Страница 2 из 4
Пока Натали записывала все это в блокнот и сканировала на моем скане фотографии, я задумалась.
Глава 2
Тот показ принес еще большую известность тому модельеру, мне работу и любовь всей моей жизни. Леон Дюбуа не отходил от меня весь вечер. Моя подруга была вымотана показом и хотела быстрее уехать домой, а я осталась. Мы разговорились с хозяином коллекции. Я показала эскизы тканей, которые хотела в будущем воплотить в жизнь. Модельер пришел в еще больший восторг, записал мои данные и сказал, что предоставит мне все условия для воплощения моих фантазий. Потом он оставил меня, отошел принимать поздравления от других приглашенных гостей, а Леон остался.
Мне вначале он не понравился. Поскольку мне всегда нравились высокие стройные брюнеты, и я встречалась с одним из таких, я совершенно не заинтересовалась им. Невысокого роста полноватый юноша с кудрявыми светлыми волосами и бледно-голубыми глазами совсем не затронул моего сердца, но мне польстило, что выпускник Марангони Париж, да еще и ученик модного дизайнера смотрит на меня, открыв рот. Мы разговорились.
– Какой писатель Вам нравится больше всего? – спросил в середине беседы Леон.
– Я не являюсь поклонником какого-нибудь писателя. Мне нравятся просто художественные произведения. Сейчас я читаю романы русского писателя Федора Достоевского. От «Идиота» я в восторге, « Братья Карамазовы» заставляют задуматься о жизни, но вот «Преступление и наказание» мне непонятно. Как можно оправдать убийство? Пусть старуха-процентщица и была злой, но она так зарабатывала себе на жизнь. Кто знает, как у нее сложилась жизнь до встречи с Раскольниковым. Может она была доброй и сердечной женщиной, делилась в молодости со всеми своими небольшими заработками, помогала родне. Но серьезные реалии того времени заставили ее пересмотреть свой взгляд на мир. Может, она в детстве чего-то не получила. «Игрок» меня возмутил. Как можно все деньги спускать на ветер? В этом произведении я не получила ответы на вопросы, – я продолжила свои объяснения.
– Катрин, Вы удивительная девушка, в таком молодом возрасте Вы задаете слишком много вопросов и много анализируете. Скажите, а как Вам Герман Гессе? Вы читали его «Игру в бисер»? – спросил меня Леон.
– О, мне эта книга очень понравилась. Йозеф Кнехт, конечно, жил в своем мире, поднимался по ступеням «все выше и выше», но за что я его ценю, так это за то, что он вернулся в реальную жизнь. Нужна большая смелость, чтобы вернуться. Да, он погиб, но может вся его жизнь до этого не имела смысла, а имела смысл именно его гибель, – я обернулась вокруг. – А может мы уже лишние на этом празднике жизни, давайте продолжим беседу в другом месте?
– Да, я как раз хотел предложить Вам прогуляться. Здесь недалеко находится чудесный парк, мы могли бы продолжить разговаривать в более спокойном месте, – согласился со мной Леон.
Мы быстро собрались и вышли. По небольшой улочке дошли до парка. В парке было чудесно. Птицы пели. Повсюду витал запах цветов. Нас окружали клумбы с желто-пурпурными ирисами, белыми и желтыми лилиями, фиолетовыми клематисами, ярко-красными, алыми, желтыми, розовыми, белыми розами.
Мы присели на скамейку. Беседа наша продолжалась больше часа. Затем Леон пригласил меня на чашечку кофе. Я к тому времени уже проголодалась и попросила заказать пирожные. Поскольку обожаю капучино, то выпила не одну, а две чашки, Леон же пил черный кофе. Он поделился своими соображениями насчет показа. Сказал, что знаменитый дизайнер хочет привлечь его для создания летней коллекции. Леон Дюбуа рассказал про свою семью, сказал, что все его родственники были против его профессии, отец хотел, чтобы он стал конструктором, а мать архитектором. Но он не пошел у них на поводу, а решил самостоятельно пробиваться в жизни.
– Зачем мне заниматься в жизни тем, что не приносит радости. Да, они возлагали на меня большие надежды, но кто знает, может в своей области я добьюсь гораздо больших успехов, чем, если буду чертить дома или машины, – Леон посмотрел на меня, как будто ждал одобрения.
Я поддержала его. Ведь и мои родители хотели видеть меня врачом или адвокатом. Я тоже не оправдала их надежд. Я считала, что поскольку моя сестра Ирэн уже выбрала для себя профессию учителя, то могу учиться на художника по ткани.
С Леоном мы тепло расстались. Он попросил у меня мой номер телефона, и продолжить наши встречи. Номерами телефонов мы обменялись, договорившись, что встретимся в следующую субботу.
Стоит ли говорить, что с высоким стройным брюнетом мы быстро расстались, и я увлеклась Леоном.
Глава 3
– Катрин, расскажите, пожалуйста, о вашей свадьбе. Я читала, что платье Вам шил сам Леон. А как же приметы, что нельзя видеть невесту в свадебном платье, – попросила Натали.
– Да, нельзя, но Леон сказал, что никому не доверит платье для меня, – ответила я. – Я выходила замуж на четвертом курсе, будучи беременной. У Леона была небольшая квартира в Париже, он снимал ее со своим другом. Когда друг женился и переехал в свой дом, я переехала жить к своему жениху. Мы жили около года, и я забеременела. Леон тут же пригласил меня познакомить со своими родителями и поставил их в известность, что мы женимся. Его родители восприняли новость с радостью. Мои родители не пришли в восторг от этой новости, ведь мне надо было еще доучиться, и хотя я получала стипендию, так как хорошо училась, но они меня содержали. Леон сказал, что все расходы по свадьбе и дальнейшей моей учебы примет на себя. Он не обещал мне роскошной свадьбы, но скромную церемонию с присутствием небольшого количества гостей мог себе позволить. Он тогда уже ушел в «свободное плавание», так сказать, стал сам создавать свои коллекции, и небольшие доходы появились. Родители ему не поверили, но деваться было некуда, я твердо стояла на своем, что хочу быть замужем только за ним, и ребенка тоже очень хочу.
Я достала фотографии с нашей свадьбы. Еще была жива моя мама и его родители, мы все стояли вместе, с сестрами и их мужьями. Тогда появились цветные фотографии, и фотограф был профессионалом. Я рассказала Натали, что эту сцену фотограф переснимал раз десять, пока не достиг совершенства. Отдельно были сняты с мужем, а еще была я одна, держала скромный букет невесты. Я хотела, чтобы Леон мне сшил платье с розовыми цветами, даже нарисовала эскиз платья. Но мой жених решил, что свадебное платье для меня должно быть белым с голубым цветом. Ведь мы познакомились на показе мод под названием «Брызги моря».
– Боже, – пригляделась Натали к фотографии, – я бы тоже хотела выйти замуж в подобном платье.
Я вышла из комнаты и пошла в спальню. Достав из шкафа свое подвенечное платье, я показала его Натали.
Да, было от чего прийти в восторг. Платье на первый взгляд было очень простым, но детали придавали ему шарма. Оно было из белого шелка, с открытыми плечами, рукава плавно спускались вниз и расширялись к ладоням. Низ рукавов был голубого цвета. Я помню, как мучился Леон, который не знал, какой краской покрасить их. Ведь тогда не было еще современных технологий для покраски деликатных тканей. Он хотел, чтобы белый цвет плавно перетекал в голубой. После шестой попытки у него все получилось. Верх платья был обшит тонкими нежно-голубыми лентами, пояс из голубого атласа. На юбке было пять оборок из тюля, внизу очень аккуратно обшиты голубым, что напоминало нам обоим ласковое средиземное море. Фата была белой, но крепилась она к венку из мелких лазурных цветов. Я еще принесла нежно-голубые лаковые туфельки на небольшом каблучке. Помню, что купить такие туфли было очень сложно. Муж через знакомых купил мне их у одного итальянского обувщика.
– Самое интересное, – продолжила я свой рассказ, – что платье не видел никто из наших родных, только муж и я знали, в чем я пойду на свадьбу. Наши сестры и мои подружки ахнули, когда я вышла к ним. Мама и свекровь придирчиво рассматривали его, но нашли его красивым.