Скриба

На несколько месяцев он погрузился в отчаяние. В каждом углу он видел жену, слышал ее смех, ощущал запах ее духов. Наконец, по совету братьев, он решил сбежать от снедавшей его тоски в древний Константинополь. Купил дом с большим садом неподалеку от форума Траяна и поселился там со своими слугами и кормилицей.

Тереза росла в окружении книг и рукописей, которые были ее единственным увлечением и средством от всех болезней, неведомым ни одному врачу. Титул патриция и дружба с доверенным придворным императора открыли ему двери в библиотеку Софийского собора – самое крупное хранилище христианских знаний. Каждое утро он приходил сюда вместе с Терезой, и пока девочка играла с фазанами, он перечитывал Вергилия, выписывал цитаты из Плиния или декламировал Люциана15. В шесть лет малышка начала интересоваться, чем занимается отец. Устроившись у него между колен, она просила дать ей один из кодексов, над которыми он работал, и Горгиас в конце концов уступил. Сначала, чтобы просто занять ее, он давал ей поврежденные листы, но вскоре заметил, что дочь удивительно точно и аккуратно повторяет все движения его руки.

С течением времени невинное, казалось бы, развлечение стало серьезным поводом для беспокойства. Тереза почти не играла с другими девочками, а если и играла, то расписывала их одежду украденными на птичьем дворе перьями. Горгиас рассказал обо всем Реодракису, хранителю библиотеки, и тот не только убедил посвятить дочку в секреты письменности, но и сам вызвался быть ее наставником. Так Тереза научилась читать, а чуть позже провела первые линии по вощеной табличке.

Когда ей было шестнадцать, от столь полюбившегося ей чтения пришлось отказаться. Императрица Ирина убила своего мужа, императора Юстиниана. За его смертью последовали бесконечные расправы над теми, кто осмеливался сопротивляться новоиспеченной императрице, многие были задержаны и казнены. Кроме прямых противников, гнев императрицы распространялся и на тех, кого с Юстинианом связывали политические и деловые отношения, – они тоже могли оказаться на кладбище.

Однажды ночью его друг, бывший придворный, появился у него в доме с парой лошадей. Если бы не он, Горгиас с дочерью на следующий день были бы казнены. Они убежали сначала в Салоники, потом в Рим и, наконец, в холодные германские земли.

Но почему он вспомнил все это именно сейчас? Зачем ворошить печальное прошлое, когда и так больно?

«Проклятая судьба, похожая на жестокую бурю. Ее капризы опустошили мою душу, вырвав то, что ей принадлежало. Мерзкие вериги, путь, ведущий к наказанию. Возьми меня с собой, и я подарю тебе свою ненависть. Подойди и обними меня».

Он закрыл глаза и заплакал.

Несмотря на то что копать было тяжело, вскоре после полуночи могила была готова. В этот час все служители церкви мирно спали, и Уилфред смог тайно провести погребение. Он не велел ставить над могилой ни креста, ни какого-либо другого знака, чтобы никто не узнал о произошедшем.

– Что касается документа… – начал граф.

Горгиас взглянул на него покрасневшими от слез глазами. Под этим взглядом Уилфред склонил голову и оставил Горгиаса наедине с его горем.

5

В ту ночь северный ветер выстудил Вюрцбург до последнего закоулка. Мужчины торопливо затыкали щели и разжигали огонь в очагах, женщины пытались согреть детей среди тюфяков, и все молились, чтобы припасенных дров хватило до утра.

Люди смиренно терпели холод и все-таки кое-как засыпали возле кучки раскаленных углей, но Тереза даже не пыталась это сделать. От плача веки у нее распухли, воспаленные глаза еле различали стены хижины, где она нашла пристанище, кожа до сих пор пахла дымом, а обгоревшая одежда напоминала о пережитом кошмаре. Девушка в очередной раз разрыдалась и стала просить у Господа прощения за свои грехи.

В памяти опять пронеслись картины происшедшего: ухмылки парней из мастерской; гнилая кожа в водоеме; испытание, за которое она столько боролась; ссора с Корне и, наконец, страшный пожар. От одних воспоминаний волосы поднимались дыбом, но она не уставала благодарить небо за то, что осталась жива.

Господи, если бы еще и Клотильду удалось спасти!

Она иногда заставала эту девушку у амбаров возле мастерской или роющейся в кучах мусора. Насколько она знала, ее родители погибли еще в начале зимы, и с тех пор она бродила вокруг церкви, ни в ком не находя сочувствия. Тереза прикинула, что Клотильда должна быть ее возраста или немного моложе. Какое-то время назад девушка исчезла, и Тереза ничего не знала о ней до самого пожара.

Она помнила, что решила вернуться в мастерскую после того, как помогла жене Корне забраться на стену. Когда она вошла, пламя гуляло по крыше, а все помещение напоминало огромный огненный лес. Она уже собирала последние книги, когда увидела Клотильду. Скрючившись на полу, девушка махала руками, отбиваясь от льющегося с крыши раскаленного угольного дождя. У ее ног валялось несколько яблок. Несомненно, она воспользовалась суматохой и проникла в мастерскую в поисках какой-нибудь еды.

Тереза попыталась вытащить ее, но девушка сопротивлялась, причем лицо ее кривилось от боли – кожа была обожжена и покраснела. Оглянувшись, Тереза увидела под одним из столов голубое платье, в котором ей пришлось нырять в водоем. Оно до сих пор было сырое, и Тереза протянула его девушке. Та, торопливо скинув свои лохмотья, переоделась. От влажной ткани ей стало легче, но в этот момент крыша треснула, сверху посыпались балки. Тереза стала тянуть девушку к выходу, но та, перепугавшись, бросилась в противоположную сторону. Крыша над ней рухнула, и Клотильда оказалась погребенной под горящими обломками.

Потом Тереза неслась вниз по склону, то и дело спотыкаясь и чувствуя затылком дыхание дьявола. Увидев тропинку, идущую вдоль стены, она свернула на нее, перелезла через стену и оказалась сначала в зарослях кустарника, а затем в каштановой роще, где обычно паслись свиньи. Там оказалась хижина свинопасов, где Тереза и спряталась. Она плотно закрыла за собой дверь, словно хотела преградить путь несчастьям, и без сил сползла по стене на пол, спиной ощущая колкость ветвей и холод скрепляющей их глины.

Сгоревшие книги, разрушенная мастерская, несчастная погибшая девушка… Больше она никогда не осмелится посмотреть Горгиасу в глаза. Она опозорила его самым жестоким образом, каким только дочь может опозорить отца, но еще хуже то, что она его разочаровала. Она плакала, пока слезы не разъели щеки, бормотала слова прощения, умоляла Господа, чтобы он совершил чудо и вернул все назад. Она одна виновата: если бы не ее безумное желание стать тем, кем она не должна быть, ничего бы не случилось. Правы те, кто говорит, что место женщины – дома, у очага, рядом с мужем, а ее предназначение – рожать детей и укреплять семью. Вот Бог и наказал ее за дерзость.

Она проснулась, дрожа от холода. Тело затекло, в висках стучало, ноги не держали, будто она шла всю ночь напролет, грудь заложило, а в горло словно впивались шипы. Когда она немного пришла в себя и открыла скрипучую дверцу, оказалось, что уже рассвело. Место выглядело пустынным, и тем не менее Тереза внимательно огляделась.

С шумом взлетела стая скворцов. Зелень деревьев и чистота неба поразили Терезу. На мгновение каштановая роща показалась ей прекрасным ухоженным садом, она наслаждалась запахом сырой земли и ласковым прикосновением ветерка.

В желудке заурчало, и она вспомнила, что со вчерашнего дня у нее маковой росинки во рту не было. Отвязав от пояса кожаный мешок, она выложила на пол вощеную табличку и бронзовую палочку, которую использовала для письма. Еще в мешке нашлось яблоко, завернутое в льняной платок. С наслаждением жуя его, она продолжала вытаскивать свои богатства: маленькое прочное огниво, резное костяное распятие, пузырек с душистым маслом для пергаментов и моток пеньковых ниток, которыми она сшивала листы.

15

Люциан (125 – 192) – древнегреческий писатель.