы их показатели и самочувствие, – вселив в Эмили уверенность в том, что теперь она располагает всей нужной ей информацией.

Единственной пациенткой, о которой ей ничего не сказали, была миссис Харрис – та самая, с низким кровяным давлением, – наблюдение за которой поручили Джиму. Эмили была счастлива взяться за работу – отомкнуть замок на тележке и приступить к раздаче лекарств.

Через час она раздала бо́льшую часть пероральных препаратов, повесила на капельницы пакеты для инфузий, ввела внутривенные антибиотики и вставила одной из пациенток новую канюлю. Больная поморщилась, когда та наполнилась физраствором, и добавила, что лежит с ней весь день.

Эмили остановилась у двухместной палаты, той самой, которую она занимала в качестве пациентки, и сунула голову в дверь.

– Всё в порядке, Джим? Тебе что-нибудь нужно?

Пациентка в постели была неподвижна и спала. Кислород, вводимый через носовые канюли, подавался через трубки, закрепленные вокруг ее ушей.

– Да, всё в порядке. Я послеживаю. Она немного озябла. Ее температура тридцать пять и пять. Не захватишь еще одно одеяло, когда будешь проходить мимо?

– Давление все такое же низкое?

– Да, но ничего страшного.

– Может, мне стоит ее осмотреть? – спросила Эмили.

Джим посмотрел на нее так, как будто она сказала нечто возмутительное, и коротко ответил:

– Нет. – Но тотчас поспешил добавить: – Спасибо, я вполне способен оценить ее состояние.

Эмили, смутившись, отступила за дверь:

– Хорошо. Я просто принесу ей одеяло.

Следующая пара часов пролетела незаметно. Эмили постоянно была занята, особенно после того как из операционной привезли последнюю пациентку, сорокатрехлетнюю женщину, которой удалили желчный пузырь. Ее рвало – вероятно, от морфина, – и Эмили была вынуждена дать ей противорвотное средство. Женщина тотчас успокоилась.

Шум и звонки, постоянная беготня и наблюдение за пациентами на некоторое время прекратились. Эмили слушала тишину и думала, как же это не похоже на отделение экстренной медицинской помощи, где день и ночь сливались воедино и где никогда не бывало тихо. Непривычно ждать, пока сам пациент не позвонит…

6

Nursing Agency – британская организация, которая предоставляет медицинский персонал по краткосрочным контрактам в госпитали, дома престарелых и другие медицинские учреждения.

7

Гистерэктомия – операция по удалению матки.