Запретная застава

– Артерия! – спокойно констатировал Гена.

Сеньковские, прикарманив несколько фотографий, чтобы было чем отмазаться перед остальными, с криками «У них снайперы!» рванули к дыре в заборе.

– Ну что? – поинтересовался Гена, небрежно переворачивая ногой голову Сенька. – Кто из вас мусорской?

– Падла! – бессильно простонал Сенёк. Он уже не мог подняться, слишком быстро терял кровь. Но руки еще рвались к горлу негодяя, отобравшего у него все.

Во двор влетела скорая, заскрипели противные тормоза. Тихо вкатил и замер благородный черный БМВ.

– Свои! – остановил Игоря Геннадий. И обращаясь к выскочившим из машины санитарам, показал на Сенька:

– К врачу! Это тело нужно мне вечером. Живое. Для цирка.

Сенькова забросили в скорую.

Вчерашний широкоплечий атлет заботливо распахнул заднюю дверь БМВ, приглашая Гену садиться.

– Ты первый, – предложил Гена Игорю, пропуская в салон. Сам сел следом. Атлет захлопнул дверь и плюхнулся впереди, рядом с шофером. Машина мягко тронулась с места.

глава пятая

Цирк

Обедали у Гены. Лепешки, салаты, борщ, плов и напитки подносил молодой бритый наголо парень с темными внимательными глазами, одетый удивительно старомодно. Строгий черный костюм, белая рубашка, черная бабочка, белые перчатки.

– Как ты? – спросил Гена у Игоря, покончив с борщом. Тарелка, подхваченная бритым, улетела в сторону посудомойки.

– В смысле?

– От вчерашнего отошел?

– Нормально. Не очень у них получилось. Губу разве что разбили. А так – чепуха.

– Шелупонь. Крысы помойные. Забудь, – Гена подтянул пиалу с пряно пахнущим пловом.

– Да я и забыл.

– Сегодня повеселимся. Возьми, на всякий случай.

Игорь осторожно принял странный, похожий на большое шило кинжал. На маленькой округлой гарде сверкали красным и зеленым драгоценные камни.

– Зачем это? – не понял Игорь.

– Мизерикорд. Клинок милосердия. Подарок от меня. Старинный, французский. Вот ножны. Лезвие не острое, не порежешься. Но кончик очень опасный, человека насквозь прокалывает. И еще ремень, чтобы удобнее носить под одеждой.

– Мы что, опять разбираться с кем-то будем?

– А мы что, с кем-то разбирались?

Игорь не уловил смысла фразы и промолчал, застегивая ремень и вставляя кинжал в ножны. Удобно. Не мешает и не видно со стороны. Разбираться так разбираться. В честном бою, за друга, спасшего тебе жизнь, можно и ножиком.

Дальше ели молча.

– Еще? – спросил Гена.

– Нет. Спасибо. Я уже все. Больше не могу.

– Ну ладно, – Гена улыбнулся. – Пойдем в КС зарубимся на пару часиков перед представлением.

Они поднимались по широкой лестнице, мимо стен, увешанных портретами Гениных родственников, на второй этаж. Там висели еще два портрета очень похожих людей.

– Это папа, – пояснил Гена. – А это дядя Арам, его родной брат.

Над портретами – красивый символ. На черном бархатном фоне – золотой квадрат, а в нем знак, похожий на математическую сумму.

Вошли в большую, затененную плотными зелеными шторами комнату. На десяти солидных дубовых столах – десять компьютеров. Столы поставлены в круг, внутри которого настоящий японский сад камней. Миниатюрный японский забор из темного дерева отделял пространство комнаты от белого, причесанного красивыми волнами песка. В песке стояли и лежали крупные камни. Шестнадцать камней. Или семнадцать.

– Как в самом крутом игровом салоне! – восхитился Игорь.

– Точно. Только железо подороже раз в десять. Мониторы, видишь, какие громадные. Там и видюха дай боже, последний Жефорс двойка шестьдесят четыре метра.

– Круто! А я видел в салоне на вокзале – мониторы плоские.

– Отстой. Уважающий себя страйкер за плоский не сядет. Разве что, если захочет зрение посадить. Или проиграть на тормозах между движением рук и отражением на экране. Нет, Игорь, КС это кайф! Самая новая версия, кстати, КС «бэта три и один». Радиосвязь теперь в игре есть. Мы по субботам с друзьями тут отдыхаем. Хочешь, заходи.

– Ладно, если можно. Только я не умею в Контрстрайк. Я больше в эрпэгэшки, типа фаллаут или майт энд мэйджик…

– Контр – это легко! Вот смотри W – вперед, S – назад, A – влево, D – вправо. Мышкой поворачиваешься, прыгаешь и стреляешь. Просто же.

– Ну, давай попробуем.

Нельзя сказать, чтобы Игорю было просто. Пока он соображал, что перед лицом не пол, а потолок, пока находил теряющуюся из-под пальцев кнопку «вперед», бой заканчивался. Повезло, что Гена воевал за его же команду и почти всегда успевал расстрелять всех вражеских ботов. Через час дело слегка наладилось, и Игорь умудрился завалить трех противников, чем оказался очень доволен. Играть стало интереснее, и Игорь даже вздрогнул, когда Гена тронул его за плечо:

– Ну что, террорист, пойдем веселиться.

Во дворе толпилась нарядно одетая компания. Шутили, смеялись, строили глазки.

Шестеро парней и три девушки. Сверстники Гены и Игоря. Трое парней были явно кавказцы. Остальные, включая Егора, славянской внешности. Девушки как одна были платиновыми блондинками. Игорь не отличал натуральных от крашеных, но видел, что они красивые и ухоженные. В одежде Игорь разбирался плохо, но качество и фирменность всего, надетого на этих ребят, не вызывали сомнений даже у него.

Кроме Гениного БМВ, во дворе еще шесть машин. Игорю они показались даже круче, чем у Гены.

Гена сел за руль, кивнул Игорю – садись рядом. Остальные разобрались по тачкам и завели моторы.

Через город колонна полетела на юг. Прохожие провожали взглядами караван дорогих иномарок. Девушки восторженно улыбались и махали руками. Парни рассматривали технику, восклицали и цокали. Пенсионеры плевались и грозили кулаками. Игорь покраснел. Неплохо, конечно, когда тебе улыбаются девчонки, но как-то неуютно оказаться в одной лодке с мажорами, которых сам не особо уважаешь. Посмотрел на Гену. Успокоился. Уж Гену-то вряд ли кто назовет папенькиным сынком. Сам разруливает трудные ситуации. Не звонит по телефону: «Папочка, срочно приезжай!».

Проехали РДВС. На заборе у выезда из города длинный транспарант: «Батайчане, сделаем наш город в 2000-м году лучшим!» Игорь улыбнулся.

Пронеслись через посадки, проехали остановку автобуса возле кладбища. Люди с сумками и цветами. Машины вдоль оградок.

Проехали кладбище, перемахнули через холм, спустились вниз и выстроились широким кругом на просторной зеленой поляне у крутой железнодорожной насыпи. То, как стали машины, вытащило из памяти сразу два каким-то образом связанных слова: «цирк» и «круг». Ребята высыпали из легковушек, разминаясь и потягиваясь.

– Ты готов? – поинтересовался Гена.

– К чему? – спросил Игорь.

– К представлению.

– А что за представление?

– Да вот. Слышишь?

Где-то рядом включилась сирена, и на поляну между джипами, сверкая фиолетовой мигалкой, выехала та самая скорая помощь. Задняя дверь распахнулась. Сначала выбралась парочка крупных бритоголовых мужчин в пиджаках. Затем еще двое таких же бойцов вытолкали ожившего, хромающего Сенька. Руки последнего были сцеплены сзади наручниками. Школьного хулигана вывели в центр. Один из бритоголовых наклонился к уху растерянного парня и что-то прошептал на ухо, покачивая пистолетом. Сенёк согласно кивнул. С него сняли наручники.

– Господа! – Гена вышел в центр круга. – Заседание клуба на свежем воздухе считаю открытым!

Зрители радостно захлопали в ладоши.

– Разрешите познакомить вас с милым другом нашей семьи! – он показал на Игоря, жестом приглашая его подойти. Игорь подошел, не упуская из виду сжавшегося Сенькова. – Игорь Тарасов! Мужественный, отважный человек. Сейчас на ваших глазах он разберется вот с этим любителем голубых развлечений. Правил боя нет. Главное, не выходить за машины. Если побеждает Игорь, голубой попадает под поезд, и это, заметьте, не моя, а его, Виктора Сенькова, гениальная идея. Про поезд, конечно. Биться один на один ему в голову никогда не приходило. Честь и Виктор Сеньков – понятия, увы, несовместимые. Если меньше десяти против одного, уже боязно. Но вернемся к условиям боя. Мы ведь, в отличие от этого насекомого, знаем, что такое честь. Если побеждает голубой, мы его отпускаем. Пусть идет куда хочет. Тебе понятно, голубь?