Ученик мага

В юго-восточной части кладбищенской ограды зияла круглая дыра. Будто туда попало пушечное ядро. Сквозь нее явственно виднелись красные габаритные огни такси марки «Ambassador». Они манили меня будто миражи. А что если взять и сбежать отсюда? Выскользнуть в город, побаловать себя вкусной едой… провести там новогоднюю ночь… а потом, перед самым рассветом, прокрасться обратно. Отличный план. Я посмотрел налево, потом направо. Тишина.

Я решительно направился к широкому отверстию, и тут услышал, что за мной кто-то идет. Шаги приближались. Я в ужасе обернулся. Никого.

– Кто здесь? – спросил я.

– Куда это ты? – вопрос прозвучал по-английски без малейшего акцента.

– Никуда, – промямлил я. – Просто хочу осмотреть эту дыру.

– Тебе же нельзя уходить с кладбища!

– А… – я, признаться, несколько опешил. – А вы кто?

Из-за полуразвалившегося памятника выступила смутная фигура. Я сощурился, чтобы лучше видеть. Мальчишка лет пятнадцати. В светлой рубашке и пестрой набедренной повязке. Высокий, движения быстрые и какие-то нарочитые.

– Тебе велено оставаться здесь, – прокричал он.

– Я-то знаю, а тебе откуда известно?

– Работа у меня такая – знать. Пойдем, посидишь с нами, – сказал он.

– С нами?

В брошюре было написано, что одно время среди могил жили разбойники. Награбленное они зарывали между могил. Может, юноша из разбойников? Но откуда он знает обо мне и моих злоключениях?

– Пойдем, посидишь с нами, – повторил юноша.

– Но кто ты такой? – опять задал я вопрос.

– Меня зовут Топу. Я живу здесь с другими, – с этими словами он потянул меня за собой.

Мы подошли к грубой самодельной палатке, установленной довольно далеко от сторожки. От остального кладбища ее отделяла невысокая земляная насыпь. Возле палатки горел костер, вокруг него сгрудились еще трое парнишек примерно одного с Топу возраста. При виде чужака они не выказали ни малейшего удивления.

– Они не говорят по-английски, – казала Топу.

– Это твои братья?

– Нет, друзья.

– А что вы здесь делаете?

– Я ведь уже сказал: живем.

– Живете на кладбище?

– А что тут такого?

– Да, в общем-то, ничего.

Парнишка хрустнул суставами пальцев.

– Правда, бывает, нас отсюда гоняют, – сказал он. – И палатку ломают. Но мы всегда возвращаемся. Тут за кладбищенской оградой по утрам раздают бесплатный суп. Мы всегда первые в очереди.

– А про меня ты как узнал?

– Да приходил тут один, просил за тобой приглядеть.

– Это такой старый, хорошо одетый и с усами?

– Да, старый и одет шикарно. Дал нам сто рупий.

– Ну, Феруз! – я чуть было не задохнулся от гнева. – Нанял шпионов, чтобы я не сбежал.

– Он попросил за тобой приглядеть, – повторил мальчишка.

Все, хватит с меня издевательств Феруза. Я стойко сносил его оскорбления, хотя он обращался со мной хуже, чем с последним лагерным узником где-нибудь в Сибири. Но на этот раз волшебник превзошел сам себя. Огонь освещал лица четырех мальчишек, делая их похожими на певчих в церкви во время всенощной. Такого Нового года в моей жизни еще не было. Ну, а для мальчишек, живущих под открытым небом, это была всего-навсего еще одна ночь.

Я приехал сюда изучать сценические фокусы, а вынужден встречать Новый год на заброшенном кладбище. Поистине, в этой стране каждый получает то, чего ему действительно не хватает. Неужели вместо обучения волшебству мне нужно именно это?

Один из мальчишек поделился со мной подгоревшей лепешкой чапати, на удивление вкусной. Я вспомнил, что и у меня тоже имеется кое-какая еда. Вытащив финики с самосами, я угостил мальчиков.

– Кладбище большое, – нарушил я молчание, – почему же здесь только вы и больше никого?

– Раньше тут жили сотнями, – ответил Топу, вонзая зубы в пирожок, – но потом кладбище стали приводить в порядок, и всех вышвырнули. А до недавнего времени тут еще и разбойники скрывались.

– Да, я читал.

– И это правда, – продолжил мальчишка, – Кое-кто из них зарывал тут свою добычу. Здесь много кладов. А еще они воровали скелеты и продавали их конкалваллам.

– Это еще кто?

Мальчик сделал круглые глаза. Он придвинулся ко мне – его лицо при этом осветилось золотистыми сполохами костра – и шепотом поведал:

– Конкалваллы скупают трупы. Им продают неопознанные трупы или трупы, которые выкапывают на кладбищах. Они вымачивают тела в кислоте и отправляют кости за границу.

– Кому могут понадобиться кости?

– Школам, где на докторов учат, разумеется… – Топу с жадностью схватил еще один пирожок и сунул его в рот. – Правда, сейчас экспорт скелетов объявлен вне закона.

– И что, бизнес заглох?

– Да нет, просто все теперь делают потихоньку. Ушли в подполье.

Топу был так хорошо осведомлен, что у меня возникли подозрения: уж не замешан ли он сам в этой незаконной торговле?

– А где ты так здорово английский выучил? – сменил я тему.

– Так у меня приятель есть, он торговал книгами на Колледж-стрит, ну, я ему и помогал. Он книги по медицине продавал. От него и выучился.

– И чем ты занимаешься сейчас?

– Да так, – сказал Топу, – чем придется.

– А почему не ищешь на кладбище зарытые сокровища?

Топу в ответ лишь лукаво на меня посмотрел и улыбнулся.

На рассвете первого дня нового года меня разбудили вопли калькуттских грачей. Огромные черные птицы с громким шумом носились над кладбищем, будто птеродактили. Иногда они ныряли вниз и пролетали между памятников. Я глянул на часы: семь утра. Огляделся по сторонам: мальчики спали вокруг тлеющего костра рядом с палаткой.

Я испугался: а вдруг Феруз с Гокулом не знают, что я повстречал мальчишек. Я собирался уже потихоньку прокрасться к той могиле, куда меня привел пожилой камердинер.

Топу сквозь сон услышал, что я встаю. Он тут же открыл глаза и сел.

– Увидимся, – сказал он.

– Надеюсь.

– Если что понадобится, ты знаешь, где нас найти.

– Спасибо, Топу, я запомню.

Днем на кладбище было так же спокойно, как и ночью. Могилы смотрелись тут совсем неуместно, будто осколки какого-то исчезнувшего мира. Я отчетливо представлял, как английские колониалисты торжественно, при свете факелов, хоронят здесь своих близких. Они жили и умирали здесь, вдали от родины. Но они принадлежали другой эпохе. И теперь их склепы, точно так же, как возведенные ими роскошные дома, были никому не нужны.

В восемь утра Гокул нашел меня у склепа Элизабет Баруэлл – того самого, что в форме пирамиды – я лежал, завернувшись в розовое нейлоновое одеяло.

– Как спали?

– Как убитый.

– Вот и отлично, сахиб, – кивнул он, – Учитель уже ждет.

Такси остановилось перед алипорским особняком, и я понял, что очень хочу вернуться на кладбище. Там, по крайней мере, я мог свободно распоряжаться собой. Я приехал в Индию постигать премудрости волшебства, а узнал о них ничтожно мало. Двадцать лет назад на чердаке нашего английского дома Хафиз Джан и то научил меня большему. Я корил себя за то, что не проявил настойчивость и не упросил пуштуна стать моим учителем. Пока я предавался горестным размышлениям, с веранды вышел Феруз.

– С Новым годом! Как прошел вечер? – спросил он.

– Познавательно. Я многое узнал о Парк-стрит.

– Какие-нибудь необычные встречи были?

– Да я бы не сказал.

Феруз, как всегда, меня не слушал.

– Следуй за мной, Тахир, – громко и торжественно произнес он.

Ух ты! Учитель назвал меня по имени! А я и не подозревал, что он знает мое имя.

– Куда мы идем?

Феруз привел меня в особняк – раньше меня туда не допускали. Мы поднялись по винтовой лестнице тикового дерева с резными балясинами. Оказавшись на втором этаже, волшебник вставил медный ключ в замок массивной, обшитой деревянными панелями двери. Поворот ключа налево, и дверь распахнулась.

Я очутился в роскошной комнате со стенами нежно-фиолетового цвета. В ней стояла огромная кровать красного дерева с балдахином, множеством взбитых подушек и подушечек, застеленная расшитым стеганым одеялом. Для того, кто провел ночь на кладбище, не могло быть зрелища отраднее.