Путь суфия

Не нужно смешивать людей, убежденных, что они интересуются суфизмом или являются суфиями с теми, кто на самом деле способен изучать суфизм и получать из этого пользу. Суфизм всегда был чем-то таким, о чем нельзя судить, опираясь на воззрения тех, кто провозглашает себя его друзьями.

В наши дни для эффективного изучения суфизма, – в особенности на Западе, где интерес к нему так значительно вырос, – от будущего ученика потребуется следующее:

Понять, что большая часть доступных переводов непригодна – и в первую очередь потому, что сами оригиналы предназначались для конкретных обществ: в каждом случае для людей определенного места и культурной среды, не существующих больше в прежнем виде.

Заняться поиском достоверных письменных и устных материалов и деятельности, целенаправленно предоставляемых суфиями и приложимых к культурной традиции, ко времени и прочим обстоятельствам ученика.

Признать, что все организации, кроме подлинно суфийских объединений, осознается это или нет, всегда являются орудиями человеческого подчинения.

Проявить готовность к тому, чтобы отказаться от предвзятых мнений относительно того, что такое «изучение» и что служит предметом изучения. Не пренебрегать изучением предметов и материалов, которые могут казаться не «эзотерическими».

Выяснить, не вызван ли собственный поиск подспудным стремлением к социальному сплочению, проявлением элементарного любопытства, потребностью в эмоциональном возбуждении или удовлетворении?

Допустить, пусть даже в качестве рабочей гипотезы, возможность того, что существует сознательный, эффективный и преднамеренно созданный источник подлинного суфийского учения, действующий в настоящее время на Западе.

Книга эта ставит своей целью проиллюстрировать обычному читателю богатство и диапазон суфийских идей.

Кроме того, содержащийся в ней материал подобран и представлен применительно к людям современной культуры, являя собой вводный курс изучения.

2

Классические авторы

Аль – Газали

Философ и суфий двенадцатого столетия Аль-Газали в своей работе «Книга Знания» приводит такую строку из Эль-Мутанаби: «Больному человеку и сладкая вода покажется на вкус горькой».

Эти слова можно с успехом считать девизом Газали. За восемьсот лет до Павлова он выделил и растолковал проблему обусловленности – порой прибегая к очаровательным идиомам и притчам, порой пользуясь удивительно «современными» понятиями.

Несмотря на открытия Павлова и огромное множество книг и докладов, посвященных клиническим исследованиям человеческого поведения, которые стали появляться на свет со времен Корейской войны, обычный человек и не подозревает, сколь сильно воздействует на него внушение идей109. В тоталитарном обществе к подобному виду внушения относятся весьма положительно – разумеется, если это служит укреплению верований данного сообщества. В общественных формациях иного типа люди вряд ли даже отдают себе отчет в том, что упомянутый механизм задействован в их среде. Именно это и делает почти каждого человека уязвимым для связанных с ним последствий.

Работа Газали не только предвосхищает, но и превосходит современное знание в данной области. В период, когда Газали создавал свой труд, мнения специалистов расходились, можно ли считать насаждение идей (будь оно скрытым или явным) благотворной практикой, или наоборот, вредной, а также можно ли вообще обойтись без нее.

Газали не только указывает на то, что так называемая вера (убежденность) может оказаться навязчивой идеей или маниакальной фиксацией, но и совершенно недвусмысленно заявляет, в соответствии с суфийскими принципами, что подобного состояния можно избежать и для этого очень важно быть способным распознать его.

От Испании до Сирии средиземноморские фанатики сжигали его книги. Сегодня им не угрожает костер, но их влияние, не считая суфийских кругов, значительно уменьшилось, потому что мало кто с ними вообще знаком.

Газали считает, что граница, разделяющая мнение и знание, легко может быть стерта. Когда такое случается, люди, знающие, чем одно отличается от другого, ответственны за то, чтобы данное различие стало как можно более ясным.

Научные и психологические открытия Газали хотя и получили высокую оценку ученых всевозможного толка, им, тем не менее, не уделили заслуженного внимания, прежде всего вот по какой причине: он настойчиво утверждал, что отнюдь не научные или логические методы привели его к ним. Газали пришел к знанию, потому что был воспитан в среде суфиев и развил в себе определенный вид непосредственного восприятия Истины, не имеющего никакого отношения к механистическому мышлению. Это, конечно, сразу выводит его из разряда традиционных ученых. Тут невольно возникает вопрос: если его открытия настолько ошеломляющи, не должны были бы ученые, по крайней мере, попытаться выяснить, как он к ним пришел?

«Мистицизм» заработал себе нарицательное имя, как та собака из известной пословицы: «Не можешь ее повесить, начни игнорировать». Схоластицизму свойственна такая психологическая особенность: согласись с открытиями человека, если не можешь опровергнуть их, но не обращай внимания на то, как он к ним пришел, если это не соответствует твоему собственному представлению о методе.

Если бы Газали не добился каких-то ценных результатов, то, естественно, считался бы не более чем мистиком, и это было бы доказательством того, что мистицизм как просветительская или общественная деятельность, непродуктивен.

Влияние Газали на западную мысль повсеместно признается огромным. Но это влияние, само по себе, обнаруживает механизм обусловленности; христианские философы средневековья позаимствовали многие из его идей, но делали это выборочно, полностью игнорируя все те части его работ, которые могли поставить под сомнение их собственную практику внушения идей.

Газали своим образом мысли пытался показать более широкому кругу людей, чем относительно небольшой общине суфиев, конечное различие между верой и навязчивыми идеями. Он подчеркивал роль воспитания в насаждении религиозных верований и приглашал своих читателей наблюдать, как действует механизм этого процесса.

Далее, он настаивал на необходимости показывать, что ученые или образованные люди могут быть и часто являются глупцами, фанатиками и одержимыми. По утверждению Газали, помимо обладания информацией и способностью к ее воспроизведению, существует и такая вещь, как знание, и это есть высшая форма человеческого мышления.

Привычку путать мнение со знанием, с которой приходится ежедневно сталкиваться в наше время, Газали считал эпидемической болезнью.

В атмосфере, отнюдь не благоприятной для формирования научных взглядов, Газали оглашал все эти мысли, приводя множество примеров. Таким образом, он выступал не просто в роли диагностика, он сам овладел знанием, в суфийском смысле, и осознал, что высшее понимание, будучи по своей природе суфийским феноменом, возможно только для тех, кто способен увидеть описанное им явление и избежать его.

Газали написал огромное количество книг и обнародовал множество учений. Его вклад в сокровищницу человеческой мысли и актуальность его идей, спустя сотни лет, не вызывают сомнений. Давайте, по возможности, исправим упущения наших предшественников и рассмотрим, что он говорит о методе. Что это за Путь, по которому следовал Аль-Газали? Что должен делать человек, чтобы стать подобным ему – мировому гиганту в философии и психологии – а ведь именно таким он и был по общему признанию?

Пока в характере человека сохраняются тенденции к само-потаканию, алчности, гневу и нападкам на других людей, он не является человеческим существом.

Ученик должен до минимума сократить фиксацию внимания на привычных вещах, как, например, на своей общине, на своем окружении, ибо вместимость внимания имеет свои пределы.

109

Современный человек, и это одна из его самых поразительных особенностей, не расположен признавать, что убеждения человека далеко не всегда связаны с его умственным развитием, его культурным уровнем или системой ценностей, хотя немало научных доказательств, которыми он располагает, говорят именно об этом. Так что, фактически, почти что вопреки разуму, человек и сегодня предрасположен к идеологическому внушению.